Если чего-то не понимаешь, читай медленнее
Примерно месяц назад вышла из печати книга Сергея Брутмана с амбивалентным названием «Магазинчик смешных ужасов». Ввиду скромности тиража (300 экз.) подозреваю, что автор не очень озабочен тем, что кто-то из его читателей останется без книги.
Практическое отсутствие рекламы утверждает в мысли, что можно купить ее (в редакции «Новой новгородской газеты») только теоретически, а большая часть микротиража уже разошлась по друзьям и знакомым.
Проверяя себя, я вбил название в пару поисковиков. Но там и тут обнаружил только косяк оболтусов, разыскивающих адрес конкретно такого магазина в Москве. Наверное, чтобы купить стреляющую сигарету или искусно изготовленную из каучука какашку.
Брутман-литератор, полагаю, также мало печется о славе и почестях, как и Брутман-газетчик. Возможно, знает, что, всё нами сказанное или написанное, когда-нибудь кем-нибудь будет выужено из Космоса, задокументировано и представлено на Высший суд. Из тех соображений на мой вопрос: «А почему в мягкой обложке?» — он ответил в духе своих текстов, размещенных на 270 страницах: «Чтоб не жалко было выбросить». Ну да, рукописи не горят… Но в космосе есть противные черные дыры, и уж туда что попало, то пропало. И как мы будем лет через 100 писать историю литературного Новгорода?
…В конце рассказов и «повествований с ограниченной ответственностью» в книге нигде нет даты. Если б Сергей не сказал мне, что в нее «просили поставить некоторые старые вещи», можно было б думать о новых произведениях. Но это, выходит, избранное.
Итак, расставленный произвольно товар в этом «Магазинчике» ввиду узости ассортимента (24 названия) будет разобран де факто или порядок известен автору и образует некий фэн-шуй? Поскольку с тобой с самого названия идет игра («воспроизведение всей книги и любой ее части без согласия автора не воспрещается»). Невольно начинаешь шарить в поисках двойного дна и второго смысла.
«Текстонический сдвиг» — как линия старта. Сюжет. Героя повествования пригласили в университет рассказать «студентам с прозрачными глазами», как работать над текстом. Автор ведет героя по стесанным ступеням и помещает ближе к окну, за которым «качались ветки, вычерненные дождем», а «красный лист прядал в стороны, пытаясь отломить свой черешок от ветки». И дальше — шесть страниц эскизы воспоминаний сменяют друг друга, прядая, как тот лист, из стороны в сторону. Как работать над текстом? Я хочу знать ответ, тогда моя дуга замкнется в круг и можно, не колготясь в самом начале книги, двинуться дальше. Ответ должен быть. Мне он, может быть, не очень-то и нужен. Но порядок есть порядок.
А он не в финале, а за версту до того: «Прежде чем стать «отличным солдатом», я целую зиму был истопником». Впрочем, и это, может статься, как иллюзия, так и аллюзия. Чуть выше: «отличный солдат» — это ефрейтор. Звание, к которому никто в армии всерьез не относился…
Отложив книгу в сторону, я порядочное время гадал, кого из знакомых авторов это мне напоминает: позднего Катаева («Алмазный мой венец», «Уже написан Вертер»)? Конецкого? Гришковца? Я бы и Воннегута назвал, но это заумь.
На следующее утро ответ пришел сам собой. Не нужно всё это. Не нужно чужой патрон примеривать под свой патронник. Даже если ты достал его из магазина смешных ужасов...
Да, кстати, пройдемся по магазину. Похоже, здесь в основном эксклюзив. Вот навстречу «Комендант снежной крепости» — Палыч. Шукшинский типчик. «Если Палыч лезет на крышу — это не к добру». Если — нездоровится, пьет «чай с мёдом и водкой». Наш человек! А «чужие вообще стараются с Палычем не связываться».
Если вы, как и я, не особо охочи воображать пейзажи и натюрморты по описаниям, значит, вам — к третьей витрине «Пешие лебеди». Признаться, на «Коменданта» я купился, потому что открыл его самым первым — наугад. Есть такая манера у профессиональных читателей. Потом заглянул в оглавление и отступил к началу раздела — к «Омутам». Этот рассказец насторожил прикладной механикой. Но в чем разница между хорошей журналистикой и литературой? Я не знаю. В школе, помнится, мне попал в руки толстенный том Анатолия Аграновского (страниц на 700), и я читал его как книгу рассказов. А оказалось — очерки.
Вот и с «Пешими лебедями» та же история. Автор собрал в разделе свои очерки, премированные СЖ. И подсунул беспечному чтецу. Не прогадал, не обманул…
Но пора уж вспомнить о том, как надо работать с текстами. Когда-то и точку придется выставить, чтоб рецензия не получилась длиннее книги. Хотя что я говорю? Эти тексты на линейном пространстве не разместишь.
Вы не знаете, что такое линейное пространство? Ну, очень просто — это множество, для элементов которого определены такие операции сложения и умножения, что результат всегда остается внутри множества. А с «Магазинчиком смешных ужасов» так не получается. И я пока не знаю, почему.
