или Куда ведёт старая железнодорожная узкоколейка
Музей Тёсовской узкоколейной железной дороги вовсе не похож на музей в общепринятом смысле. Нет ворот, красивой таблички, некрасивой, впрочем, тоже нет. Всё куда проще: подлатанная и в основном пустая автодорога Подберезье — Тёсово-Нетыльский ведет тебя к железнодорожному переезду в центре посёлка: выходи, приехали. С деревьев, что обрамляют железнодорожные пути, классически порхают первые жёлтые бабочки-листья, слышится монотонное собачье поскуливание, мягкое, меланхоличное солнце освещает несколько путей узкоколейки.
Сейчас на территории России узкоколейка исчезает — за ненадобностью. Поэтому её участки, что сохраняются и берегутся в нескольких русских музеях, смело можно назвать уникальными. Но, глядя на потрёпанные, заросшие и явно доживающие свой век путепроводы, выговорить это слово не так-то просто.
На железнодорожных путях стоит музей — техника, некогда бегавшая по узкой колее, всего около сорока экспонатов. Если бы составить их вместе в один состав — его разномастности удивился бы даже доктор Франкенштейн.
Спасаю Россию
Директор музея Алексей ПОМИГУЕВ — молодой человек в светлой рубашке, улыбчивый, энергичный, белозубый — никак не вяжется с окружающим пейзажем. Впрочем, в робе путейцев он выглядел бы ещё менее уместно.
— Наш подвижной состав собирается по всей России: от Санкт-Петербурга до Архангельской, Кировской областей, — Алексей привычно начинает экскурсию. — Есть образцы конца XIX века, собранные немцами с присущей им аккуратностью, есть те, что представляют собой закат производства в СССР.
Большинство гостей отвлекаются на два огромных паровозных котла, стоящих поодаль — на обочине узкоколейки. Чёрные мощные торпеды с характерными красными звёздами на тупых мордах. Внимание к ним явно радует директора:
— Приобретение паровоза — многомиллионное удовольствие, которое мы себе позволить не можем. А вот обнаружить такие котлы нам удалось. Эти стояли в котельной в Архангельской области, отапливали посёлок. После перестройки котельной были демонтированы, потом благополучно попали в руки к нам. Звёзды на них — родные.
Рядом с котлами в траве повиливает хвостом старый, клочковатый, большеглазый пёс. То ли Бобёр, то ли Борис. Его хозяин дед Рахман сидит рядом, покуривает, говорит невнятно и тем тише, чем ближе к нему придвигаешься:
— Один я здесь и остался, спасаю Россию. Уже 18 лет как... Перебрался из Питера, а родом я из самого Азербайджана. Бывают у нас тут туристы, благодарят за то, что сохраняем историю. Я вот тоже сохраняю. Крашу, мажу. Местные все радуются, всё же не разваливается окончательно место.
Экзотика под боком
На пригревающем солнышке технический запах смазок, красок, масел и прочих тайных штучек, заставляющий старые вагоны бодриться перед гостями, становится сильнее и смешивается с ароматом свежескошенной травы — до ближайшего частного дворика, по которому гуляет газонокосилка, рукой подать.
— Наш туристический маршрут составляет 12 километров — до карьера торфоразработок, общая протяжённость сохранившейся узкоколейки — 25 километров. Наши туристические программы варьируются в зависимости от времени года. Поездка на торфоразработки, осмотр добывающей торф техники, поход к памятнику погибшим партизанам, пешая прогулка на озеро Тигода, сбор грибов, чаепитие в нашем вагоне-ресторане. В среднем экскурсия длится 4–5 часов, — поясняет Алексей. — Скорость движения поездов небольшая. Это ещё и вопрос безопасности, ведь путь старый.
Редкие выходные музей обходится без гостей: 10–20 человек — в основном москвичи или жители Северной столицы — приезжают посмотреть на экзотику. Уезжают довольные. Процент новгородцев среди посетителей музея ниже: наш брат то ли не знает о диковинке, расположившейся буквально под боком, то ли ещё не дорос до экзотики.
Музей Тёсовской узкоколейной железной дороги подключился к новому туристскому сервису «Карта Гостя Руси Новгородской». Это единая электронная карта, включающая в себя посещение лучших музеев и экскурсий региона. При покупке карты на один или несколько дней посещение музея становится бесплатным.
— Узкоколейки массово уничтожаются. На территории России осталось несколько с пассажирским движением. Туристических и того меньше, одна из самых красивейших располагается в Апшеронске, это Краснодарский край, — уточняет наш провожатый Алексей, прогуливаясь от вагона к вагону. — Мы же думаем о том, как сохранить свою узкоколейку. Пожалуй, единственный жизнеспособный вариант — поиск инвесторов для торфодобывающего предприятия «Тесово-1». Это будет гарантом сохранения узкоколейки и дальнейшего развития нашего музея и инфраструктуры в посёлке.
Перед поездкой на торфяники мы распиваем чай в ретровагоне-ресторане. Клеёнки, окошки, занавески на окнах подобраны так точно, что не проходит и десяти минут, а мы уже ждём, что вот-вот вагон узнаваемо дёрнется, и мы отправимся в путь: выйдем на полустанке где-нибудь в 70-х и удивлённо оглядимся вокруг.
Вперёд, в прошлое
Действие жанрового романа современного российского писателя Алексея Иванова «Псоглавцы» происходит в забытой Богом и людьми небольшой деревне, что стоит недалеко от торфоразработок. А к торфяным карьерам ведёт не что иное, как старая, заброшенная узкоколейка.
Двух этих деталей из сочинённого ужастика Иванова, совпадающих с Тёсовским музеем, вполне достаточно для того, чтобы воспринимать местные торфяники не просто как точку на карте, но как настоящее приключение. Опять же и ретротранспорт не даёт вынырнуть на поверхность воспоминаний. Затягивает глубже и глубже. И вот уже над вагоном, мерно покачивающимся на рельсах и неспешно везущим людей по лесу, нависает другая атмосфера. В годы Великой Отечественной войны часть местной УЖД использовалась для нужд Второй Ударной армии. Не зря здесь же уже много лет подряд благодаря фестивалю «Забытый подвиг — Вторая Ударная» проходят реконструкции страшных боев военного времени. Смотреть на них с трибуны — неуютно. Думать о том, как это было, — почти нестерпимо...
А пейзаж за окном — примерно тот же, что в 40-е годы, что в 70–80-е, что в наш невозможно современный XXI век. И гость Тёсово-Нетыльского, желающий попасть в музей узкоколейки, незаметно для себя попадает в музей ушедшего времени. Оно было, прошло и вряд ли когда-либо вернётся. Это и к лучшему. Ведь мы-то, обогащённые историей и памятью о прошлом, ещё можем вернуться. Вернуться и сохранить.
