Жизнь после апокалипсиса будет, а мы — нет
Открывая новую выставку, Центр современного искусства как всегда сделал упор на «неслучайное». Проект с волнующим названием «Постапокалиптика» открылся в пятницу, 13 декабря.
Директор центра Сергей ПУХАЧЁВ напомнил немногочисленным гостям и об Апокалипсисе, последней книге Нового Завета, и о сложностях толкования видений и откровений Иоанна Богослова. «Ведь основной их смысл в том, что Антихриста определить не просто. Время его пришествия — это рай на земле, материальное изобилие, — умело создал атмосферу Пухачёв. — А узнать Антихриста можно единственным образом, задав ему вопрос: «Веришь ли в Иисуса?». За чем и последует апокалипсис, второе пришествие Господа и Страшный суд — конец земного времени».
Впрочем, автор работ, выполненных в стиле фотореалистического граффити, румяный Андрей МАЛЫШЕВ, молодой пожарный из Чудова, честно признался, что такой глубины в своём творчестве не то что не достигал — не подозревал даже. Просто в какой-то момент бурной юности отверг кисти и трафареты, вооружился баллончиком краски и взял ориентир на творчество братьев Стругацких. Поймал всё ещё популярную среди молодёжи сталкерскую волну и начал развивать собственные размышления на тему: какой может быть жизнь после глобальной катастрофы?
Судя по работам художника, жизнь после апокалипсиса станет монохромной, болезненной, беззащитной, и от этого ещё более пронзительной. В компактной коллекции Малышева, приехавшей в Великий Новгород, преимущественно портреты. На портретах в основном глаза — мужские, женские, стариковские, детские. Зато уж такие глаза, в которых не то что помещается — тонет весь мир с его нынешними грехами и скорбями. Но это опять-таки домыслы.
Автор, широко улыбаясь, рассказывает, что мрачность творчества продиктована отнюдь не концепцией чудовских пейзажей, хотя проходить свои университеты и набивать руку граффитчику пришлось как раз на задворках цивилизации и бегущих мимо электричках.
— Постапокалипсис, на мой взгляд, самый актуальный на этот момент жанр. 2012 год прошёл, конца света не было, но всем, кто хочет бояться, всё равно страшно, — рассказывает Малышев. — Я не слишком боюсь, я пробую представить. Делаю постановочные фото или нахожу материал у других фотографов. Обрабатываю и создаю собственное граффити.
— Вы работаете, не нарушая седьмую печать Апокалипсиса, устанавливавшую молчание на всей Земле, — коварно подкатилась я к жизнерадостному приверженцу конца света. — Но лучшее ли это средство — молчание, — чтобы доносить правду? Ведь рисунки ваши видят не многие и не часто…
— Правда, в том, чтобы делать что-то масштабное и стоящее в Чудове, я большого смысла не вижу. На работу может быть потрачен целый день, а испортится она очень быстро, или ей помогут... В Чудове живут мало людей, ещё меньше ценителей искусства. Поэтому я стараюсь брать курс на большие города. Не так давно был в Петербурге в рамках сборной выставки стрит-арта.
— Нет, я говорю о молчании…
— В Библии сказано: «И обратится век в древнее молчание на семь дней, подобно тому, как было прежде, так что не останется никого». Что это значит? Читайте дальше: «После же семи дней восстанет век усыпленный, и умрет поврежденный»…
— Молчание — это не отрицание, а размышление. Правильно я понимаю?
— Можно и так сказать…
Что ж, ожидаемо и логично: «Не желающий видеть да не увидит!». Зато тот, кто хочет видеть и слышать…
Нелогично другое. Несмотря на бесперспективность своего увлечения в родном Чудове покидать место жительства Андрей всё же не планирует. Объясняет своё решение, как обычно, просто: «Где родился, там и сгодился». Но ещё разок прогулявшись и оценив работы пожарного, хочется усложнять, вспоминая и «461 градус по Фаренгейту», и монохромные пейзажи Тарковского, и откровения Иоанна Богослова.
Вот и Пухачёв, подмечая в чёрно-белых граффити то, чего не видно на поверхности или чего и вовсе нет, отмечает: «Внимательнее присмотритесь к этим ребятам, так ли уж случайно они заглядывают в будущее? В конце концов, кто же его знает, каким будет мир, если апокалипсис действительно наступит? Тем более что в 1961 году, во время Карибского кризиса, минуты отделяли нас от трагедии и всего того, что за ней кроется».
Фото из личного архива
Андрея МАЛЫШЕВА
