Как учёного-физика увлекла новгородская берестяная почта
Евгений СОЗОНТОВ — кандидат физико-математических наук, специалист в области физики рентгеновских лучей, ведущий научный сотрудник Национального исследовательского центра «Курчатовский Институт». В общем, никак не лингвист, однако от исследований, которыми он сейчас занимается, тоже зависит успех в прочтении древних текстов. И неспроста Евгений Аркадьевич был участником недавней конференции «Новгород и Новгородская земля. Письменность и книжность».
— С чего началось ваше погружение в историю?
— Само по себе изучение культурного наследия с помощью физических методов — новость не сегодняшнего дня.
— Но физики, кажется, ещё не выступали с докладами на таких форумах, как этот.
— Вы о «Палимпсесте Архимеда»* что-нибудь слышали? Это — рукопись на пергаменте поверх смытого или соскобленного текста. Пергамент — материал дорогой. Поэтому в древности часто одни тексты стирали и наносили другие. Обычно — поворачивая страницу на 90 градусов, чтобы строка не была под строкой. И таких слоёв могло быть несколько. Один из наиболее известных Палимпсестов был обнаружен в начале прошлого века, а в наше время исследуется в США. По этому поводу есть много статей и даже книга. Довольно известная в научных кругах история. Меня в ней привлекло то, что основной метод визуализации — мультиспектральный анализ. Там было несколько нечитаемых страниц, замазанных неким составом, не пропускающим свет. Тогда использовали рентгеновское излучение. То есть то, что мне близко. И мы теперь идём той же дорогой. Наш институт уже несколько лет сотрудничает с Институтом археологии РАН. Так я и приобщился. Древняя письменность — очень перспективное направление для исследований. Полно так называемых угасших текстов.
— Захотелось почитать?
— Наука — дело такое: любопытство идёт впереди исследователя. Тем более что существует метод, позволяющий визуализировать ранее стёртое. Или почти стёртое. Меня коллеги из Государственного исторического музея уже спрашивали: «Ну и когда мы будем читать исторические книги?». Подождите, говорю, это не делается на раз.
— И про берестяные грамоты у вас тот же ответ.
— Всё непросто. Береста — не пергамент. Нам рентгеновская флуоресценция не очень помогла. Я имею в виду историю с так называемыми чернильными грамотами.
— Их таких — всего три.
— Предполагалось, что таких. Но пока с достаточной долей уверенности можно говорить только о грамоте № 496. О том, что использовались углеродные (сажевые) чернила. И очень вероятно, что текст был написан гусиным пером. Нет характерного вдавливания, как при использовании писала.
— То есть на весь Новгород нашёлся один продвинутый житель, решивший соригинальничать.
— Предположил бы, что эта грамота написана в тот временной отрезок, когда стали появляться чернила. Скорее всего, писцом. Почерк, можно сказать, каллиграфический. Впрочем, я не хочу вторгаться на чужую территорию. Вы говорите «почитать» — лингвисты читают! Их знание древнерусского языка, понимание исторического контекста творят чудеса, позволяя заполнять пустоты, решать головоломки. Я сужу хотя бы по научным докладам на конференции, прослушанным мною с большим интересом. Совершенно справедливо говорят, что теоретическая лингвистика — это скорее раздел физики, чем гуманитарная наука. Но это точно не та физика, в которой я являюсь специалистом и чем-то могу быть полезен. Всё, что касается новгородских берестяных грамот, мне чрезвычайно интересно.
С моей точки зрения, при всём пиетете к средневековому Новгороду есть некая недооценённость его исторического опыта. Потрясающий для своего времени уровень грамотности. Среди простого населения, женщин, детей.
Письма Онфима — это очень впечатляет. На бересте писали не только на Руси, даже на севере Индии находят тексты. Если вы заберётесь высоко в горы, то увидите берёзки. Они там растут — гималайские.
— Наверняка другие.
— Там письмо совершенно другое! Маленькие книжечки, определённо составленные очень подготовленными людьми. А таких «эсэмэсок» (коротких записок), как в Новгороде, нет и в помине. Эта бытовая переписка поражает. Постоянно слышу разговоры о каких-то новациях в образовании, об айти-технологиях. А истоки всему — вот они, на бересте.
— Есть чем гордиться.
— Вот это затронуло больше всего. Конечно, такое богатство надо изучить по максимуму. Участие специалистов из смежных наук позволяет расширить горизонты знания. Раньше занимались текстами. Тут не было технологической задачи. Теперь есть. Процесс, развитие. И это хорошо.
— Не за горами тот день, когда археолог должен будет быть немножко физиком?
— Конечно! Кстати, Институт истории РАН в Санкт-Петебурге имеет серьёзную научную лабораторию. Я недавно об этом узнал и, надо сказать, был приятно удивлён. Мы несколько засиделись на старте, но будет финансирование — будет и оборудование. Это — мировой тренд, надо соответствовать.
— В какой момент вы могли бы сказать себе, что ваша культурная миссия выполнена?
— Ещё раз: я — физик. Своих предпочтений не меняю. Да, меня интересует визуализация памятников. Это не только про буквы. И не только про бересту. Хоть на пальмовых листьях, хоть на папирусе. Представьте, если станет возможным актуализировать текст, не разворачивая свитка… Это — прорыв. Кстати, существует множество непрочитанных текстов на папирусе. В Дании сейчас исследуют сравнительно недавно найденную египетскую рукопись с древними рецептами бальзамирования.
— В любом случае в Новгороде вы, наверное, будете бывать чаще?
— Для этого могут быть разные причины. Начнём с того, что мне здесь очень понравилось. К слову, впервые я здесь побывал ещё школьником. И бывший Дом пионеров, конечно, узнал. Но человек я занятой, просто так никуда не езжу. Прежде всего нужен, конечно, научный повод. Что радует, к нам, физикам, есть живой интерес. На конференции общался с разными людьми. Много вопросов. Можно ли прочесть текст на штукатурке, когда-то находившейся на стене храма? Причём речь идёт, можно сказать, о внутреннем письме. Штукатурка же наносилась не единожды. И бывает, что надписи есть и на верхнем слое, и на предыдущем. Пока надежды на полное прочтение похожи на грёзы, но, наверное, в перспективе это станет возможным.
Мы живём в интересное время. Я имею в виду науку. Нам часто кажется, что наша жизнь — какая-то торопливая, суматошная. А когда она была на тормозах? Почему наш новгородский предок выводил такие слова: «Я пишу тебе бежа...»? Как звучит вот это «бежа»! При случае надо будет использовать как эпиграф...
____________________________________
*Палимпсест Архимеда — пергаментный палимпсестный кодекс, содержавший записанные в X веке в Византии тексты Архимеда. Некоторые из них нигде более не встречаются. В XIII веке пергамент был использован повторно для записи христианских литургических текстов.
