Валерия КЛЕБАНОВА, руководитель литературного объединения при Новгородском отделении Союза писателей России, дело свое знает и любит: уже не один год она передает премудрости ремесла литератора молодежи, желающей связать свою жизнь с удивительным миром слова. Обучение проходит успешно — только что вышла из печати вторая книга произведений участников литературного объединения «Ювенильное море». Профессиональная редактура, живые стихи...
Однако для острастки тех, кто мечтает о сладком хлебе писателя, стоит вспомнить слова Чехова, который сказал с юмором: «Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!». Потому как неблагодарное это ремесло.
— Валерия Аркадьевна, ваше литобъединение — это клуб или семинар, факультатив, например?
— Клуб — это объединение любителей — хожу писать, читать и слушать. А наше литературное объединение при Союзе писателей — все-таки школа. Тем более что у меня и задача внутренняя была такая — научить людей, которые тянутся к творчеству, основам ремесла. Чтобы потом от этого ремесла человек перешел к творчеству.Я всем рассказываю эту забавную сказочку. На мой т лефон звонят пенсионеры и говорят: «Вот, я вышел на пенсию, мне делать нечего и я решил писать стихи... Где я вас найду, потому что хочу вступить в Союз писателей?». Когда я спрашиваю о том, что у человека написано, то мне отвечают: «У меня изданы за свой счет книжки. А я слышал, что для того, чтобы приняли в Союз писателей, надо написать две книжки. И вот мне делать нечего...».
Тут меня охватывает злоба, и я спрашиваю: «А балетом вы не пробовали заниматься?». Чтобы заниматься балетом, надо хоть что-нибудь уметь. И мнение, что литература — это не профессия, не только, скажем так, простонародно. Это и мнение достаточно образованных людей. Я порой сталкиваюсь со школьными учителями, которые говорят мне, что «я не посоветую этому мальчику или девочке к вам ходить». «Почему?» — спрашиваю. «Ну я рассуждаю как литератор...». Меня опять охватывает негодование, и я говорю: «Вы преподаватель литературы, то есть знакомите ребенка с тем, что было кем- то создано. А литератор — это тот, кто создает. Вот ваш реб нок, которого вы не пускаете ко мне, вот он, может, как раз и литератор. В него Богом заложено такое».
— А какова новейшая история новгородской литературы, воспитания молодой смены?
— Новгороду повезло. В восьмидесятых годах начинающая поэтесса Марина Остолопова во Дворце пионеров имени Лени Голикова организовала литературный клуб, и теперь — приведу лишь несколько молодых имен — Ольга Лаврова, Алексей Коротков, Анна Витушкина, — в общем, уже близки к тому, чтобы стать профессиональными поэтами. Почему? Да потому что их с детства учили литературному творчеству — основам ремесла.
А потом наступили темные времена, хотя я по опыту знаю, что такие периоды наступают регулярно для литературы, для искусства. Умер Борис Романов, председатель Новгородского отделения Союза писателей СССР, прозаик, поэт. Он был из Валдая, моряк, капитан, очень интересный человек, который изо всех сил старался пропагандировать литературу. При нем все, кто хоть мало-мальски писал, ездили по районам области, выступали в сельских клубах, школах, библиотеках, домах культуры. В общем, была очень активная работа. А вот после его смерти в течение десяти лет был провал, и, собственно говоря, пропаганда литературы полностью прекратилась. Было отделение Союза писателей, есть его члены, причем люди известные в стране, но вот в Новгороде литературы нет. Дело уже дошло до того, что, когда приезжала делегация китайских писателей, отдел культуры не соизволил пригласить ни нас на встречу с ними, ни им не сказал, что тут работают их коллеги. А ведь потеря литературы — очень страшная штука: это потеря языка, высокого уровня нации.
— Всё так плохо?
— Кое-что меня радует. Радует исполнение собственных предсказаний. Вот все очень пугались популярности Дарьи Донцовой, что «погибла Русь Великая». Да бросьте вы, ребята: почитают Дарью Донцову, буквы вспомнят и от нее пойдут к более серьезным произведениям. То же самое с писательством: вроде бы сначала подражают Асадову, а потом доходят и до Ахматовой. А без подражания обучения не бывает.
В чем же сказался перерыв, о котором я говорила? Дело в том, что сегодня у нас есть очень мощная группа писателей, но им уже близко к семидесяти или они даже еще старше.
— А юных дарований не хватает, наверное?
— Да, но, к счастью, подготовить молодое поколение в свое время взялась Ксения Фирсова. Она несколько лет вела кружки и литературные клубы при газетах, и в 2006 году мне достался ее клуб. Сейчас дело налажено лучше — объединение поддерживают и Союз писателей, и администрация: можно издать книгу, можно съездить в командировку. Удалось поставить работу на школьные рельсы. Мы разбираем буквально азы — соотношение безударных и ударных слогов, виды стихотворных размеров, способы рифмовки и прочее. На сегодня нам удалось выпустить уже вторую книгу произведений наших авторов — «Ювенильное море». То есть уже образуется серия благодаря, в первую очередь ,финансовой помощи новгородского мецената Николая Сумарокова. Он сам участвует в нашей работе как автор и посещает занятия в литературном объединении.
— Когда я только приехал в Новгород в 1995 году, то сразу обратил внимание на большое количество талантливых писателей и поэтов, проживающих в глубинке. Об этом отрадном факте можно говорить и сегодня?
— Да, сегодня дело обстоит точно так же, но очень обидно, что в глубинке поэты и писатели варятся в собственном соку. Это опять-таки связано с финансовыми проблемами. Впрочем, в практике нашего литературного объединения есть такая форма, как заочные обсуждения: я раздаю своим ребятам на две недели присланные из какого-либо района произведения. Они читают, обсуждают, а потом мы выносим общую рецензию. Иногда нас приглашают в районы на проведение каких-либо литературных вечеров, но...
Профессиональной редактуры все-таки не хватает. Если бы она была, то появлялись бы очень хорошие книги. Пока же нередки досадные провалы: администрация района находит спонсорские и собственные средства, издает уважаемого человека, а уважаемый человек, увы, — графоман. А у нас люди привыкли к тому, что ежели напечатано, то уж это вещь. И когда эту книгу открывает какой-нибудь молодой человек, то первое, что он думает и говорит: «Да я в десять раз лучше умею писать!». И человек опять-таки, не подозревая о том, что нужно учиться и советоваться, сидит и кропает нечто. Находит потом спонсора, издает кучу книг и приходит в Союз писателей, говоря: «Ну-ка принимайте меня в союз».
— Но мы же живем в XXI веке, до которого только за последние сто лет искусство успело пройти огромный путь — от футуристов до постмодернистов. Может, тот же молодой человек имеет право сказать: «Зачем ты, редактор, ставишь тут запятую по пунктуационным правилам, когда у меня так задумано, чтобы тут ничего не было»? — Если это не мешает смыслу стихотворения и выражению эмоции, то ради Бога — не ставь хоть вообще ни одного знака! Однако... Я всегда привожу в пример знаменитые корриды Пабло Пикассо. Вы думаете, он своих быков из палочек рисовал? Он создавал нормального такого бычару со всеми лохмотьями, мышцами, половыми органами — великолепный рисунок в реалистичной манере. А потом он убирал все лишнее. Так же и тут. Да научись ты сначала обыкновенному ямбу и хорею, а после этого стой хоть на левом ухе! Если ты сумеешь передать в этой позе то, что волнует, то ты обязательно найдешь отклик.
У нас есть Игорь Ефимов — единственный из новгородских поэтов, принятый на семинаре в Москве в Союз писателей по рукописи, не имея ни одной изданной строчки. Он писал сначала верлибры. Ему кто-то даже говорил: «Да ты не стихи пишешь! Да ты вообще сядь в угол и заткнись и никому не показывай написанное». Но когда читаешь его, то сердце раскрывается от образов. И после того как он попробовал писать классику, и это получилось, ему сказали: «Пиши свои верлибры спокойно, изобретай свои способы. У тебя есть надежная база, на которой ты стоишь, и уже знаешь — надо ставить тут запятую как авторский знак или нет».
— Клуб — это объединение любителей — хожу писать, читать и слушать. А наше литературное объединение при Союзе писателей — все-таки школа. Тем более что у меня и задача внутренняя была такая — научить людей, которые тянутся к творчеству, основам ремесла. Чтобы потом от этого ремесла человек перешел к творчеству.Я всем рассказываю эту забавную сказочку. На мой т лефон звонят пенсионеры и говорят: «Вот, я вышел на пенсию, мне делать нечего и я решил писать стихи... Где я вас найду, потому что хочу вступить в Союз писателей?». Когда я спрашиваю о том, что у человека написано, то мне отвечают: «У меня изданы за свой счет книжки. А я слышал, что для того, чтобы приняли в Союз писателей, надо написать две книжки. И вот мне делать нечего...».
Тут меня охватывает злоба, и я спрашиваю: «А балетом вы не пробовали заниматься?». Чтобы заниматься балетом, надо хоть что-нибудь уметь. И мнение, что литература — это не профессия, не только, скажем так, простонародно. Это и мнение достаточно образованных людей. Я порой сталкиваюсь со школьными учителями, которые говорят мне, что «я не посоветую этому мальчику или девочке к вам ходить». «Почему?» — спрашиваю. «Ну я рассуждаю как литератор...». Меня опять охватывает негодование, и я говорю: «Вы преподаватель литературы, то есть знакомите ребенка с тем, что было кем- то создано. А литератор — это тот, кто создает. Вот ваш реб нок, которого вы не пускаете ко мне, вот он, может, как раз и литератор. В него Богом заложено такое».
— А какова новейшая история новгородской литературы, воспитания молодой смены?
— Новгороду повезло. В восьмидесятых годах начинающая поэтесса Марина Остолопова во Дворце пионеров имени Лени Голикова организовала литературный клуб, и теперь — приведу лишь несколько молодых имен — Ольга Лаврова, Алексей Коротков, Анна Витушкина, — в общем, уже близки к тому, чтобы стать профессиональными поэтами. Почему? Да потому что их с детства учили литературному творчеству — основам ремесла.
А потом наступили темные времена, хотя я по опыту знаю, что такие периоды наступают регулярно для литературы, для искусства. Умер Борис Романов, председатель Новгородского отделения Союза писателей СССР, прозаик, поэт. Он был из Валдая, моряк, капитан, очень интересный человек, который изо всех сил старался пропагандировать литературу. При нем все, кто хоть мало-мальски писал, ездили по районам области, выступали в сельских клубах, школах, библиотеках, домах культуры. В общем, была очень активная работа. А вот после его смерти в течение десяти лет был провал, и, собственно говоря, пропаганда литературы полностью прекратилась. Было отделение Союза писателей, есть его члены, причем люди известные в стране, но вот в Новгороде литературы нет. Дело уже дошло до того, что, когда приезжала делегация китайских писателей, отдел культуры не соизволил пригласить ни нас на встречу с ними, ни им не сказал, что тут работают их коллеги. А ведь потеря литературы — очень страшная штука: это потеря языка, высокого уровня нации.
— Всё так плохо?
— Кое-что меня радует. Радует исполнение собственных предсказаний. Вот все очень пугались популярности Дарьи Донцовой, что «погибла Русь Великая». Да бросьте вы, ребята: почитают Дарью Донцову, буквы вспомнят и от нее пойдут к более серьезным произведениям. То же самое с писательством: вроде бы сначала подражают Асадову, а потом доходят и до Ахматовой. А без подражания обучения не бывает.
В чем же сказался перерыв, о котором я говорила? Дело в том, что сегодня у нас есть очень мощная группа писателей, но им уже близко к семидесяти или они даже еще старше.
— А юных дарований не хватает, наверное?
— Да, но, к счастью, подготовить молодое поколение в свое время взялась Ксения Фирсова. Она несколько лет вела кружки и литературные клубы при газетах, и в 2006 году мне достался ее клуб. Сейчас дело налажено лучше — объединение поддерживают и Союз писателей, и администрация: можно издать книгу, можно съездить в командировку. Удалось поставить работу на школьные рельсы. Мы разбираем буквально азы — соотношение безударных и ударных слогов, виды стихотворных размеров, способы рифмовки и прочее. На сегодня нам удалось выпустить уже вторую книгу произведений наших авторов — «Ювенильное море». То есть уже образуется серия благодаря, в первую очередь ,финансовой помощи новгородского мецената Николая Сумарокова. Он сам участвует в нашей работе как автор и посещает занятия в литературном объединении.
— Когда я только приехал в Новгород в 1995 году, то сразу обратил внимание на большое количество талантливых писателей и поэтов, проживающих в глубинке. Об этом отрадном факте можно говорить и сегодня?
— Да, сегодня дело обстоит точно так же, но очень обидно, что в глубинке поэты и писатели варятся в собственном соку. Это опять-таки связано с финансовыми проблемами. Впрочем, в практике нашего литературного объединения есть такая форма, как заочные обсуждения: я раздаю своим ребятам на две недели присланные из какого-либо района произведения. Они читают, обсуждают, а потом мы выносим общую рецензию. Иногда нас приглашают в районы на проведение каких-либо литературных вечеров, но...
Профессиональной редактуры все-таки не хватает. Если бы она была, то появлялись бы очень хорошие книги. Пока же нередки досадные провалы: администрация района находит спонсорские и собственные средства, издает уважаемого человека, а уважаемый человек, увы, — графоман. А у нас люди привыкли к тому, что ежели напечатано, то уж это вещь. И когда эту книгу открывает какой-нибудь молодой человек, то первое, что он думает и говорит: «Да я в десять раз лучше умею писать!». И человек опять-таки, не подозревая о том, что нужно учиться и советоваться, сидит и кропает нечто. Находит потом спонсора, издает кучу книг и приходит в Союз писателей, говоря: «Ну-ка принимайте меня в союз».
— Но мы же живем в XXI веке, до которого только за последние сто лет искусство успело пройти огромный путь — от футуристов до постмодернистов. Может, тот же молодой человек имеет право сказать: «Зачем ты, редактор, ставишь тут запятую по пунктуационным правилам, когда у меня так задумано, чтобы тут ничего не было»? — Если это не мешает смыслу стихотворения и выражению эмоции, то ради Бога — не ставь хоть вообще ни одного знака! Однако... Я всегда привожу в пример знаменитые корриды Пабло Пикассо. Вы думаете, он своих быков из палочек рисовал? Он создавал нормального такого бычару со всеми лохмотьями, мышцами, половыми органами — великолепный рисунок в реалистичной манере. А потом он убирал все лишнее. Так же и тут. Да научись ты сначала обыкновенному ямбу и хорею, а после этого стой хоть на левом ухе! Если ты сумеешь передать в этой позе то, что волнует, то ты обязательно найдешь отклик.
У нас есть Игорь Ефимов — единственный из новгородских поэтов, принятый на семинаре в Москве в Союз писателей по рукописи, не имея ни одной изданной строчки. Он писал сначала верлибры. Ему кто-то даже говорил: «Да ты не стихи пишешь! Да ты вообще сядь в угол и заткнись и никому не показывай написанное». Но когда читаешь его, то сердце раскрывается от образов. И после того как он попробовал писать классику, и это получилось, ему сказали: «Пиши свои верлибры спокойно, изобретай свои способы. У тебя есть надежная база, на которой ты стоишь, и уже знаешь — надо ставить тут запятую как авторский знак или нет».
Томас ТОММИНГАС
