В театре «Малый» кипят античные страсти
Коллизии мифологического морганатического брака Медеи и Ясона отнюдь не померкли за два с половиной тысячелетия. Новгородский театр для детей и молодёжи «Малый» блистательно подтвердил эту литературно-театральную аксиому в премьерной постановке режиссёра Надежды Алексеевой.
На сцене предстаёт аллегория могущества женской любви. Медея ради Ясона обуздала собственную силу и решимость, переплавив их в преклонение перед своим избранником. Всё для того, чтобы создать систему координат, в которой мужчина может пересечься с женщиной и остаться рядом с ней. В бессмертной пьесе развёрнута подробная трансформация сильных и необузданных чувств Медеи. И впритык к мести крутится много чего ещё.
В интерпретации Надежды Алексеевой окружённые выжженной землёй мужчина и женщина всё же на миг смогли приблизиться к пониманию, пусть и на пике противоречий, разделённые новой избранницей Ясона.
Молодые Медея и Ясон в исполнении Марины Вихровой и Алексея Коршунова говорят не только как возлюбленные, которых жестоко опалила страсть, но и как два человека, которые смогли открыться друг другу. Медея выпростала перед мужем клокотавшие в ней унижение и отчаяние. В ответ покинутая жена услышала, что долгие годы держала мужа не одними женскими чарами. Посреди роковых страстей вдруг прорастает пронзительный лиризм. Медея была путеводной звездой Ясона, адресатом всех его помыслов и единственным равным ему собеседником.
Драматургический материал даёт возможность исполнительницам двух ипостасей Медеи — Марине Вихровой и Любови Злобиной — продемонстрировать её образ во всей красе.
В диалогах Любови Злобиной и Олега Зверева, представших в образах повзрослевших Медеи и Ясона, звучат отголоски и феминизма, и его противоположного полюса. При этом создателям спектакля удалось избежать даже намёка на попытку подсветить модную концепцию гендерной дихотомии.
«Проще, легче, выше, веселее», — напутствовал своих последователей русский театральный титан Станиславский. В премьерном спектакле Новгородского театра «Малый» выпадает лишь «веселее», поскольку речь всё же об античной трагедии. В остальном в новой инкарнации Медеи всё по-писаному. Лёгкость досталась мифической волшебнице от Марины Вихровой, высота — от Любови Злобиной. Сражающей наповал простотой пронизан текст переводчика Владислава Некляева (Вланеса), стремящегося максимально приблизиться к оригиналу бессмертной трагедии Еврипида.
Несколько поколений в России знают пьесу лишь в модернизированной версии перевода Инннокентия Анненского.
Звукоряд фейерверков в финале мутирует в звуки выстрелов, летящих в сторону Медеи, лишившей себя всего, чтобы стать помостом для триумфов Ясона. Цена показалась ей непомерной, когда условием дальнейшего успеха избранника стал новый брак. Медея ради одного человека стала уязвимой перед всем светом. За это в итоге она выбила почву из-под ног избранника, а заодно и из-под собственных.
М — Медея, Муза Ясона, Мать его детей. Или — Месть?
Подготовила Марина Попова
