Почему наши дети продолжают учить историю по книгам, изданным в 1990-е?
Есть такое изречение: если выстрелить в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки. Это, конечно, метафора, но...
— У меня весьма эмоциональное отношение к проблемам исторической памяти, — директор Высшей школы общественных наук, доктор исторических наук Сергей КУЛИК честно предупредил, что может быть резковат в оценках.
Это интервью санкт-петербургский историк дал «НВ» накануне отъезда в Волгоград, где отмечалось 75-летие Сталинградской битвы, чему посвящалась научная конференция.
— Сергей Владимирович, наш теперешний Сталинград — это битва за умы. Идет война версий, интерпретаций прошлого, в особенности Второй мировой войны.
— Из последнего. Буквально недавно в венгерской прессе появилась публикация о «плохих русских» — представьте, в 1942 году они напали на 2-ю венгерскую армию и безжалостно разгромили ее.
— «Хороших венгров», которые, конечно же, совершенно не собирались воевать?
— Ну да, откуда им было знать, что Дон — это уже не Венгрия? Вы знаете, я категорический противник всяких теорий заговоров, но момент очередного противостояния на линии Запад — Восток, Запад — Россия, как говорится, налицо. И мы в это идеологическое сражение толком еще не вступали. Удивляемся, досадуем, а надо действовать. Надо защищать свою память, свое подрастающее поколение. Срочно!
— Как?
— У меня было семинарское занятие со студентами — они изучали военные биографии своих дедушек и прадедушек. В частности, выяснилось, что у двоих девочек, они из разных мест, до поступления в вуз были не знакомы, деды вместе воевали на Невском пятачке. Один погиб, а второго тяжело раненного вынесли с поля боя. Стоит перейти к конкретике, к жизни, и это потрясает, увлекает молодежь. Это к тому, что формалистика в преподавании, во многом обусловленная периодом идеологической растерянности, она, конечно, не на пользу. С молодежью надо разговаривать нормальным человеческим языком.
— Этот растерянный период позади или...
— Если буквально о сегодняшнем дне, то ощущение двоякое. Государство хочет воспитывать патриотов и предлагает им штудировать курс отечественной истории по учебникам 1990-х годов. Я знаю Новый Уренгой, откуда всем известный мальчик Коля. Там хорошие педколлективы. Но в школьном учебнике про Сталинградскую битву реально — абзац. Откуда чему быть? Влияние Запада, влияние Запада... Всяк сейчас от этого открещивается. А дети всё так же растут, читая книжечки, изданные на деньги скандально известного мультимиллиардера Сороса. Дядя Джордж был так добр, что дал денег и на написание, и на книгопечатание, и на доставку учебников в школы.
— Есть же новые учебники.
— Но почему-то не идут они в школы. Говорят, денег нет на замену. Смотрите, вот учебник для 6 класса. Вам понравится: Александр Невский на фоне Новгородского кремля. Под обложкой, уверяю вас, тоже все достойно. Очень квалифицированная группа авторов, очень много источников использовано. При этом он не заидеологизированный, этот учебник. У нас емкая и достаточно позитивная история, нам не нужны шараханья, все эти ура и ату. Нам нужно просто больше рассказывать о нашей истории. Условно говоря, от Куликовской битвы до Сталинградской. Не только в школьных и студенческих аудиториях, но и посредством телепередач, публикаций в газетах и журналах.
— Кстати, вы смотрите политические ток-шоу? Формально там проблема исторической памяти, правды наличествует.
— Не буду никому конкретно делать рекламу или антирекламу, в моем представлении ток-шоу — это подходящий материал для написания пособия на тему окон Овертона. Мои студенты делали доклады, конструировали модель манипулирования сознанием на примере этих телепередач. Подмена понятий, балаган, стандартное распределение ролей (очень желателен какой-нибудь антигерой — некомпетентный неврастеник). Нет-нет, какое уж тут просвещение общества.
— Или хотя бы ликбез?
— Да, уже нужен! Ведь ужас что выдают первокурсники.
— И что же они выдают?
— Не буду о частностях. Есть деформации общего плана. Допустим, представление о том, что на Западе всегда все было хорошо, а у нас — ровно наоборот. Живая история подменяется «фэнтези», представлениями, навеянными писаниями вроде тех, что у Фоменко. Этак наши школьники скоро будут говорить, что Иван Грозный, Батый и Невский — одно лицо.
— Знаете, послушав вас, хочется обратиться к ученикам с вредным советом: ребята, постарайтесь не церемониться со старыми учебниками по истории.
— Кроме шуток, у некоторых чиновников есть такое видение: эти книги должны уйти естественным образом. А в академической среде, где года полтора назад обсуждалась та же проблема, на полном серьезе заявлялось, что мы демократическое государство, поэтому можно лишь рекомендовать школьникам новые учебники. Поэтому я тоже за то, чтобы дети оставались детьми — трепали бы эти учебники и рвали бы. Действительно, как еще бороться?
— У вас нет ощущения тихого саботажа?
— С чьей стороны? Авторы псевдодемократических книжек, а это наши люди с именами и степенями, сегодня просто забыты. Как забыт министр иностранных дел Козырев, шокировавший американцев заявлением, что у России нет собственных геостратегических интересов. Или редактор «Огонька» Коротич, который мог выдать за чистую монету листовку, сочиненную в министерстве пропаганды нацистской Германии. Эти люди ушли, но осталась искореженная память. Нынешнее состояние знаний по истории формировалось в обществе, скажем, с 1987 года. Враз взять и переформатировать? Не получится. Существует сила инерции. Нужна колоссальная просветительская работа. Я лично большие надежды возлагаю на такие организации, как Историческое общество и Военно-историческое.
— А еще?
— Да всё важно. Надо поддерживать существующие школьные музеи и открывать новые. Надо обеспечивать переподготовку школьных учителей. Вузовским преподавателям это тоже не помешало бы. Но многие системы переподготовки, увы, переведены на коммерческие рельсы. И потом, эта неповоротливость наша... Не вчера ведь замечено, что у «партнеров» стали появляться институты памяти, причем однотипно антироссийской направленности; что в Восточной Европе демонтируют память о советском солдате. У нас же системы противодействия так и не создано.
— То есть заговора нет (ни в теории, ни на практике), а институты, как под копирку, есть. И наступление по всем фронтам, будь то политика, экономика, история или спорт.
— Думаю, что президента Польши или какого-то другого видного европейца не вызывают в «вашингтонский обком», говоря ему: так, давай записывай по пунктам. США обозначают тренд. А маховик работает в режиме самораскрутки. И остановить его очень трудно. Надо все-таки принять во внимание то обстоятельство, что ВВП России пока не 30% от общемирового, как у США.
— И если учиться по Соросу, то и не будет.
— Абсолютно с вами согласен. Собою надо заняться. Можем мы запретить полякам проводить научные конференции, где утверждается, что едва ли не главная проблема Второй мировой войны — европейские женщины, пострадавшие от советских солдат? Нет. Как хотят, так и представят дело. Можем доказать англичанам, что вообще-то не они выиграли войну? Нет. Им нравится думать именно так. Американцы, естественно, такого же мнения о себе. Подтверждено данными опросов, проводившихся в странах Запада в 2015 году. Проблема при анкетировании возникала, когда требовалось уточнить, а с кем, собственно, воевали? И тут выяснялось, например, что Россия вместе с Японией атаковала США. А вот когда в наше время в нашей стране выходит фильм, из которого можно сделать вывод, что СМЕРШ хуже гестапо, тут уже надо реагировать. Особо избиваемая структура, кстати. Лупят даже за 1941 год, когда СМЕРШа в помине еще не было. Ну а про то, что офицер СМЕРШ погибал быстрее, чем лейтенант на передовой, — молчок.
— Программе срочных действий, на которых вы настаиваете, есть альтернатива. Вы в курсе?
— И какая же?
— Это дело, Сергей Владимирович, надо пересидеть. Есть же любители порассуждать о том, что нам не следует опускаться до их уровня. Авось перебесятся.
— Хорошее дело — сесть, подумать. Одно неудобство: нас уже хотят усадить на одну скамью с нацистскими преступниками. Проглотим оскорбление — будет следующий ход. Некая группа либеральной буржуазии, российской по происхождению, но иностранной по месту пребывания ее капиталов, развернет соответствующую пропаганду внутри страны. В результате мы — нацисты номер два. С перспективой занять первое место.
— И каяться, каяться...
— Главное — заплатить. Прибалтика сразу после отделения от СССР заговорила о компенсациях. Сейчас эта тема опять возникла. Должна быть четкая общественная позиция: категорическое неприятие любых претензий, выдвигаемых недругами России. Нельзя допустить, чтобы наш человек стал стыдиться за своих предков. При том, что у него есть все основания ими гордиться. Бисмарк после победы над Францией поднял первый тост за прусского офицера, а второй — за прусского учителя. Я свято верю в нашего российского офицера и учителя. И тот, и другой способны стать щитом Отечества.
Василий ДУБОВСКИЙ
Фото из архива Сергея Кулика
