Предприниматель намерен спасти от разрушения комплекс построек военного поселения XIX века
В военном городке села Медведь сейчас идут расчистка и приборка. Простая работа людей с пилами в руках. А удивительно! Смотришь так, будто боишься вспугнуть удачу.
Огромный плац. Смотры, марши — прошло немногим более 10 лет, как смолк чеканный шаг. Теперь стоит молодая поросль деревьев и кустарников. Скоро наденет зелёный майский камуфляж. Но нет — странный асфальтовый лес скоро покинет плац.
Потом в городке должны появиться информационные таблички. Не такие, как сейчас — пугающе-информационные, типа туда нельзя, сюда нельзя. Местами тут, знаете ли, опасно.
ЕЩЁ недавно казалось, что комплекс построек, возведённых без малого два столетия назад в пору расцвета военных поселений, ждёт откровенно незавидная судьба. Да, жалко. Да, памятник регионального значения. Но его создателя графа Аракчеева не воскресишь...
В 2011 году городок был передан муниципалитету. По обыкновению, Министерство обороны произвело эту передачу весьма неспешно. «Смутное время» продлилось пару-тройку лет. Всего-то? Именно тогда, как уверили «НВ» в администрации Шимского района, объектам историко-культурного наследия был причинён наибольший ущерб.
Получив от военных хлопотное хозяйство, местные власти долго и безуспешно пытались его пристроить в какие-нибудь ответственные руки. Наконец удалось. В общем-то, случайно.
ВЛАДЕЛЕЦ КФХ Дмитрий РОМАНОВ не скрывает, что его появление в Медведе — решение чисто импульсивное. Очень ему понравилось старинное здание в центре села, некогда принадлежавшее купцам Гавриловым. Место, кстати, оказалось весьма и весьма романтичным. Вплоть до скелетов в шкафу, точнее — в подвале. В процессе освоения купеческих построек были найдены человеческие останки. Дмитрий обращался в полицию, была экспертиза. Ввиду того, что косточкам уверенно за сто лет, их происхождение, видимо, так и останется темной историей.
Не думаю, что об этом надо знать покупателям пастилы (буквально на днях Романов открывает в Медведе производство этой вкусной продукции по традиционным новгородским рецептам), но туристам, наверное, было бы интересно.
Это к тому, что туризм — главная идея и локомотив того, что Дмитрий Александрович намерен предпринять в отношении уже не гавриловского, а аракчеевского наследия.
ПРИ ВЗГЛЯДЕ на современное состояние манежа, казарм, флигелей и т.д., а это разная степень проблемности, впору усомниться: да ну! Сколько же денег надо вложить! И поедут ли сюда потом? Но можно сформулировать вопрос иначе: а что, собственно, он теряет? Объекты-памятники им арендованы на 25 лет, плата за пользование составляет 5 тысяч рублей в год.
А чем рискуют власти — поселенческие и районные? Всё законно, через торги. Мог бы выиграть и кто-то другой. Только не ходят они тут — другие.
Пока арендатор делает самые элементарные вещи. Договаривается с пильщиками: им — дрова, ему — порядок. Воюет с расхитителями. Свежий случай: изловлен злоумышленник, покусившийся на конструктивные элементы казармы.
Кроме того, Дмитрий Александрович ведёт разъяснительные беседы по линии «семьи и школы». Шалят детишки на «коронавирусных каникулах» — бьют стёкла.
Что касается вопросов капитального характера — восстановления и ремонта, на этот счёт Дмитрий Романов строит планы.
— Хочется начать с Петропавловской церкви, — говорит он. — Надо хотя бы сделать кровлю. Храм ведь небольшой...
ПО ЛОГИКЕ вещей, должно быть так: вы вкладываетесь в реставрацию, а потом уже водите по аллеям всех, кто пожелает завернуть в Медведь. У Романова — всё наоборот: рассчитывает на первые автобусы уже в этом году, причем один-два в день. Утопия?
Но делает же он реальные вещи — пастилу (без пяти минут на прилавке), шампуни, гели, сувениры. Те же «авторучки» а-ля XIX век из гусиных перьев. К слову, Аракчеев такими и пользовался. Одно к другому — может сложиться некий пасьянс. Производство — к туризму. Туризм — к истории. История к деньгам. А представьте! Допустим, кто-то заглянет в Медведь из-за Аракчеева (мы не знаем, много ли «поклонников» у военных поселений), а кто-то — из-за пастилы. Потом «историк» захочет отведать сладостей, а «гурман» заинтересуется прошлым.
В селе Медведь много разных тем. Купцы, ремесленники, японцы (военнопленные Первой Мировой), революционеры...
Посмотрите на эту замечательную водонапорную башню! До революции она была гауптвахтой. Оттуда собиратель продразверстки Константин Путрис со товарищи отстреливался от возмущённых им крестьян. Кому не по душе такая трактовка, может считать Путриса героем-большевиком, а бунтовщиков — контрой кулацкой.
Вот на той стене, хотя, может, и на другой, Петр Ильич наш самолично расписался. Да, молодой Чайковский в Медведе бывал. И, вроде, на казарме бегло что-то набросал.
У Дмитрия Александровича же — не наброски. У него — проект. Он декларирует готовность к сотрудничеству. Уже получилось с учебными учреждениями. В частности, с ребятами, получающими профессию для работы в сфере туризма. Есть надежда, что удастся привлечь в летние лагеря курсантов военных училищ. Как-то так это видится: помощь в окультуривании пространства, организация событийных мероприятий (концертов), популяризация наследия, генерация идей.
Он приглашает инвесторов. Комплекс — это 20 зданий. Там много чего можно разместить. Если о производственной составляющей, то это, в частности, могут быть строительные материалы. Их ведь можно использовать для реставрации. Кстати, кирпич Аракчеевым использовался местный.
В любом случае главная идея проекта — музеефикация центрального ансамбля военного поселения и исторического центра села Медведь. Едва ли это можно рассматривать как предприятие сугубо коммерческое. Хотя предприниматель Романов, обосновавшийся на улице Путриса, не скрывает, что не прочь был бы жить на Миллионной — это её дореволюционное наименование.
* * *
Илья ХОХЛОВ, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Новгородского музея-заповедника:
— По большому счёту военные поселения как тема для экскурсий, повод для туризма — не в тренде. Тут надо рассчитывать на людей, имеющих определённый интерес к истории. Но село Медведь — это далеко не одни только военные поселения. Здесь можно начинать с сюжетов куда древнее. Например, на другом берегу Мшаги есть ранне-средневековое городище. Сложнее всего, увы, не с рассказом, а с показом. Хорошо бы привести в порядок какое-нибудь помещение, где уже можно было бы разместить первую экспозицию. Может, действительно стоило бы начать с гарнизонной церкви. Хотя современные технические возможности позволяют и руины «разговорить». На шведском острове Готланд — не один и не два разрушенных храма. На эти стены проецируют изображение — фильмы, фотографии. Эффект погружения в ушедшую эпоху. Почему бы нам не сделать то же самое? Мне кажется, история — это шанс не только для казарм, но и для самого села.
