{thumbimage 150px 1}В свой очередной приезд в Новгородскую область депутат Государственной Думы Владимир ГОЛОВНЕВ ответил на актуальные вопросы читателей «НВ».
— Владимир Александрович, самый животрепещущий вопрос: что будет с ценами на продовольствие?
— Давайте посмотрим с точки зрения цифр. До засухи мы ожидали урожай зерновых порядка 85—90 миллионов тонн, сегодня видим картину, что он сократится на одну треть. Это, конечно, достаточно существенно. Это будет бить, что называется, в лоб, не только по хлебу, но и по кормам со всеми вытекающими последствиями.
— Давайте посмотрим с точки зрения цифр. До засухи мы ожидали урожай зерновых порядка 85—90 миллионов тонн, сегодня видим картину, что он сократится на одну треть. Это, конечно, достаточно существенно. Это будет бить, что называется, в лоб, не только по хлебу, но и по кормам со всеми вытекающими последствиями.
С другой стороны, чтобы просто печь хлеб, нашей стране необходимо порядка 20 миллионов тонн зерна. Так что все разговоры о том, что «будет голод», «надо запасаться» и прочее, — это в первую очередь некие спекуляции на доверчивости граждан.
Не надо забывать, что есть добропорядочные предприниматели, а есть люди, которые хотят на этом деле заработать. Вы знаете, в некоторых регионах люди начинают закупать соль мешками. Там соль повысилась в цене в полтора-два раза. Ну, скажите, как засуха могла на соли-то сказаться? Неужели нами движут какие-то издержки советских времен — запасаем соль, сахар, спички? Мне кажется, что над этим можно только посмеяться.
Нам стоит вернуться к той же злополучной гречке. Этой крупы в нашей стране потребляется суммарно 200 тысяч тонн. Это один процент от хлеба, и она не является продуктом самой первой необходимости. На Алтае, где гречиху выращивают, еще не приступили к сбору урожая, а прогнозы неплохие. Пусть будет ее чуть меньше — в нашей стране сегодня накоплены такие золотовалютные резервы, что мы можем закупить любые виды продовольствия.
— Зачем же Россия временно ввела ограничения на продажу зерна за границу?
— Потому что мы пока не до конца понимаем прогнозы по новому урожаю. Они разнятся в 15—20 миллионов тонн. До того, как мы увидим окончательный баланс, надо подстраховаться. Однозначно, что страна в этой ситуации не прогадает. Мое мнение, что с точки зрения конъюнктуры мораторий на зерно мы ввели правильно. Цена на мировых рынках на пшеницу падать не будет, ведь на протяжении последних лет не одна только Россия, производящая зерно, пострадала от засухи.
Все-таки хочу подчеркнуть, что источники нынешнего ажиотажа — неустойчивая психология и недобросовестная конкуренция.
— Вы сегодня не видите угрозы продовольственной безопасности страны?
— Нет. Но, безусловно, эта засуха показала нам, что мы должны по-другому относиться к продовольственной безопасности. Просто сетовать на то, что рынок расставит все на свои места, нельзя. Мы должны более системно подходить к этому вопросу. Честно признаюсь, что зачастую статистика и реальность расходятся. Именно поэтому мы должны сделать полную ревизию, начиная от посевных площадей и заканчивая мощностями по элеваторам. И я уже давно вижу свою задачу как депутата в доработке и продвижении законопроекта о промышленной политике, куда составной частью войдет и сельскохозяйственное производство.
Не надо забывать, что есть добропорядочные предприниматели, а есть люди, которые хотят на этом деле заработать. Вы знаете, в некоторых регионах люди начинают закупать соль мешками. Там соль повысилась в цене в полтора-два раза. Ну, скажите, как засуха могла на соли-то сказаться? Неужели нами движут какие-то издержки советских времен — запасаем соль, сахар, спички? Мне кажется, что над этим можно только посмеяться.
Нам стоит вернуться к той же злополучной гречке. Этой крупы в нашей стране потребляется суммарно 200 тысяч тонн. Это один процент от хлеба, и она не является продуктом самой первой необходимости. На Алтае, где гречиху выращивают, еще не приступили к сбору урожая, а прогнозы неплохие. Пусть будет ее чуть меньше — в нашей стране сегодня накоплены такие золотовалютные резервы, что мы можем закупить любые виды продовольствия.
— Зачем же Россия временно ввела ограничения на продажу зерна за границу?
— Потому что мы пока не до конца понимаем прогнозы по новому урожаю. Они разнятся в 15—20 миллионов тонн. До того, как мы увидим окончательный баланс, надо подстраховаться. Однозначно, что страна в этой ситуации не прогадает. Мое мнение, что с точки зрения конъюнктуры мораторий на зерно мы ввели правильно. Цена на мировых рынках на пшеницу падать не будет, ведь на протяжении последних лет не одна только Россия, производящая зерно, пострадала от засухи.
Все-таки хочу подчеркнуть, что источники нынешнего ажиотажа — неустойчивая психология и недобросовестная конкуренция.
— Вы сегодня не видите угрозы продовольственной безопасности страны?
— Нет. Но, безусловно, эта засуха показала нам, что мы должны по-другому относиться к продовольственной безопасности. Просто сетовать на то, что рынок расставит все на свои места, нельзя. Мы должны более системно подходить к этому вопросу. Честно признаюсь, что зачастую статистика и реальность расходятся. Именно поэтому мы должны сделать полную ревизию, начиная от посевных площадей и заканчивая мощностями по элеваторам. И я уже давно вижу свою задачу как депутата в доработке и продвижении законопроекта о промышленной политике, куда составной частью войдет и сельскохозяйственное производство.
Юлия ГЕНЕРОЗОВА
Владимир МАЛЫГИН (фото)
Владимир МАЛЫГИН (фото)
