Вышла в свет книга по литературной истории Боровичей
Книгу «В сухой пыли архива» написал научный сотрудник Боровичского краеведческого музея, член Союза писателей России Андрей
ИГНАТЬЕВ. «Есть промышленная история Боровичей, духовная, военная... А есть литературная. В этой книге я хочу показать, как наш город богат литературными именами», — говорит автор.
— Андрей Александрович, а с чего всё началось? Как возникла идея взяться за такой труд?
— В музее я работаю уже 18-й год, а по образованию — учитель русского языка и литературы, выпускник НовГУ. Придя в музей, сразу стал искать писателей, чтобы заняться понятным мне делом. И конечно, обратил внимание на книгу Льва Фрумкина «Эти сердцу милые края...». До сегодняшнего дня она была единственной в области литературного краеведения. Я продолжил работу, начатую Львом Рахмиелевичем и моими коллегами Людмилой Владимировной, Галиной Александровной и другими (например, Леонард Эдуардович Бриккер — из Окуловки; его вклад в литературную историю Боровичского края несомненен). Скажем так, я просто добавил несколько недостающих звеньев в эту цепочку. Это результат моих архивных исследований и находок на протяжении многих лет.
Состояние удивительное, когда понимаешь, что еще вчера этого не было, а сегодня — потому что найдено что-то интересное — мир стал другим. И каждый раз в этом обновленном мире мне было интересно сперва увидеть, а потом рассказать историю своего героя.
— Герои ваших очерков — люди знаменитые и малоизвестные, их роднят литература и Боровичский край. Скажите, какие литературные имена, вы считаете, открыты вами?
— В первую очередь — это поэт Кронид Гарновский (1905—1988). Собственно, с него у меня и началось увлечение литературной историей. Мне как-то сразу повезло, что я вышел на такую захватывающую тему. У Гарновского была трагическая любовь, трагическая судьба, он — настоящий герой, хоть и не принимал участия в войне. По своему образу жизни он мог бы стать героем Джека Лондона. И, конечно, он меня вдохновил. Не случайно он попал на обложку книги — вместе с Данте.
Он и его брат Виталий работали в нашем краеведческом музее, один — в 1930-е годы, другой — в 1940-е. Они оставили много неисследованного материала, над которым можно работать и работать. Они, эти ушедшие, как-то по-новому сформировали меня, научили меня жить так, как я живу теперь: всё время нахожусь в творчестве, в ежедневном поиске.
Среди моих героев — известнейшие поэты Серебряного века Иван Коневский и Михаил Кузмин. О Кузмине я подготовил (совместно с Бриккером) отдельную книгу, в которой показал, какую замечательную роль он играет в истории соседнего Окуловского края.
К теме «литературная история» примыкают и истории усадеб. Какую из них ни возьми — все литературные: Ровное-Михайловское (дневник М.К. Линденбаума), Ровное-Новоблагодатное (история семьи Никушкиных), Зализенье (Ливеровская и Аничковы), Ждани (братья Аничковы), Полыновка (Лядов и его окружение), Пирос (игумения Таисия) и т.д.
— Почему на обложке рядом с Кронидом Гарновским — портрет Данте Алигьери? Как он «вписывается» в литературную историю Боровичей?
— Это не случайно, ведь в книге он неоднократно упоминается. Отдельным предметом моего исследования стал перевод 17-й песни «Ада» Гарновским. Виталий Гарновский в 1950 году написал подражание Данте: показал, что происходит после смерти с цензорами, критиками, редакторами газет — в какой круг «Ада» отправятся они. Сам Виталий Всеволодович и был долгое время одним из таких редакторов.
— Как вы считаете, книга удалась?
— Я доволен своей работой. Хотя есть места, которые можно было бы прописать более подробно. Каждую статью можно увеличить вдвое, дополнив фактами, Но, возможно, это работа на будущее. Люди, которым интересны подобные изыскания, на основе моей книги смогут самостоятельно изучать и дополнять ту или иную тему.
— Чем вас привлекает исследовательская работа?
— Мы все, когда читаем даже просто обычные книги, общаемся с теми, кого рядом нет. По большому счёту, для меня нет никакой разницы: взять в архиве документы или в библиотеке книгу. Но она всё же есть. Разница в том, что книги читают все, а архивные материалы — очень немногие... Я по-хорошему завидую, что есть Достоевские чтения в Старой Руссе, в Чудове — музей Некрасова, в Ручьях — могила Хлебникова. На днях в Окуловке состоялась презентация «Окуловского дневника» Михаила Кузмина — это событие можно считать первыми Кузминскими чтениями. В Боровичах есть Русаковские чтения, но это имя все же очень современного нам поэта. А ведь в Боровичах было немало замечательных личностей дореволюционной эпохи, но литературные чтения пока не сложились. Нужно такое имя, которое бы само задало лицо и характер такому празднику, а навязывать что-то я не умею...
— Андрей Александрович, это ведь у вас не первая книга, изданная на собственные средства, не так ли?
— Не совсем так. Я действительно издавал сборники стихов, не привлекая к этому спонсоров, но в 2005 году, когда мне потребовались деньги на издание книги о Крониде Гарновском (к 100-летию со дня рождения), мне очень помогли наши предприниматели. И я их всех знаю поименно. Особенно дорого мне участие в издании книги окуловского краеведа Леонарда Бриккера, подготовившего немало изданий по истории Окуловки. Он неоднократно помогал и продолжает помогать мне в издании краеведческих материалов.
Но мне очень неудобно (поэтому и не делаю) просить деньги на свое творчество (краеведение — тоже творчество) у тех, кто к нему непричастен. Ведь сейчас очень много просителей — и не хочется, по возможности, как-то беспокоить лишний раз людей, занятых серьезным делом. А людям сочувствующим, кому близки мои интересы, хочется скорее бесплатно подарить книгу, а не просить у них денег на издание.
