или Почему Алексей Учитель никогда не пересматривает свои фильмы
Творческая встреча режиссёра фильмов «Рок», «Мания Жизели», «Дневник его жены», «Прогулка», «Матильда» и другихсо зрителями Великого Новгорода была организована бюро приключений «53 тура».
Начать беседу с Алексеем УЧИТЕЛЕМ я хотел с того, что в фильмографии его отца, известного документалиста Ефима Учителя, имеется лента «Валдай. Лирический репортаж». Но оказалось, что у режиссёра есть и более непосредственная связь с нашим городом: в семидесятые в качестве режиссёра и оператора он снимал здесь свой первый фильм — десятиминутную картину из серии «Десять минут по СССР», предназначенную для привлечения туристов. И вот сюрприз: картину удалось найти в фондах ВГТРК, чтобы показать новгородцам.
— Вы пересматриваете свои фильмы?
— Никогда. Я очень тщательно вожусь со съёмками, с монтажом. Но когда этот ребёнок уже возник, я даже на премьерных показах стараюсь его не смотреть. Не то чтобы я боюсь отрицания, но для меня это живое, я болезненно отношусь к каждому чиху. И перехожу к следующему фильму.
— Как вы выбираете сюжеты для своих картин?
— По-разному. У меня была большая стадия документального кино, я себя очень хорошо в нём чувствовал. И вот мы собирались снимать фильм о русской балерине Ольге Спесивцевой, которой было за девяносто, и договаривались о съёмках в доме престарелых в Нью-Йорке. Но она умерла. И Дуня Смирнова, молодой ещё сценарист, мне сказала: давай сделаем игровой фильм.
— То есть ваш приход в игровое кино был в чём-то случайным?
— Это был прыжок в неизвестность. Я не очень верил, что получится, но неожиданно всё получилось. Дуня быстро написала сценарий, его быстро утвердили в Госкино. У нас была двухнедельная экспедиция в Париж, где мы снимали в Гранд-Опера. Там разрешают снимать только ночью. Мы придумали один кадр с балкона, а его не открывали 70 или 80 лет, но для нас всё-таки открыли. История «Дневника его жены» началась с того, что мы сидели с Дуней и её отцом, режиссёром Андреем Смирновым. И она сказала: «Папа, как ты похож на Бунина». А «Космос как предчувствие» — со сценария Александа Миндадзе, который я прочитал и заболел им.
Встреча Алексея Учителя с новгородцами продолжалась почти два часа. Говорили о многом.
…Об актёрах
Я стараюсь, чтобы актёр в чём-то соприкасался с судьбой героя. Со времён документального кино очень хорошо чувствую фальшь. На экране даже средняя игра может выбить общий результат. В фильме «Космос как предчувствие» Евгению Цыганову не давалась сцена ночного разговора о политике. Мне теперь кажется, что ему, молодому человеку, просто трудно было понять то время. В таких случаях надо выбивать актёра из колеи, и тут лучше помогает «физика». Я его попросил три километра пробежать, не помогло. Потом, чтобы его расслабить, мы ему налили 100 грамм, хотя я это и не люблю. Потом он ещё пять километров бежал. Ничего. Закончили на 32-м дубле. На другой день на 53-м дубле он, скорее по какому-то наитию, сделал то, что должен был. На всякий случай мы сделали 54-й, 55-й дубли — опять было не то.
На тех же съёмках Евгений Миронов на меня немного обиделся, когда на пятом дубле сделал всё как надо, но мы сделали ещё два дубля. Где-то он был прав, но он — актёр, который мыслит конкретным эпизодом, а режиссёр выстраивает всю роль. Так вот, он тогда уехал в Москву на другие съёмки, там он ещё ни во что не вник, а после первого дубля ему сказали: всё отлично. Он вернулся и сказал: делай дублей сколько надо.
На съёмках сцены с дождём в «Прогулке» Ира Пегова мне говорит: я не чувствую дождь. Хотя мы все были мокрые. Я видел, что ей не надо объяснять, она должна чувствовать. И я попросил заказать ещё две пожарные машины. На следующий день работали пять пожарных машин, и сцену сняли с первого дубля.
Владимир Машков, когда его утвердили на главную роль в «Крае», за полгода начал ходить с бритой головой, вживаясь в роль. Он действительно научился водить паровоз. И все трюки выполнял без дублёра. Когда он прыгал с моста в Вуоксу, то упустил верёвку, и его понесло на камни. Каскадёр успел добежать и бросить ему другую верёвку. Его привели ко мне мокрого, злого, в одеяле. А я видел только то, что было на мониторе. И сказал ему: здорово, давай ещё дубль. Он посмотрел на меня так грустно и сказал: давай.
На Матильду не было актрисы, хотя пробы проходили 350 человек. Директор варшавского кинофестиваля подсказал мне одну девочку, которая только в одном фильме и сыграла. Я посмотрел её: ну да, ничего. У нас уже прошло пять съёмочных дней, мы снимали сцены без Кшесинской, а их не так и много. Но вот она приехала, прошли пробы в декорациях Успенского собора, и стало ясно: это — Матильда. Но характер у неё был… И крови она нам попила… Всегда отстранённая. Эта холодность и на экране иногда видна. А во время сцены объяснения в любви Ларс Айдингер мне говорит: «Я ничего от неё не чувствую!». Но на экране всё было хорошо. Да, с талантливыми людьми всегда непросто.
...О «Матильде»
За два дня до премьеры Поклонская записала видеообращение к генеральному прокурору с требованием запретить фильм. И в одиннадцать вечера помощник генпрокурора позвонил мне, попросил привезти картину, потому что им надо было дать ответ. Нам заблокировали рекламу: не было рекламы на «Первом», баннеров на улицах. Картина вышла только при чёрном пиаре. Однако размер протестов преувеличивали. Всего писем с требованием запрета, как я потом выяснил, было три тысячи, и 90% были написаны под копирку. Когда меня спрашивают: стал бы я снимать что-либо подобное после случившегося, отвечаю: «Да, снял бы».
…О Цое и о «Цое»
Да, я знал Виктора Цоя. Когда я снимал «Рок», то мне было нужно сблизиться с рокерами, но я не хотел с ними выпивать. Мне нужен был взгляд со стороны. Я выбрал самого молчаливого из них и сказал: Виктор, ты работаешь в кочегарке? Так вот, мы ставим там камеру и просто снимаем, ни слова с тобой не говоря. Он неожиданно согласился, и мы снимали смену или две, как к нему в кочегарку приходят люди, как он кидает уголь. Потом группа «Кино», все в чёрном, пришли отсматривать материал, и Цой сказал: «Нормально». После его гибели я снял документального «Последнего героя».
Сыну Цоя, которого я снимал пяти-шестилетним мальчиком, фильм не понравился. Но аргументы вроде: «Как это папа весь фильм в гробу» я принять не могу. Я ему говорил: «Ты же творческий человек, ты не должен воспринимать это так прямолинейно». Но ещё больше меня удивило, что сын человека, который сам подвергался каким-то гонением, пишет письмо руководству страны с просьбой запретить фильм.
Тут вспомню: «Дневник его жены», который имел счастливую судьбу, тоже некоторые ругали. И один литературовед сказал: там нет ни одного кадра, где Бунин сидит и пишет. Но этот кадр зрителю ничего не даст. История о том, как 60-летний писатель пережил трагическую любовь, и в это же время получил Нобелевскую премию — это такой жизненный сценарий, который привёл к появлению «Тёмных аллей». Эта история расскажет о писателе больше, чем какой-то формальный кадр.
* * *
В завершении вечера новгородским зрителям показали ту самую короткометражку о Новгороде 70-х, о реставраторах, стеклодувах, вышивальщицах и других. А Алексей Ефимович перед показом поднялся со стула:
— Извините, я не пересматриваю своих картин. Может быть, мы ещё приедем к вам снимать что-нибудь большое. До свидания!
Теги: Великий Новгород, Алексей Учитель, режиссёр
