{thumbimage 150px 1}Выставка «Иерусалим не просто город» заинтересует не только верующих
Уже целую неделю Новгородский дом фотографии радует своих посетителей выставкой фотохудожника Дмитрия БРИКМАНА «Иерусалим не просто город».
Будущих зрителей организаторы предупреждают сразу - стандартных видовых панорам и снимков достопримечательностей, традиционно привлекающих туристов, на выставке нет. Нет популярных сегодня репортажности и эпатажа.
Будущих зрителей организаторы предупреждают сразу - стандартных видовых панорам и снимков достопримечательностей, традиционно привлекающих туристов, на выставке нет. Нет популярных сегодня репортажности и эпатажа.
Впрочем, фотографии полны и острыми темами, и злободневностью - увидеть это можно, чуть внимательнее приглядевшись к работам.
Сам автор уверен, что Иерусалим - не просто город. Это прежде всего его люди. Отсюда и господствующий на экспозиции жанр - портрет.
- На выставке нет ни одного постановочного портрета, - рассказывает Дмитрий Брикман. - Причём большинство портретов - дети и старики. Первые еще не обложились социальными статусами и бляшками, а вторые уже поняли, что это все - пустое. Акцент всегда на глаза. Глаза не врут.
Между фотографиями стоит пройти без глубоких размышлений и поисков сути. Нужно просто вглядываться в лица арабов, иудеев, приезжих христиан, смотреть на то, как они совершают молитвы Богу, искать в них что-то похожее на себя: находить и не находить. Вся экспозиция - это прежде всего размышления о вере, о том, какую роль она играет в жизни человека, на что заставляет идти, и как сильно обостряет, казалось бы, простые явления.
- Много лет назад я придумал такие слова для определения воздействия искусства на человека: «камертонит» или «не камертонит». Ими и пользуюсь, - рассказывает Брикман. - Это, как мне кажется, точнее, чем слово «тронуло».
Судя по лицам тех, кто присутствовал на открытии «Иерусалима» в Великом Новгороде, и тому времени, которое они затратили на просмотры фотографий, большинство посетителей камертонило. Да ещё как...
- Первая эмоция - это что-то большее, чем ностальгия. Согласитесь, в жизни не так много впечатлений, граничащих с потрясением, но сегодня я испытал что-то похожее, да ещё приумноженное воспоминаниями, - признаётся почетный работник туриндустрии РФ Исак ФРЕЙДМАН. - И для меня это очень радостно. Скажу честно, не люблю искусствоведческого анализа, я ему просто не доверяю. А вот у военных есть позывные «свой-чужой». Так и у меня с любым произведением искусства. Если что-то не вызвало внутреннего толчка, то дальше бессмысленно анализировать. Выставка для меня, безусловно, «своя».
- Большего всего меня тронула фотография, которую смело можно назвать «Рембрандтовский старик», - размышляет вслух искусствовед Сергей ПУХАЧЁВ. - А что такое Рембрандт? Это умение с помощью красок и удивительного построения композиции дать понять зрителю: обыкновенный шалопай, вернувшийся домой, - это не просто шалопай, это вечная тема всепрощения блудного сына. Я не думал, что фото умеет так делать, и удивлен тем, что рембрандтовская глубина достигнута «рыбьим глазом».
- Я Иерусалим и узнаю и не узнаю, - делится мыслями историк Борис КОВАЛЁВ. - Что поражает в Израиле, так это чересполосица: католическая монахиня, ортодоксальный иудей, мусульманин. Мне кажется, что эта выставка приоткрывает то, что труднее всего увидеть - целостную картину многоликой души города, переданную через мозаичные детали.
- На выставке нет ни одного постановочного портрета, - рассказывает Дмитрий Брикман. - Причём большинство портретов - дети и старики. Первые еще не обложились социальными статусами и бляшками, а вторые уже поняли, что это все - пустое. Акцент всегда на глаза. Глаза не врут.
Между фотографиями стоит пройти без глубоких размышлений и поисков сути. Нужно просто вглядываться в лица арабов, иудеев, приезжих христиан, смотреть на то, как они совершают молитвы Богу, искать в них что-то похожее на себя: находить и не находить. Вся экспозиция - это прежде всего размышления о вере, о том, какую роль она играет в жизни человека, на что заставляет идти, и как сильно обостряет, казалось бы, простые явления.
- Много лет назад я придумал такие слова для определения воздействия искусства на человека: «камертонит» или «не камертонит». Ими и пользуюсь, - рассказывает Брикман. - Это, как мне кажется, точнее, чем слово «тронуло».
Судя по лицам тех, кто присутствовал на открытии «Иерусалима» в Великом Новгороде, и тому времени, которое они затратили на просмотры фотографий, большинство посетителей камертонило. Да ещё как...
- Первая эмоция - это что-то большее, чем ностальгия. Согласитесь, в жизни не так много впечатлений, граничащих с потрясением, но сегодня я испытал что-то похожее, да ещё приумноженное воспоминаниями, - признаётся почетный работник туриндустрии РФ Исак ФРЕЙДМАН. - И для меня это очень радостно. Скажу честно, не люблю искусствоведческого анализа, я ему просто не доверяю. А вот у военных есть позывные «свой-чужой». Так и у меня с любым произведением искусства. Если что-то не вызвало внутреннего толчка, то дальше бессмысленно анализировать. Выставка для меня, безусловно, «своя».
- Большего всего меня тронула фотография, которую смело можно назвать «Рембрандтовский старик», - размышляет вслух искусствовед Сергей ПУХАЧЁВ. - А что такое Рембрандт? Это умение с помощью красок и удивительного построения композиции дать понять зрителю: обыкновенный шалопай, вернувшийся домой, - это не просто шалопай, это вечная тема всепрощения блудного сына. Я не думал, что фото умеет так делать, и удивлен тем, что рембрандтовская глубина достигнута «рыбьим глазом».
- Я Иерусалим и узнаю и не узнаю, - делится мыслями историк Борис КОВАЛЁВ. - Что поражает в Израиле, так это чересполосица: католическая монахиня, ортодоксальный иудей, мусульманин. Мне кажется, что эта выставка приоткрывает то, что труднее всего увидеть - целостную картину многоликой души города, переданную через мозаичные детали.
Мария КЛАПАТНЮК
Андрей КОТКИН (фото)
Андрей КОТКИН (фото)
