Как новгородцы праздновали Рождество и Новый год в начале ХХ века
Приближается 31 декабря, поэтому сегодняшнюю публикацию, отступив, мы посвящаем праздничным зарисовкам из былой жизни Новгорода. Хотя столетней давности Новогодие во многом похоже на нынешнее.
Так, корреспондент газеты «Новгородская жизнь» писал в 1911 году: «Развлечения на рождественских каникулах в Новгороде ничем не отличались от преподносившихся детям и взрослым в прошлые годы. Для детей — ёлки, танцевальные вечера в клубах, ёлочки в городских школах; для взрослых — дневные и вечерние спектакли в городском театре, танцевальные вечера и маскарады».
Даму — бесплатно
Но важнейшими событиями в череде гуляний были ёлки для детей и маскарады для взрослых, проводившиеся в клубах и учреждениях. Например, во время рождественско-новогодних праздников 1911—1912 годов в клубе Соединённого общества (в здании Городской думы на Торговой площади) состоялись две детские ёлки.
Первая, «с подарками и угощением», прошла 25 декабря. Попасть на неё мог любой желающий маленький новгородец, однако за его вход родители должны были заплатить 25 копеек. Если же они хотели порадовать своё чадо подарком, им следовало заблаговременно приобрести у швейцара клуба контрамарки стоимостью 60 копеек. Взрослым вход на праздник обошёлся бы в рубль, однако члены клуба могли бесплатно пройти сами и провести с собой одну даму. 1 января там же состоялась ёлка для детей членов клуба с бесплатными подарками.
25 декабря состоялся «взаимный визит» членов и рекомендованных ими гостей с платой по одному рублю с персоны (дамы проходили бесплатно). 27 декабря и 4 января на афише клуба значились детские вечера. Годом ранее для детей в клубе были устроены две ёлки, три танцевальных вечера и один костюмированный. Причем на последний пришли всего четверо детей в костюмах.
28 декабря и 6 января — семейные вечера «с обыкновенной программой увеселений». 29 декабря и 2 января — членские маскарады с призами за лучшие костюмы. Впрочем, опыт проведения маскарадов был не самым удачным. Потому как на состоявшемся за год до того маскараде «масок вообще было мало, а оригинальных и интересных по костюмам и тенденции — 2–3». Женский приз достался тогда костюму «Туалетный столик». Первенство среди мужчин поделили «Лесной царь» и «Археологический съезд».
В новогодние праздники начинали действовать городские катки. На Рождество 1911 года открылся каток спортивного кружка на Газоне, «а дети улицы сорганизовали свой маленький каток на Фёдоровском ручье вблизи сточных труб... На Газоне — музыка, на ручье — здоровый детский смех».
Ёлка на лафете
К тем же стародавним временам можно отнести и первые «корпоративы». Например, 3 января 1911 года впервые состоялся «общедоступный маскарад» в помещении кинотеатра «Синхрофон», который по большей части свёлся к танцам «до трепака включительно».
Несколькими днями ранее более содержательный образец явил обществу старший врач Колмовской больницы Алексей фон Фрикен. Под занавес 1910-го он на свои личные средства устроил вечер для «низших служителей больницы». Гостям предлагались «пиво, мёд, чай и гостинцы», а затем «молодёжь танцевала до часу ночи».
В разгар веселья не забывали новгородцы и о тех, кто не мог позволить подарить себе праздник сам. Как тут не вспомнить о современном «Рождественском марафоне»? В 1910 году общественным клубом были организованы три ёлки, которые посетили полторы тысячи детей «беднейших родителей»: «Дана была возможность хоть на минуту забыть домашние лишения, хоть на мгновение скрашено печальное детство!».
Благотворили и квартировавшие в городе военные. 31 декабря 1907 года офицеры 22-й артиллерийской бригады устроили в конном манеже ёлку для детей из бедных новгородских семей. Детей, их собралось до 500, впускали по билетам, розданным через церковно-приходские попечительства. Под аккомпанемент духового оркестра дети исполнили «Боже, царя храни», после чего начался праздник: «Когда осветили ёлку, малыши дефилировали вокруг виновницы торжества. Поднялся затем занавес на сцене временного театра, и ёлочный «дед» при свете бенгальского огня «потешал» публику. Хохот был наградой остроумному и забавному «деду-раешнику».
Каждый ребёнок получил мешочек с гостинцами и книжку для чтения, а затем состоялось угощение из чая с булками. Праздник завершился чтением с «туманными картинами». Газета «Волховский листок» констатировала: «Радушие и гостеприимство просвещённых хозяев вызвали самую глубокую благодарность детворы, которая, несомненно, сохранит до гроба жизни самое светлое воспоминание про артиллерийскую ёлку. Каждый гость-малыш чувствовал себя на верху блаженства и детского счастья, столь редко испытываемого в родительском углу, где зачастую не только пряничка, но и куска хлеба нет... Хвала и честь славным гг. артиллеристам!».
Пролетарская стрелка
Вскоре времена изменились, а вместе с ними — и праздники. Советская власть прививала горожанам иные традиции. 31 декабря 1920 года в помещении 1-й пожарной части отмечали наступающий Новый год огнеборцы. После нескольких речей состоялась «семейная вечеринка».
2 января звучали речи и в здании бывшей женской гимназии, где союз работников народного питания устроил вечер для своих членов. Выступавшие «охарактеризовали начавшееся мирное строительство Советской России и незаметную, но тяжёлую работу тружеников народного питания, собравшихся на свой первый пролетарский праздничный отдых». Затем состоялись концерт, танцы и угощение.
По-прежнему устраивались детские ёлки. Одна из них состоялась 8 января 1921 года в здании губземотдела. Полторы сотни малышей тоже исполнили «Интернационал», а потом водили хороводы и пели детские песенки. В роли оркестра выступал десятилетний гармонист. Сама ёлка была «хорошо декорирована картонажами, бонбоньерками и блёстками, что для многих детей было невиданным ещё зрелищем».
Время, надо сказать, было непростое. Поэтому горожане, получавшие продукты по карточкам в общественных столовых, могли накануне праздника рассчитывать на «улучшенные» обеды: полфунта мяса с картофелем и пирог.
По новому стилю
Новый 1924 год представители губернских властей, профсоюзов, Красной Армии и комсомола встретили во Дворце труда (бывшем Дворянском собрании). Наступила торжественная минута: «При бенгальском освещении раздвигаются декоративные стенки, и на сцене появляются громадные часы-куранты, показывающие без минуты 12 часов. Девочка-подросток, изображающая «Новый год», передвигает стрелку. Все присутствующие под оркестр дружно и с воодушевлением поют «Интернационал». Праздничное заседание закончилось встреченным громом аплодисментов предложением отмечать Новый год не 1 января, а 7 ноября».
В 1923 году Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета в будничной и деловой атмосфере постановил перенести «на соответствующие числа нового Григорианского стиля церковных праздников, совпадающих с днями отдыха, устанавливаемых по кодексу законов о труде». Согласно исправленному ВЦИК церковному календарю Рождество наступало не 6–7 января, а 25–26 декабря.
А губисполком устанавливал режим работы городских учреждений в рождественские дни. Трудовой день накануне праздника не сокращался (тогда как накануне Нового года становился короче на два часа), учреждения, работа которых не могла быть прервана (почта, телеграф, телефон, водопровод, электростанция), продолжали работать и в праздники. Торговля в закрытых помещениях в эти дни не производилась. Исключением были только булочные и хлебопекарни, которые 26-го числа могли быть открыты до 12 часов дня, и рынок, работавший до двух часов. Кроме того, 26 декабря в городе должны были быть открыты три дежурные чайные.
В том же году «из центра» в губернский отдел народного образования поступило уведомление о проведении рождественских ёлок в школах только при условии, что они не будут носить «мистически-религиозного характера». Кроме того, в ходе их проведения предписывалось непременно организовать сбор в пользу голодающих детей Германии.
В 1925 году некто П. Юдин писал в статье «Рождество Христово — раньше праздник дикарей, скотоводов-земледельцев, а теперь праздник буржуазии»: «Пролетариату нужны праздники своего рождения — дни побед над своим классовым врагом — буржуазией. Новые революционные праздники выше, величественнее религиозных во всех отношениях». Тут же были напечатаны «Рождественские частушки»:
Раньше было Рождество:
Опиум религий...
А теперь — в церквах... того:
Мы читаем книги...
Мало-помалу Рождество вытеснялось из праздничного списка. И в течение последующих десятилетий формировались традиции встречи Нового года. Довольно-таки нам привычные.
Илья ХОХЛОВ,
Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ,
научные сотрудники НГОМЗ
Фото из архива НГОМЗ
