К 90-летию писателя вышла первая книга его стихов
Он родился 7 ноября. Идейно не жалуя Великий Октябрь, календарно с ним совпадал, «отставая», правда, на десятилетие. Время его трагического ухода тоже семерично, что ли, — 17-е число 7-го месяца. Да и лет со дня его гибели в нынешнем 2017-м минуло уже 17. И стихов в сборнике «Русский узел» — 70.
Впрочем, ну её, нумерологию, — в будущем году будет не так.
И останется в жизни ветер,
И останется бытиё,
И незримое счастье встретит
Сердце странника. Не моё.
Это из 1960-х. Что-то Балашов подписывал до дня, что-то из его стихов — мимо всяких дат. По большей части они — именно из 1960-х. Молодой был, искал себя. Эпический талант прозаика Балашова ещё неведом был стране.
«И снова я просто мальчишка»
Случалось, его стихи попадали-таки в журналы и альманахи ещё при жизни. Но очень редко. Сам к этому как-то не стремился.
По рассказу Ольги БАЛАШОВОЙ, она, связав свою судьбу с Дмитрием Михайловичем, долго не знала о его поэтических опытах. Увидев как-то странички — от руки, с бесчисленными правками, попросила: «Переписал бы...». Не обещал. Когда его не стало, разбирая архивы, Ольга Николаевна нашла чистовики. Всё-таки сделал.
Не до конца. Где-то оставил варианты строк, где-то «недотесал» размер. Составитель сборника карельский поэт Николай Почтовалов не тронул ни слова. Балашов должен оставаться Балашовым.
«Русский узел» — это не только стихи. В книгу входят рецензии, отзывы, литературоведческие разборы, сделанные поэтами и писателями России и Украины (что приятно). Но необычность её, прежде всего, — в тематической подаче: каждый раздел со стихами открывается воспоминаниями Ольги Балашовой. Хотя ранее Ольга Николаевна обычно отвечала отказом на предложения написать о Дмитрии Михайловиче: «Трудно...».
Он старше на прорву лет. Она выше на четыре сантиметра. Он, узнав свой точный недорост, расстроился. Она сказала: «Я не выше, я длиннее».
«...Всегда ощущала, что рядом со мной человечище», — пишет Ольга Балашова.
Они расписались 17 июля 1987-го — ну что же все-таки такое с датами? Потом после долгой и убедительной паузы обвенчались. Это было их время, не разделённое на «мне уже» и «а тебе только».
Еще не написаны книжки
И прошлого времени нет,
И снова я просто мальчишка,
Которому семьдесят лет.
Тот самый случай, когда Дмитрий Михайлович датировал написанное совершенно точно: 1997 г. («Седов», прибытие), 17-е июня. Молчу о цифрах, молчу. В том году на знаменитом паруснике он ходил в море.
Вот еще несколько «седовских» строк:
Сжимая меч в закаменевшей длани,
Сжимая рану в бредовом дыму,
Он, умирая, шёл по полю брани,
И не было соперника ему.
«Мы срубили Россию»
Его стихи — сгусток лирики, философии, фольклора, истории.
Мы срубили Россию.
И власть топором удержали.
На плечах расползались льняные рубахи у нас.
Мы парчой цареградскою баб
наших баловать стали.
В те поры, как уже разбежались
морщины у сказочных глаз.
Его стихи — любовь, боль, надежда, завещание.
Но пред высшею силой творенья
Заклинаю: как встарь, на Дону,
Встань, истерзанное поколенье!
Встань, спаси дорогую страну!
Не зря Лев Гумилёв отзывался о его прозе в таких словах: «В основе балашовского мироощущения лежит не логически рациональная, а... чувственная стихия любви к Отечеству».
Как поэт Дмитрий Михайлович, конечно же, не экспериментатор. Потому-то легко, грешным делом, «нарезать» из него цитаты четверостишиями. Но это поэзия! Живая, читаемая, образная, богатая тем русским языком, который Балашов знал, как мало кто ещё.
«И если Балашов не стал бы знаменитым писателем-историком и учёным-этнографом, то вполне мог бы стать большим русским поэтом, — полагал мурманский его товарищ Николай Колычев, покинувший недавно этот мир. — Но Балашов сделал то, что сделал. И — слава Богу!».
Сама по себе многогранность его таланта и наследия — замечательный шанс. Держа на щите такое имя, Великий Новгород вполне мог бы в современных наших реалиях возвысить и своё — в масштабах мыслящей, дорожащей своей историей и культурой России.
«Можно же сделать так, чтобы вся литературная Россия обернулась на Новгород: вот это да!» — это из интервью и.о. правления СПР Николая Иванова («НВ», 18.10.2017 г. — Прим. авт.). Можно, видимо, но в другой раз. Прошедшие традиционные Балашовские чтения — двенадцатые уже — державу на нас, наверное, не оборотили. При этом из московского руководства СПР никого на чтениях не было. 85-летие большого русского писателя Василия Белова в Вологде, как событие, оказалось куда звонче.
С другой стороны, у Великого Новгорода нет исключительного «авторского права» на Балашова. Почитает его и читает русский Север, исхоженный Дмитрием Михайловичем в пору его фольклорных исканий.
— В Мурманской области в его честь уже вторую мемориальную доску открыли, — говорит Ольга Балашова.
Не к тому говорит, что нам надо в соревнование вступать. Как известно, в Великом Новгороде летом памятник писателю был открыт. Наконец-то!
И книга вышла, став центральным событием чтений. Кстати, издание подготовлено при поддержке департамента культуры и туризма Новгородской области. Но откроешь «Русский узел» — нет там ни слова посвящения от Великого Новгорода литературного. Популяризация имени писателя по-прежнему остается уделом НКО «Культурный фонд им. Д.М. Балашова» (директор Екатерина Разумова, председатель совета Ольга Балашова) и, скажем так, литераторов-северян.
«Здесь красиво»
И всё же есть некое брожение умов. Предлагается, например, расширить круг номинаций. Нынче их было две: историческая проза и исторические очерки. Но было внеконкурсное выступление председателя Новгородской писательской организации Светланы ПЕТРОВОЙ-АМБРАСОВСКОЙ с поэмой «Казанская», посвящённой спасительному обретению чудотворной иконы в городе, который спустя четверть века после завоевания его Иваном Грозным пострадал от страшного пожара. Кажется, есть что-то балашовское в этой поэтической молитве к Божьей Матери помочь расчистить наше пожарище.
— Мне думается, что повысить статусность чтений можно не только расширением литературных жанров, — считает Светлана Петрова. — Балашов интересен с лингвистической, исторической, культурологической точек зрения. Здесь можно говорить и о научных исследованиях.
И опять-таки... Легко рассуждать за некую общую пользу. При этом хочется ведь и то сохранить, что есть. Атмосферу почти семейного тепла, присущую Балашовским чтениям в том виде, в каком они происходят сейчас.
Тут точно без нас, журналистов, есть кому и над чем подумать. Не откладывая до совсем уж значительной даты — 100-летия со дня рождения писателя.
Что еще сказать? В новой книге я вычитал такое рассуждение: «Писать о стихах Балашова трудно. Хочется просто цитировать».
Здесь красиво. Здесь славные,
добрые люди живут.
Здесь не скажешь — «враги»,
не позволят ни разум, ни совесть.
Может быть, это «завтра»,
которое нам создают?
Может, надобно жить, потихоньку
к такому готовясь?
Повелите ж! Но мне, заблудясь
в перепутьях своих,
Не достанет на то ни смиренья души,
ни терпенья.
Я Россию хочу, словно Китеж,
поднять из воды!
Мне великое прошлое застит
иные свершенья!
Фото из архива Ольги Балашовой
