Чтобы не делить сушу, надо хотя бы иногда бывать в море
«Что, коллеги, начинаем?» — Алексей Анатольевич в учебном классе Клуба юных моряков — как в родной стихии. Ему нравится работать с ребятами. Им нравится, что у них такой учитель. Чего уж там — настоящий морской волк. Капитан дальнего плавания.
Он тоже был юнмором. Выпуск 1978 года, рекомендация от капитан-директора КЮМа Николая Геннадьевича Варухина, учёба в Петрозаводском командном речном училище по специальности «Морское судовождение». Почему именно Петрозаводск? Тогда, говорит, там целая диаспора новгородская собралась.
В прошлом году капитан Максимов, к слову, он — коренной новгородец, вернулся к родному причалу. Круг замкнулся. Сколько там позади миль — Алексей Анатольевич сам не скажет, не считал. КЮМ дал путёвку в жизнь. Пора возвращать долги. Всё просто.
В начале 1990-х он уже был капитаном. Через десять лет после училища.
— Это было нормально, — говорит Максимов. — Когда ты только пришёл на флот, а у тебя в подчинении — 50-летние мужики, кажется, ну, ничего себе. А потом привыкаешь.
Он был совсем не против закончить карьеру, где начал — в Беломоро-Онежском пароходстве. Увы, пережив 1990-е, оно развалилось в начале нулевых. А ведь было одним из крупнейших в стране — порядка 250 судов имелось.
Что делать моряку? Пошёл под флаг. Ходил под немецким, панамским, мальтийским, а на своём «крайнем» (словечко Максимова) корабле — под флагом такого не самого известного на белом свете государства, как Сент-Китс и Невис. Компания, правда, была турецкой. И порт приписки судна Бастер (столица острова-государства в Карибском море) команда видела только по Интернету. Ничего, довольно красиво.
Не бери лишнего!
Америку для себя капитан Максимов не открыл, обычно перевозил грузы по Европе, ходил в Африку. Вот-вот, с неё бы да поподробнее. Как, Алексей Анатольевич, не спрашивают любознательные ученики про всякие морские истории, в частности, про сомалийских пиратов?
— Вы уж меня извините, но в истории не попадал. Я в тех широтах побывал, когда в Оманском заливе уже более или менее порядок навели. Гражданские суда сопровождали военные. Но риск нарваться на «хулиганов», он и в других местах есть. Пример. Средиземное море, идём в испанский порт. Прямо по курсу — большая резиновая шлюпка. Набита битком. Человек сорок стоят. Машут руками, зовут на помощь. Связываюсь с берегом. «Хорошо, — отвечают. — Мы вас видим, ждите». И просят: «Капитан, пожалуйста, не берите их без необходимости на борт». Оказывается, участились случаи, когда «мигранты» грабят экипажи. Пришёл катер, взял шлюпку на буксир.
На Бога надейся...
— Слава Богу, за 40 лет в море — ни одного ЧП, ни одной серьёзной аварии, — продолжает Алексей Анатольевич. — Море ошибок не прощает. Конечно, всегда помнишь об ответственности. Судно и груз стоят десятки миллионов долларов. А главное — люди. Они должны вернуться в свои семьи, ради которых заключили контракты. Но не всегда ведь всё зависит от нас самих. Иногда везёт. Иногда выручает чуйка. Идём в Бискайский залив, там волны в 8–10 метров — не редкость. Дали прогноз на три дня — всё хорошо. Но что-то внутри ёкает. Ладно, подожду до вечера. А вечером — корректировка: приближается ураган!
Перед очередным рейсом обычно ходил в церковь Александра Невского, ставил свечи перед иконой Святителя Николая. Иконка Серафима Саровского всегда была со мной в походах.
Но надо признать, мы, моряки, — ещё и суеверный народ. Супруга давно уже надо мной посмеивается, что я свои корабельные привычки домой перенёс. 13-го числа — никаких серьёзных и поворотных решений. Даже за руль автомобиля стараюсь не садиться.
Откуда вы, ребята?
— Вот вы спрашиваете про интересные случаи, так это как посмотреть. Приятные вещи, они ведь тоже могут быть удивительными. Вспомнил сейчас, как в году 2006-м, наверное, загружались в Италии оборудованием для России. Ну и говорят мне в порту, мол, у них тут ещё русские есть. А позовите их, пожалуйста, на кофе! Приходят трое мужчин. Вы откуда? Из Новгорода, говорят. Да не может быть! Оказывается, работники «Акрона», для которого и оборудование. Вообще, за свою карьеру мне и работать с новгородцами доводилось. Старпом Максим Егоров, второй механик Алексей Блинчиков, старший механик Евгений Васильев. До чего же приятно бывает слышать: «А я тоже через клуб Варухина прошёл».
Высший класс
Когда я спросил Алексея Анатольевича про, так сказать, международный аспект, он сначала снова стрелки перевёл на КЮМ, мол, ещё юнмором бывал в таких походах, что встречал иностранцев, — борт о борт стояли.
— Вот это «мы и они» — оно существует, конечно. Как-то мы со старпомом были приглашены в гости к норвежскому коллеге. Приятные люди — он, жена, три дочери. Целый вечер мы пили кофе и ели мороженое. Потом мы пригласили их с ответным визитом. Наш стол, как вы понимаете, выглядел несколько иначе. И это тоже прошло замечательно. Но все остались при своём менталитете. Понятно, что все мы — люди и разговорный английский нам в помощь, но то, что сейчас творится в мире… Помню, как в Испании агент (это специалист, который улаживает таможенные и прочие вопросы) сказал мне: «Капитан, как было хорошо, когда был Советский Союз». Он имел в виду паритет между нашими и Штатами. Всё ясно, всем хорошо. А теперь Штаты всех достали. «Когда же вы опять будете high class?». Я ответил, что придёт такое время, и довольно скоро. Люди — не глупые, всё понимают.
Модель мира
Это корабль, как считает капитан Максимов. Микроклимат в команде должен быть нормальный. По-другому нельзя. Сегодня ты разругаешься с кем-нибудь вдрызг, а завтра, может быть, придётся руку подать, чтобы вытащить из воды. Тебе его или ему тебя. Никакой политики — морской закон.
— Мы не можем разойтись после вахты по домам, уехать в выходной на дачу. Все в одной лодке, буквально. У меня работала повар из Донецка. Она плакала, вспоминая о том, что происходит у неё на родине. И одновременно в команде — кто-то из Крыма, из разных областей Украины. Там, в море, мы могли поладить. И с украинцами, и с грузинами, и с азербайджанцами, и с другими. Я вообще мог считать себя капитаном сборной Советского Союза. На отдельно взятом корабле. Очень много наших бывших соотечественников ходят в море по контракту на иностранных судах. Но, видимо, недостаточно, чтобы не было войн.
* * *
Сорок лет — вполне достойный срок, чтобы сойти на берег. Привыкнуть к тишине. На корабле ведь как: чуть двигатель заработал громче — капитанского сна как не бывало. Чтобы никогда больше не расставаться с верной спутницей, своей Надеждой. Она ведь не просто так назвала сына — как мужа: «Пусть один Лёша будет дома». Но флот, как говорит Алексей Анатольевич, приучает быть контактным и активным. И вот он в КЮМе. А там — только коллеги. Независимо от должности и возраста.
