На острие искусства

Открытие Музея канцелярской кнопки в Великом Новгороде сначала восприняли как розыгрыш. Во-первых, уж больно скучен объект демонстрации, а во-вторых, торжественная дата пришлась как раз на 1 апреля. «Звонили люди и интересовались: «Вы же пошутили?» — объяснял уже на открытии искусствовед Сергей ПУХАЧЁВ. 

Но шутить никто не собирался, а Музей канцелярской кнопки на поверку оказался выставкой питерского фотографа и художника Андрея ЧЕЖИНА, влюблённого в острую вещицу вот уже почти два десятилетия.

Сам музей располагается в городе на Неве в арт-центре «Пушкинская, 10» и представляет собой более 300 окнопленных или, выражаясь по-иному, покрытых канцелярскими кнопками экспонатов: туфель, вешалок, подушек, фляг, матрешек. Есть кнопка из тарелки и кнопка из формы для виниловой пластинки, есть купальник из кнопок — в общем, на что фантазии хватит.
До Новгорода добралась только часть коллекции — прямо-таки богатырские столовые приборы, схема разделывания говяжьей туши, народные игрушки — всё из дерева и, разумеется, утыканное кнопками. Трогать экспонаты можно и нужно.
— Согласитесь, приятные на ощупь? — интересуется произведённым эффектом Андрей Чежин. — А вот представьте, как грустно на днях было гостям из разных городов мира в питерском музее. Вместо экспонатов они увидели пустые места без пыли, а сами объекты уже были в Новгороде.
Пока мы вместе с художником выясняем его пристрастия к незаметной частичке канцелярской России, рядом за столиком происходит действо: бутылку с весьма условной этикеткой «Водка» со всех сторон обмазывают клеем, а на липкую основу сажают кнопки: одна к одной и, разумеется, остриями наружу.
— Так как же её брать? — слышен страдающий голос зрителя.
— В этом и смысл! — торжествует Чежин.
Рядом с колкой бутылкой красуется свеча, тоже утыканная кнопками, несколько распечатанных листов, с образованными от корня «кнопка» неологизмами – расширять русский язык можно до бесконечности.
— И всё же, почему именно кнопка? — не унимаюсь я.
— Ну если совсем просто, то это доступный объект, продающийся в больших количествах. Если бы я каждую искал, это была бы проблема. Никогда не думал, что это какие-то канцеляризмы и что-то связанное с бюрократами, — терпеливо поясняет Андрей. А потом в его голосе появляются мечтательные интонации, и я чувствую вдохновение, исходящее от кнопки. — Она круглая, у неё отогнутый кончик, она далеко небезобидный предмет, а главное, хорошо входит в дерево!
Что тут скажешь, свою музу Андрей знает назубок.

И всё-таки окнопленные предметы быта — это только лишь продолжение кнопочной темы. Изначально арт-объектом кнопка стала благодаря фотографиям Андрея Чежина. Говорят, что ради эксперимента фотограф стал заменять лица людей на снимках кнопками, объясняя это тем, что зритель не замечает массу любопытных деталей, отвлекаясь на разглядывание лиц.
— Одна из первых работ родилась очень просто: я воткнул большую кнопку в репродукцию пейзажа Рене Магритта, бельгийского художника-сюрреалиста и сделал фото. Я очень люблю этого художника, у него много дополнительных фотографических идей, — разъясняет суть своей концепции Чежин. — К примеру, у Сальвадора Дали гораздо меньше того, что можно использовать фотографу, работающему с плёнкой. Дали — это скорее для экспериментов с «Фотошопом».  Мне же интересна чистая фотоидея.
Сейчас в коллекции Андрея Чежина есть посвящения Дали, Малевичу, Поллоку.
— Я решил пофантазировать, как художники использовали бы канцелярскую кнопку в своём творчестве, а в результате сделал фоторепродукции несуществующих произведений: некий абсурд или игра в игру игры, то, чего нет и быть не может… Но фото-то есть, — разводит руками художник.
Кстати, для человека, не слишком углублённого в живопись, фотоработы художника, влюбленного в кнопку, — это ещё и своеобразный ликбез: ведь большинство из нас попросту незнакомы с именами живописцев, представленных в фоторепродукциях Чежина.
— Я-то сидел в «публичке» и проникал в каталоги, а зрители знакомятся со многими мастерами именно по моим работам. Я своими средствами пытаюсь напомнить, что были такие художники. Помимо игрушек это ещё и нормальный просветительский проект.
Путешествуя от одной фотографии к другой, можно встретить и фотопародию на знаменитый «Чёрный квадрат» Малевича: пресловутая кнопка на нём читается только при очень близком рассмотрении; и портрет Мохнатой кнопки — посвящение знаменитому Меховому чайному прибору Мерет Оппенгейм. Немецко-швейцарская художница-сюрреалистка получила мировую известность в Париже и Нью-Йорке, а вот в СССР была осуждена как представитель загнивающего западного буржуазного искусства.

Визитная карточка Андрея — канцелярская кнопка, и за свой стиль автор держится крепко. На шее у него соска-кнопка, в кармашке — специальные очки, вместо линз в них вмонтированы две крупные кнопки. В таком виде Андрей появляется на всех вернисажах северной столицы, так что к чудачествам творческого человека уже привыкли. Новгородцы же на эпатажные атрибуты реагировали с улыбкой.
Тем не менее свою тему наш герой исследует от и до, справедливо предполагая, что удачно найденную идею нужно выбрать до самого дна, чтобы следующий приставший к кнопке уже ничего не смог из неё выжать, кроме имени Андрея Чежина.
— Конечно, в масштабах Земли, может быть, я и не один такой. К примеру, мои знакомые, вернувшиеся из Страсбурга, рассказали, что видели окнопленный шкаф, — признаётся Андрей, — но вряд ли там кнопка поднята на такую художественную высоту.
А в продолжение острой темы Чежин рассказывает, что первый раз увидев рекламу лекарства от геморроя, где опять-таки фигурирует канцелярская кнопка, он чуть не подпрыгнул на стуле: «Вот эта реклама как раз работает на меня!».
Это, конечно, шутка, но и к своему делу фотограф относится прежде всего с улыбкой. Он проповедует «радостный» подход к искусству:
— Когда я что-то делаю, не должно быть видно пота, а только улыбку. Как только виден пот, всё сразу становится скучно и грустно. Почему, как вы думаете, я снимаю на плёнку? Это, во-первых, действо, а во-вторых, действо в каком-то смысле простое. Мне нужно немного времени, чтобы сфотографировать объект, потом проявить фото. А вот если бы я использовал цифру и «Фотошоп», то в итоге замучился бы доводить полученное до совершенства перед экраном монитора. Сознательное ограничение возможностей — это очень важно.
Спорить с таким подходом, конечно, можно, как и с необходимостью утыкивать канцелярскими кнопками чёрный хлеб — продукт для многих особый, если не сказать, святой.
— Этот объект экспозиции вызвал немало нареканий даже от сотрудников галереи, но мы всё же позволим художнику найти ту грань, которая не оставит зрителя равнодушным и заставит говорить об объекте показа, — примиряет Сергей Пухачёв. — Ведь давно доказано, что автор не равен своему произведению. Сделал — отойди в сторону: с этого момента начинается работа зрителя, рождающего свои ассоциации с увиденным.