В день освобождения Великого Новгорода Ване Федотову исполнилось всего 16 лет
Сейчас ему — ровно 90. И хочется от души пожелать Ивану Александровичу и его верной спутнице Клавдии Филипповне снова, как это у них принято, отметить в январе эти праздники — два в одном. С наследниками, которых немало в семье, ведь одних только правнуков — семеро.
Иван Александрович держится молодцом. «Это чьи?» — я увидел у него в комнате гантели. «Мои! Как доктор прописал». И продемонстрировал жим, мол, не думай, что я тут шутки с тобой шучу.
Их в Великом Новгороде осталось только четверо в строю — тех, кто находился в действующей армии зимой 1944-го, принесшей нашему древнему городу долгожданную свободу. В предыдущем номере «НВ» мы рассказали об Анне Михайловне Гавриловой. Надо же: Иван Александрович, как и она, родом из деревни Эстьяны, что давно уже — часть Бронницы. И такой же беглец наоборот — не от войны, а на нее. Только он в 1942-м был ещё моложе. Но у него уже был пример: старший брат Костя, ушедший в партизаны.
Стреляли...
Ноябрьским вечером Ваня взял да перемахнул через борт военного грузовика. Это была машина 225-й стрелковой дивизии, в которой ему суждено было стать сыном полка, прослужить почти полтора года.
Дорога шла близ Волхова. Чем запомнилась?
— Стреляли.
— Страшно?
— Да не то чтобы очень, — отвечает, — мальчишка же был совсем. И мысли не было в голове, что меня могут убить.
А могли. И не раз. Как-то немецкий снаряд накрыл всю политинформацию, на которую собрал бойцов политрук Сорокин.
— Меня спас пушечный лафет. Кто был спереди, а некоторые из солдат присели на ствол, тех поубивало. И политрука. Мне потом рассказали. Я в землянке очнулся. Помнил, как что-то сверкнуло, и всё.
А как забыть командира батареи Макарушина?
— Я у него вроде адъютанта был. Миной его убило. Голова почти оторвана была. Документы вынимал из его кармана, чтобы передать командованию.
Личный счёт
Для комбата он был сынок. И для других офицеров, для всех, кто старше. Ваня Федотов, рядовой расчёта 45-миллиметрового орудия (по красноармейской книжке), он же — посыльный, всяко-разно порученец. Конечно, жалели, берегли. Насколько это возможно на войне. Мальчишка же.
Именно поэтому ему тоже хотелось стрелять. Ему давали. Даже из пушки. Лишь несколько раз и только на учебных стрельбах — по макетам. Но однажды, был такой грех, Ваня приметил винтовку с оптическим прицелом, временно как бы бесхозную.
«Вот лежит, а рядом никого. Я хвать — и на берег. Выбрал позицию, стал ждать, не появится ли на той стороне в пределах досягаемости какой-нибудь фашист. И дождался. Целился не в голову, а в корпус — в грудь или в живот легче попасть. Все, как учили. Нажал и... Я видел, как он упал. Быстро встал и ушел, винтовку вернул на место. Не знаю, наповал я того немца или нет. Но очень хотел, чтобы он никогда больше не поднялся».
За комбата, за ребят, за всех. Враг должен быть уничтожен. Как учили. Это был личный счёт.
Вот и свиделись, Витя
За два дня до освобождения Великого Новгорода погиб Витя, второй по возрасту из его братьев. 18 января 1944 года ему исполнилось 18 лет. Так бывает. Это война. Брат служил в лыжном батальоне.
«Их, лыжников, много полегло. Я хотел видеть брата. Мне сказали честно, что в лучшем случае он ранен. Под Моринами это было, у озера. Мы уже совсем близко от Новгорода стояли. Когда я пришел, хоронили погибших. Среди них был и Витя».
Рядовой Виктор Федотов покоится на воинском захоронении в деревне Три Отрока, здесь же, в Поозерье. Туда впоследствии были перенесены останки солдат из сделанной наспех фронтовой братской могилы.
Партизан Константин Федотов пропал без вести в том же 1944 году.
Пятеро их было, братьев Федотовых. Ваню и двоих самых младших война пощадила.
Был, есть и будет
— В городе я был 22 января, — продолжил он.
— А город был? — в вопросе Клавдии Филипповны читался ответ. Кто не слышал о страшных разрушениях?
Но Иван Александрович, помолчав, сказал так:
— И был, и есть, и будет. Несмотря на то, что мало что от него тогда осталось. Нынешняя молодежь видит разобранный памятник «Тысячелетие России» на фотографиях, я видел воочию.
Война пошла дальше от родного порога. В наступающей Красной Армии, в родной уже 225-й стрелковой дивизии Ване Федотову служить оставалось недолго.
«До Пскова дошел. Но ещё на Новгородчине впервые увидел знаменитые «Катюши». В работе! Меня не прогнали. Крикнули только: «Уши заткни!». Горяча была «Катюша». Возле установки на пару метров снег растаял».
Ранние бывают весны на войне. А до той, главной и победной, было ещё больше года. Кто тогда знал точный срок? Знали главное — что победим, что будем строить страну заново...
«Вот что, сынок, кончилась твоя война, — сказали Ване. — Учиться тебе надо».
И тут, как признаётся Иван Александрович, «свалял я дурака». Прибыл по направлению в Ленинград, сдал экзамены в военно-ветеринарном училище и, не начав учебы, бросил. Сбежал. На этот раз уже домой.
Эй там, на линкоре!
Что было дальше? Как у многих. Работа, снова служба, теперь уже срочная. Долг Родине совершеннолетнего парня. Служил в ВМФ, на Балтике. С 1948-го по 1953-й. Не чета теперешним стандартам. Радист, старшина 2-й статьи.
— А поподробнее? — попросил я.
— Секрет! — заулыбался Иван Александрович.
— Да ну!
— Был секрет, точно говорю. Новейшее на тот момент оборудование. Серьёзные задачи. За американцами уже наблюдали, за кем же ещё? И с большим интересом, надо сказать. Мне как-то удалось «поймать» линкор «Миссури». До сих пор его позывной помню. Отпуск тогда дали.
Демобилизовался, вернулся в родные места, там и познакомился со своей Клавой. Были же времена: девушка родом с Владимирщины, вуз закончила в столице — химико-технологический институт, а направление получила под Новгород, в Пролетарку.
В город Федотовы перебрались, получив жильё от завода «Стекловолокно». Клавдия Филипповна отдала этому предприятию 30 лет. У Ивана Александровича заводской стаж поменьше, он на пенсию уходил из таксопарка. Не шоферил, нет — всю жизнь трудился по части электрики да энергетики.
День судака
Никогда не придавал какого-то особого значения тому, что день освобождения Новгорода приходится на его собственный день рождения.
«Просто так совпало. Мало ли в жизни совпадений? Во всяком случае, заслуг мне это не прибавляет нисколько».
Но! В одном Иван Александрович убежден непоколебимо: по крайней мере, заливного судака в исполнении Клавдии Филипповны на 20 января он таки заслужил.
Супруга начала было отнекиваться, дескать, вот что, Ваня, не такая я уж и молоденькая, чтобы день на кухне выстаивать.
«Вот видишь, Вась, — подмигнул мне Иван Александрович, — не хочет готовить!».
«Ладно, — Клавдия Филипповна делает вид, что смягчилась. — Если дети надумают нас навестить, да и помогут, то, глядишь, будет тебе ещё и твой любимый пирог с рыбой и квашеной капустой».
Пирог — это замечательно, а сфотографироваться?
Они переглянулись. «Кажется, настало время для просмотра фотоальбома», — признаться, я забыл, кто из них это сказал. В этот момент не мог не задуматься о штампах, о том, что мы, журналисты, иногда ходим по кругу. Хотя все равно это тот случай, когда лучше ходить.
А еще, наблюдая за этой замечательной парой, я невольно подумал, что, пожалуй, они сами и есть друг другу главная в этой жизни заслуга и награда.
