За русским роком теперь можно ходить в библиотеку
За 20 минут до начала музыкального квартирника в библиотеке «Читай-города», кроме меня, организаторов и ещё одного чрезмерно пунктуального слушателя, — никого. Я не удивлена.
Очень молодая библиотекарь Саша предупреждала, что в прошлый раз удалось собрать всего семь человек. И это было очень хорошо.
Впрочем, время ещё позволяет надеяться. Саша ходит по библиотеке в своих организаторских заботах, попутно приносит нам вскипевший электрический чайник. Я отвлекаюсь на конфеты и вдруг слышу: «Дух Егора Летова». Говорит тот самый пунктуальный слушатель, высокий худощавый брюнет, который, как я поняла из разговора, тоже музыкант.
— Что, у кого-то тут есть опыт вызывания духа Егора Летова?
— У меня есть, — серьёзно отвечает брюнет. — Но Егор не выходит на связь.
— Ну что ж, отрицательный опыт — тоже опыт, — философски отмечает соорганизатор квартирника Стас БУТЕНКО.
После того как все побросали фантики от конфет в урну, замечаю, что начинают прибывать слушатели.
Живые и мёртвые
На стенах библиотечного зала развешаны фотографии европейских городов, стулья для гостей расставлены в круг. Стул, предназначенный для исполнителя, стоит напротив большого экрана, с которого поёт вечно живой черно-белый Виктор Цой, потом музыканты будут частенько поглядывать туда, и зал библиотеки окажется разделён невидимой прямой из прошлого в настоящее. Однако Стас Бутенко признаётся:
— Мы не это видео хотели показать изначально, а спецпроект из передачи Марианны Максимовской, где легенды русского рока говорят о том, что произошло за эти годы с ними, с роком вообще, с протестом, который в этой музыке всегда был. И говорят довольно цинично. Там, например Макаревич про Медведева (а это ещё в медведевский срок было снято) говорит, что он — нормальный мужик. Так или иначе, есть о чём подумать.
Но мы не смогли вспомнить, как назывался проект и, соответственно, не нашли его в Интернете.
Спрашивать, что случилось с русским роком в последние лет 10, кажется, стало журналистским моветоном. Тем более что и ответов может быть всего два: рок жив/рок умер. Но я не могу удержаться.
— Протестный дух русского рока никуда не может исчезнуть, — уверен пунктуальный слушатель, музыкант Александр РЫЖЕНКОВ. — Просто он теперь иначе себя выражает, не только в роке, а в других жанрах. Noize MC, например, такой проект. Пусть он коммерческий, но крутой.
Цоя, между тем, на экране сменяет молодой Гребенщиков. Гости в ожидании выступлений смотрят на БГ. Свободных стульев уже почти не осталось, но появляются новые и новые люди, среди них — одна бабушка и один ребёнок, много семейных мужчин в джемперах, женщин в обуви без каблуков. Большинство явно поклонники БГ, «Алисы» и прочих уже лет 20.
— Да я вырос на русском роке! — подтверждает догадку Сергей КИРИЛЛОВ. — В свое время под песню Макаревича «Ты стал бунтарем, и дрогнула тьма» мы устроили бунт в колхозе. Это в 80-е было, когда каждый год на картошку посылали. Тогда дожди всю неделю шли, мы вымокли все, устали, а на работу нас всё равно выгоняют. А жили мы тогда в пионерском лагере, «Зарница» он назывался, теперь — «Гверстянец». И вот мы шишками выложили слово Riot, то есть «бунт», на построение 60 человек вышли в белых рубашках и в галстуках. Никто не пошел на работу. Это был нонсенс. Такого никогда не было раньше. Нам тогда запретили есть в столовой, а мы собрались и ушли в лес, жечь костер, печь картошку. Дождя потому что в тот день не было. Продержались до вечера. А вечером наши повара устроили скандал педагогам, и нас пустили в столовую. Я и сейчас считаю, что все верно мы тогда сделали. Но вот сегодня-то под какую песню можно пойти отстаивать свои права? Ничего не появилось нового, рок стал сытым, не зубастым. Потому что тогда писали от души, а теперь — от кармана.
О своём
Квартирник начинается с выступления Леры Ивановой. Лера высокая, с медными волосами, в клетчатых шароварах. Она поёт песни группы 5nizza неожиданно низким, глубоким голосом.
Леру сменяет КиШ и Высоцкий в громогласном исполнении Михаила ЕРМОЛАЕВА, затем звучат «ДДТ», «Гражданская оборона», «Троль Гнёт Ель». Кроме рока как такового, львиную долю времени, отведённого на квартирник, занимают бардовские песни, музыкальные легенды и даже старая бретонская песня.
Организаторы изначально сообщали, что никаких ограничений в выборе песен, которые можно исполнить, не ставится, но по лицам зрителей как нельзя лучше видно, что привело их сюда не желание услышать новгородских исполнителей, а имена Шевчука, Кинчева, Летова, Чистякова и БГ, заявленные в анонсе в соцсети. Когда Михаил Ермолаев поёт песню «Гражданской обороны» «Про дурачка», женщина в синем сводит брови на переносице, и я решаю потом придумать, как описать её лицо. Но я до сих пор не могу придумать. Очень уж настоящим оно тогда было.
В библиотеке выступают четыре сольных музыканта и одна группа. Исполнив две-три песни, они сменяют друг друга, и так квартирник движется по кругу. За полтора часа они успеют пройти эту дистанцию дважды, но если на старте вопросы о избывшей себя зубастости русского рока звучали ещё логично, то на финише задавать их не хочется вообще. Разве что Михаилу Ермолаеву, крепкому, в молодости панковавшему слесарю-сборщику в революционно красной футболке.
— Нет, протест не исчез, — не соглашается со мной Михаил. — Это просто квартирник был короткий, а я в третий заход хотел спеть песни своей группы «Перамо». У нас много песен протестных. Потому что рок — это судьба.
— А протест ваш к чему относится? — пафосное слово «режим» кажется мне неуместным.
— Ну да, против капитализма, конечно, — музыканту разговор о политике даётся явно проще. — У нас группа так и расшифровывается: песни рабочей молодежи. Они и ближе среднему классу.
— Вы социалист?
— Ну да. Скорее — националист. И православный. В своё время к панк-рок-культуре относился, Горшенев мне очень нравился, я разделял его взгляды, только про наркотики и выпивку не согласен. Я не считаю, что музыкант должен быть пьян в дугу, он же несет своё творчество в народ. Жаль, что сегодня глобальные темы поднимает только Кинчев.
— Для вас музыка — это хобби?
— Я с помощью музыки говорю то, что не могу сказать словами. Хотя я не музыкант, у меня нет образования профессионального. Просто я вырос в лихие 90-е, когда каждый парень должен был уметь на гитаре играть и драться. И это было правильно.
Не знаю куда
Квартирники были распространены в СССР до конца 1980-х годов, когда некоторые музыканты и рок-группы не могли выступать публично. Давали квартирники такие уже трижды в этом тексте названные музыканты, как Борис Гребенщиков, Виктор Цой, Майк Науменко, Юрий Шевчук, и другие.
После падения Советского Союза прямая необходимость в проведении квартирников отпала. Однако в нулевые явление отчего-то пережило ренессанс, и в принципе в крупных городах интерес к подобным мини-концертам не снизился и сегодня. Потому что квартирник — не просто очередная возможность выступить, но и шанс создать этакую притягательную атмосферу для избранных, для своих. Нечто вроде задушевных разговоров за полночь на кухнях, только не на кухнях и под гитару.
Это всё очень соблазнительно звучит. Но в Новгороде квартирники уже практически не проводятся.
— Люди не приходят, — сообщил забежавший в редакцию перед репетицией своей группы «Лунная ночь» Александр КОНДАКОВ. — Я несколько лет назад пытался организовывать концерты и квартирники, но понял: бесполезно. Из заявившихся в соцсети 50 человек придут двое. В лучшем случае. Да ещё соседи по батареям стучат. Так что теперь только в «Арт-гостиной» или в «Читай-городе» можно выступить. Или в Питер ехать.
По словам библиотекаря Саши СИДОРОВОЙ, организация квартирников в «Читай-городе» — это один из шагов на пути расширения досугового пространства библиотеки. Если учесть внушительное количество слушателей, пришедших в «Читай-город» в прошлое воскресенье, шаг получился просто семимильным.
Что касается русского рока, наверное, дух его действительно жив. Дух — невещественное начало. И если почитать интервью его легенд, станет ясно, что в отсутствии протеста в сегодняшней рок-музыке нет ничего страшного, это нормальное взросление, которому музыканты подвержены как и прочие смертные. Может, и так. И значит, нет в эпоху стабильности никаких поводов для печали. Но всё равно немного грустно.
Владимир БОГДАНОВ (фото)
