или О чём предупредит тебя сойка?
Владимира АРХИПОВА мне удалось поймать буквально чудом. Ещё вчера он был в походе на болотах Рдейщины, а на следующий день уже собирался уезжать домой, в Подмосковье. Владимир — орнитолог, старший научный сотрудник института теоретической и экспериментальной биофизики РАН, а по совместительству ещё и приглашённый сотрудник Рдейского заповедника.
О том, что он помимо всего прочего еще и удивительный рассказчик, сотрудники заповедника говорили мне давно. И вот наконец-то довелось и от него самого услышать о чёрном аисте, кашляющем лосе, рассерженной медведице и безграничном бесстрашии настоящих учёных.
— Вам, наверное, любопытно, чем я тут вообще занимаюсь? — предваряя мои вопросы, интересуется Владимир. — В заповеднике я работаю по контракту, приезжаю в сезон размножения птиц весной и осенью, когда они начинают улетать. Здесь я наблюдаю за редкими видами птиц, а также записываю птичьи голоса. Меня в них интересует что-то вроде фольклора, как у людей. Допустим, птицы болотные не поймут птиц лесных, и более того, птицы с южного края болота могут не понять птиц с северной его части. В этом году я приехал в заповедник очень рано, 5 марта, и мне повезло, я записал несколько редких видов, в том числе трех самцов серых сорокопутов, много песен от каждого. И даже самку, которая строила гнездо. Это очень важная находка, потому что неизвестно: находили ли еще гнезда этих птиц в Новгородской области. Настолько это редкий вид.
— Птицы переговариваются между собой, а могут ли они сообщить что-нибудь человеку в лесу?
— Конечно. Я вас уверяю, что все деревенские охотники понимают голоса птиц. Недавно я сидел с нашим инспектором на глухарином току. И он мне рассказывает: «Ты себе не представляешь, как медведи тихо ходят! Бывает сидишь в лесу, и только по птицам и определишь, где он сейчас. Вдруг сойка как закричит: медведь, медведь!».
Или вот у меня случай был. Я был в походе на территории заповедника. Май, жара, я зашел в вагончик, чтобы отдохнуть. И вдруг слышу, сойка закричала ястребом-тетеревятником. Да так похоже! Я даже подумал: вдруг и правда ястреб?! Надел калоши, вылез. Смотрю: всё-таки сойка. Надо же, думаю, как надурила. И вдруг вижу — напротив меня на траве в одуванчиках лежит волк, язык высунул, жарко ему тоже. И я перед ним в майке и тренировочных штанах. Он смотрит на меня, зевает. Немолодой уже, потрепанный одиночка. Но волчара крупный, самец. Увидев его, сойка и выдала из себя самое страшное и мощное, что знала. Я сначала подумал, что не испугался. Медленно отступил в вагончик, взял фотоаппарат и стал фотографировать волка из окна. А фотографии все не получаются и не получаются. Потому что руки дрожат. Значит, все-таки был выброс адреналина.
— А ведь сойка вас предупреждала!
— Погодите, история еще длинная. Волк позевал, встал и пошел. Я спрятал фотоаппарат. Вдруг вижу в окно: волк рысцой убегает из того места, куда только что ушел. И буквально через минуту оттуда появляется медведь. Вышел он на середину полянки, где кусты растут, и туда сунулся. И в этот же момент из кустов выпрыгивает заяц. На мгновение остановился на середине поляны, головой крутит. Мне прямо видно, как он соображает, куда бежать? И в итоге не придумал ничего лучше, как побежать туда, откуда пришел медведь. В надежде, что там-то уж точно никого нет. Вот такая история. И все благодаря сойке.
— Хорошо наблюдать медведя из вагончика, но что если вы встретите его в лесу?
— Мы ходим с сигнальными огнями, в принципе, если не очень быстро на тебя нападают, то это сработает. Никто из нас их пока не зажигал. А зверь местный про людей хорошо знает, что от них добра не жди. Но периодически бывают случаи, что грибников пугают. Вот у нас Наталья (Наталья Зуева — штатный орнитолог Рдейского заповедника. — Прим. автора) самая бесстрашная, а я человек осторожный. Поэтому часто беру её с собой (смеется) для храбрости. Мы ходили с ней записывать на гону лосей. Гон — это брачный период, когда они ходят и поют. Поют плоховато. Но стараются. Это даже больше похоже на хриплый кашель. Во время гона лоси агрессивны и людей не боятся. Поют они только на закате и на рассвете. И вот, значит, темнеет, лоси кашляют, у меня техника звукозаписывающая хрипит, как будто ходит стадо слонов. Неуютно нам с Натальей!
А в другой раз, когда уже стемнело, но лоси «запеть» еще не успели, мы слышали медведицу с медвежатами. Она ходила рядом с нами и недовольно фыркала. Мы ее не видели из-за темноты, но она-то нас видела прекрасно. И активно выражала недовольство.
— Вот как раз от Натальи я знаю, что человеку, умеющему слушать лес, кинематограф нередко доставляет жуткие страдания. Я имею в виду киноляпы. Много их?
— Очень! В фильме «Москва слезам не верит» в сцене, где герои жарят шашлыки в осеннем лесу, по голосам птиц угадывается настоящая, бурная весна. А у Михалкова в «Сибирском цирюльнике» еще хуже. Там в сцене, где взвод принимает присягу, есть воробей. И на него все так нежно смотрят. Это ведь символ, наверное, какой-то. Но потом воробей начинает петь. Но не чирикать, как положено порядочному воробью, а пинькать синицей. Это просто кошмар какой-то. У меня большая коллекция звуков, и иногда меня просят о помощи кинорежиссеры. Не так давно я консультировал создателей мультфильмов и еще какого-то сериала про Крым. В общем, я всегда рад помочь, чтобы не было противно потом кино смотреть.
— В заповеднике обитает около 20 редких видов птиц, но интереснее всего узнать про черного аиста. Уж очень экзотично звучит.
— Про черного аиста мы мало знаем, он живет по краешку заповедника и выбирает самые глухие участки леса для гнездовья. То есть видим мы его каждый год, а где он живет, не знаем. Еще у нас есть замечательные хищные птицы, болото — это последнее место, где они могут спокойно гнездиться, ведь они очень восприимчивы к фактору беспокойства.
— Ну, в заповеднике им нечего бояться, ведь здесь закрытая территория.
— Закрытая. Но всегда есть люди, которым закон не писан. Кто-то пробирается сюда, чтобы порыбачить, кого-то просто манит запретная зона. Но, к счастью, вторжения в заповедник встречаются не так часто, чтобы все птицы исчезли. Даже напротив. С хищными птицами ситуация становится более благополучной, потому что по социальным причинам вымирают деревни, и территория становится безлюдной. Так, в заповеднике появились орланы-белохвосты. Но в охотничьи капканы редкие хищные птицы до сих пор попадают, потому что они любят падаль, которую ставят в капкан как приваду. И нам же потом этих птиц и приносят. За последние 7 лет принесли четыре окольцованные птицы. Их особенно жалко.
— Почему?
— Потому что в таком случае жалеешь не только птицу, но и человека, который ее окольцевал, ведь у него не задалась научная деятельность. Ещё очень страдает живущая в заповеднике и занесённая в Красную книгу белая куропатка. Все охотники, которых я знаю, говорят, что периодически стреляли её. У нее проблема есть — белеет она рано и становится заметной. Если бы она могла все время жить на болоте, в заповеднике, мы были бы за нее спокойны. Но осенью болото покрывается коркой льда, и белая куропатка не может добыть себе еды. И тогда птица выходит за пределы заповедника, а её встречают с ружьем.
— Но должны ведь быть штрафы за убийство краснокнижной птицы?
— Штрафы-то есть, да кто их возьмет? Инспекторов мало, о том, что охотник убил белую куропатку, может никто и не узнать. Тут нужны не штрафы, а сознательность населения, но ее пока нет.
Фото из архива Владимира Архипова
Из Рдейского дневника Владимира Архипова: «...не обедая, почти бегу на озеро. Вот и край леса, тут досками по рдеющему мху проложена экотропа. И тут неделю назад мимо нас с папой бежал по болоту небольшой мишка. Бежал удивительно легко, поднимая фонтаны брызг, падая в моховые ямы, отряхиваясь на ходу и оглядываясь на нас. И вслед убегающему медведю бормотали встревоженные тетерева. А сейчас тихо, только осень, нежная золотая опушка леса и меланжевое болото. Синие тучи и белые облака. Драгоценным венцом светится на солнце болотный остров Венишник...».
