{thumbimage 150px 1}Петербургское издательство «Вита Нова» выпустило «Записки из Мёртвого дома» Фёдора Достоевского с иллюстрациями народного художника России Бориса НЕПОМНЯЩЕГО
Работу над иллюстрациями новгородский художник начал три года назад. Приняв предложение издательства, Непомнящий решился на почти невыполнимую миссию. Объектом интереса Достоевского были «типы и характеры», а не внешность героев и описание среды, в которую они помещены.
Вот и главной темой «Записок», увидевших свет в 1860—1861 годах, по словам автора, стало «изображение личностей». Повесть посвящена впечатлениям Достоевского от увиденного в Омском остроге, где писатель, осуждённый по делу петрашевцев, провёл четыре года. Повествование ведётся от лица главного героя — Александра Петровича Горянчикова, дворянина, оказавшегося на каторге за убийство жены.
Вот и главной темой «Записок», увидевших свет в 1860—1861 годах, по словам автора, стало «изображение личностей». Повесть посвящена впечатлениям Достоевского от увиденного в Омском остроге, где писатель, осуждённый по делу петрашевцев, провёл четыре года. Повествование ведётся от лица главного героя — Александра Петровича Горянчикова, дворянина, оказавшегося на каторге за убийство жены.
Отсутствие словесных портретов делало работу над «Записками» и сложной, и увлекательной одновременно. В таких условиях отвести себе скромную роль иллюстратора Непомнящий никак не мог. Да и не собирался.
— Я как художник должен как бы сыграть, почувствовать героя, среду, в которой он живёт, — указывал он в интервью «НВ» еще в мае 2007 года. — Пытаюсь понять, ощущать равно с автором, сочувствовать ему, сопереживать… И иду как бы рядом с повествованием. Совсем не обязательно ему следовать во всём.
Результатом каждодневных, напряжённых поисков стали полсотни сделанных карандашом «картинок», как их называет художник. Все пятьдесят вошли в книгу. На них — портреты героев «Записок» и фрагменты острожного быта. Они позволяют утверждать, что Непомнящий сумел в каждом из обитателей острога, ставшем героем его работ, «откопать человека». Это было одной из главных задач самого Достоевского — выявить ценность и неповторимость человеческой индивидуальности, качества, которые не способны убить жестокость и обезличивающие влияние каторги, для многих являющейся сильно утрированной версией свободного мира.
Острожные проститутки в исполнении художника получились растерявшими себя, совершенно пропащими, но добрыми, простыми, способными пожалеть другого бабами. Невозможно без удивления и теплоты смотреть на рисунок, запечатлевший одного из каторжан вместе с острожным козлом Васькой, ставшим для заключённых «общим развлечением» и «отрадою».
Рассматривая рисунки, ловишь себя на мысли, что не только ты всматриваешься в глаза каторжан, но и они вглядываются в тебя, изучают... Кто-то — с грустной усмешкой, кто-то — спокойно и цинично, кто-то — растерянно, надеясь на понимание. И большинство жалости не вызывают: художник не романтизировал арестантов. «Отступники дела, волки в овечьем стаде, как бы ни оправдывались, например, хоть средой, которая заела их, всегда будут не правы, особенно если при этом потеряли и человеколюбие», — писал Достоевский.
Вообще, четыре года каторги убедили великого писателя, что «люди везде люди». По обе стороны тюремного забора. И в работах Бориса Непомнящего арестанты — прежде всего люди, способные на трогательную заботу об острожном козле, но по приказу унтер-офицера зарезавшие парнокопытного друга и приготовившие из его мяса жаркое. «Человек есть существо, ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее его определение», — устами главного героя «Записок» писатель вынес вердикт себе и всем нам.
— Я как художник должен как бы сыграть, почувствовать героя, среду, в которой он живёт, — указывал он в интервью «НВ» еще в мае 2007 года. — Пытаюсь понять, ощущать равно с автором, сочувствовать ему, сопереживать… И иду как бы рядом с повествованием. Совсем не обязательно ему следовать во всём.
Результатом каждодневных, напряжённых поисков стали полсотни сделанных карандашом «картинок», как их называет художник. Все пятьдесят вошли в книгу. На них — портреты героев «Записок» и фрагменты острожного быта. Они позволяют утверждать, что Непомнящий сумел в каждом из обитателей острога, ставшем героем его работ, «откопать человека». Это было одной из главных задач самого Достоевского — выявить ценность и неповторимость человеческой индивидуальности, качества, которые не способны убить жестокость и обезличивающие влияние каторги, для многих являющейся сильно утрированной версией свободного мира.
Острожные проститутки в исполнении художника получились растерявшими себя, совершенно пропащими, но добрыми, простыми, способными пожалеть другого бабами. Невозможно без удивления и теплоты смотреть на рисунок, запечатлевший одного из каторжан вместе с острожным козлом Васькой, ставшим для заключённых «общим развлечением» и «отрадою».
Рассматривая рисунки, ловишь себя на мысли, что не только ты всматриваешься в глаза каторжан, но и они вглядываются в тебя, изучают... Кто-то — с грустной усмешкой, кто-то — спокойно и цинично, кто-то — растерянно, надеясь на понимание. И большинство жалости не вызывают: художник не романтизировал арестантов. «Отступники дела, волки в овечьем стаде, как бы ни оправдывались, например, хоть средой, которая заела их, всегда будут не правы, особенно если при этом потеряли и человеколюбие», — писал Достоевский.
Вообще, четыре года каторги убедили великого писателя, что «люди везде люди». По обе стороны тюремного забора. И в работах Бориса Непомнящего арестанты — прежде всего люди, способные на трогательную заботу об острожном козле, но по приказу унтер-офицера зарезавшие парнокопытного друга и приготовившие из его мяса жаркое. «Человек есть существо, ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее его определение», — устами главного героя «Записок» писатель вынес вердикт себе и всем нам.
Елена КУЗЬМИНА
Владимир БОГДАНОВ (фото)
Владимир БОГДАНОВ (фото)
