«Истинные заслуги никогда не умирают, но, живя в признательности всеобщей, переходят из рода в род»*
В Великом Новгороде состоялась XXI Международная научная конференция «Духовные начала русского искусства и просвещения» («Никитские чтения»). И прошла она под знаком 800-летия святого благоверного князя. Часть докладов была посвящена 200-летию Ф.М. Достоевского.
— На мой взгляд, между двумя этими выдающимися людьми Руси-России существует прямая духовная связь, обусловленная ситуацией выбора и преодоления, — считает Сергей ШАРАКОВ, старший научный сотрудник Дома-музея Ф.М. Достоевского в Старой Руссе. — Князь Александр выбирал между Западом и Востоком. И выбрал тех, кто не покушались на православную веру. Достоевский, будучи человеком, получившим образование по европейским лекалам, на которые с XVIII века в России равнялась вся светская культура, преодолел это в себе, открывая красоту православия и самоценность нашего пути. В этом смысле он — продолжатель дела Александра Невского на новом витке истории. Это как закон русской жизни — отход от духовных и национальных истоков и возвращение к ним после нелёгких испытаний.
— Русь, пережив высочайший взлёт при Ярославе Мудром и его сыне Владимире Ярославиче, становится равновеликой Византии, но уже после трагической кончины Андрея Боголюбского казалось, ничто не удержит её от самораспада, — говорит Александр МОТОРИН, доктор филологических наук, НовГУ. — В 1223 году русское войско впервые сталкивается с завоевателями-монголами (битва на реке Калке) и терпит поражение. Но двумя годами ранее в Переяславле-Залесском рождается княжич, наречённый именем Александр, что в переводе с греческого означает защитник людей. Глубоко символично, что значительную часть своей государственной жизни он проведёт в древней столице Новгороде, совершив свои самые знаменитые военные подвиги, возгласив самые возвышенные духовные поучения, вернув русскую православную державность. Русь снова, говоря словами подвижника князя Ярослава митрополита Илариона, стала «видима и слышима всеми четырьмя концами Земли».
Перед нами — и историческая преемственность, и универсальный закон русской жизни, и, если угодно, промысел Божий. Едва ли люди такого масштаба, как Александр Невский, приходят в этот мир сообразно некоему социальному заказу.
Лик или портрет?
На каком же витке русская спираль теперь? Поневоле вспомнишь телевизионное: «Как это сейчас — много информации, знаний мало». Трудно представить на «Никитских чтениях» сторонников идей типа того, что Нев-ский разрушил древнерусскую демократию, а Владимир Красно Солнышко крупно ошибся, когда выбирал веру, — иначе жили бы богаче нынешнего. На новгородской конференции во главе угла — не политическое направление, а именно знание.
Например, Виктория ДИДКОВСКАЯ, доктор филологических наук (НовГУ), рассказала о трансформации образа святого благоверного князя Александра Невского в житии (известно как минимум 13 редакций) и в памятниках древнерусской литературы. А Наталья БАРТЕЛЬС, старший научный сотрудник НИИ теории и истории изобразительных искусств (Москва), посвятила своё выступление развитию художественного образа святого князя. И словесный, и живописный портреты со временем решались по-разному. Житие приобретало черты древнерусской исторической повести. Что касается икон...
Князь был канонизирован в 1547 году. Наиболее ранние его иконы относятся к середине XVI века. Изначально он изображался в монашеском одеянии. Однако в 1724 году Святейший синод по указанию Петра I постановил писать святого в великокняжеских одеждах. Петровская эпоха подарила нам образцы, по сути своей напоминающие скорее парадный европейский портрет. Что ж, от политической воли и текущей моды ни одна эпоха не свободна. При этом, как мы знаем, государь Пётр Алексеевич особо почитал святого благоверного князя, перенеся его мощи в свою новую столицу — Санкт-Петербург.
К слову, в 2013 году были возобновлены крестные ходы от Казанского собора к Александро-Невской лавре. До революции в них участвовали кавалеры ордена Александра Невского, учреждённого по инициативе Петра I.
А Древняя Русь, она всё равно вернулась — в образах, созданных художниками Васнецовым и Нестеровым.
На белом коне
Виктория ГУСАКОВА, кандидат искусствоведения (Санкт-Петербург), посвятила своё исследование педагогическому потенциалу жития. В основе — конкретный опыт работы со школьниками. С её слов, наши шестиклассники уже имеют представление об Александре Невском — кого он победил и на каком озере.
Устами младенца глаголет истина. Так вот князь видится детям так:
«молодой, красивый, высокий, сильный, мускулистый»;
«с голубыми глазами и светлыми волосами»;
«у него алый плащ, он на белом коне»;
«у него задумчивые глаза, он думает о России».
И даже так:
«он вытягивает руку, показывая путь к святости».
— Все мы с самого детства — в плену определённых культурных символов, — в подтверждение тому докладчик обернулась на экран конференц-зала. Оттуда на собравшихся смотрел «красивый, сильный, в красном плаще и на белом коне». — Но через осмысление с помощью педагогов дети выходят на такие обобщения, как «герой совершает подвиг, а святой его ещё и освящает».
Искусство возможного
Пленарное заседание открыл доклад протоиерея, клирика Новгородского кафедрального Софийского собора Александра РАННЕ. Отец Александр живописно и познавательно в лицах обрисовал ситуацию, современную Александру Невскому. Например, эпизод с письмами папы Иннокентия IV новгородскому князю (обычно о них вспоминают в связи с предложениями Рима о принятии Русью католицизма). Но папа обращается и с такой просьбой — сообщать рижскому архиепископу, не намереваются ли татары напасть на Европу. В следующем письме папа уже благодарит Александра за разрешение открыть во Пскове латинскую церковь. Это не значит, что князь открыл ворота миссионерам: костёл был нужен в качестве некоего информационного центра, чтобы самому быть вне подозрений в Орде. Политика!
— Отец Александр, вы провели параллель между Александром Невским и его современником Даниилом Галицким, который на определённом этапе надеялся на помощь Запада. История не терпит сослагательного наклонения, но будь Александр не новгородским князем, а галицким, остался бы он в истории таким, каким мы его знаем?
— В любом случае он остался бы самим собой, глубоко православным человеком. Это был очень умный человек, прекрасно понимающий, что рассчитывать на поддержку западных христиан не приходится. В сущности, в основе его политики была совершенно очевидная необходимость сохранения торговых путей с севера на юг, к Каспию. Он не мог позволить себе испортить отношения с Ордой. А с соседями на севере решал проблему с позиции силы. Хотя всегда предпочитал войне дипломатию. При Иване Грозном в результате Ливонской войны дверь на Запад, которую Александр Невский держал открытой, захлопнулась. Чуть-чуть приоткрыл её Борис Годунов, но в Смутное время она снова оказалась на замке. И уже Пётр I стал продолжателем дела князя Александра.
— Святой, воин, политик — как бы вы расставили приоритеты?
— Наше общественное сознание несколько повреждено проповедью Льва Толстого о непротивлении злу насилием. Христос никогда не призывал оставаться равнодушными ко злу. Иное дело, что и защита ближних своих должна иметь некие границы. В православной традиции всегда говорилось о милосердии к врагам. Ещё в XIX веке в русской армии перед боем был молебен, а после боя солдаты каялись, что пролили кровь. Я не нахожу противоречия между разными ипостасями князя Александра. Это была цельная личность. Дружба с митрополитом киевским Кириллом ещё в большей степени подвигла его на обустройство и объединение русских земель на основе православной веры. Александр Ярославич считал необходимой проповедь православия на Востоке, в Сарае была открыта епархия. О миссии на Востоке рассуждал и Фёдор Достоевский.
