Бегущая по волнам

Группа энтузиастов продолжает строительство ильменской соймы – последнего народного парусника России

К чёрному просмолённому боку соймы очень хочется прикоснуться, провести ладонью по шершавому тёплому дереву. И вдохнуть терпкий запах древесной смолы. Те, кто сделает это, скорее всего, признают, что пахнет лодка почти как копчённая над дымом костра рыба.

Хотя лодкой сойму, которую второе лето строит на берегу Ильменя в старорусской Устреке группа энтузиастов, возглавляемая Владимиром Щетановым, сегодня уже трудно назвать. Паруса над её корпусом еще не подняли, мачты — два длинных бревна — лежат на траве рядом, и всё равно видно — перед нами парусник. Последний народный парусник России, ради сохранения технологии строительства которого и объединились участники удивительного проекта.

Просмолились

«Тело» у соймы — длинное и мощное, крепко сбитое и округлое, как у большой, сильной рыбины. Такое, чтобы преодолевать волны Ильменя, которые из-за небольшой глубины озера при штормовом ветре наполняются поднятым со дна песком, мелкими камешками и превращаются в бьющие о борт тяжелые кулаки.

Проверит ли сойма на себе силу их ударов в этом году? Судостроители загадывать не хотят. Как пойдет, так пойдет. Но, конечно, им очень хочется увидеть парусник на Ильмене. Большая часть работы уже позади. Сойма благополучно перезимовала, укрытая от снега и дождя брезентом. Весной Владимир Щетанов, преподаватель столичной «Навигацкой школы», и Сергей Демешев, кормщик и большак рыбацкой артели, возобновили строительство.

Что удалось сделать за второй сезон на ильменской верфи? Наложили мостки. Так у рыбаков называется то, что мы, обыватели, зовем палубой. На сойме появилась шалашка. Там рыбаки могут посидеть, передохнуть, укрывшись от брызг. Выполнили оковку, установив на корпус металлические детали. Но самое главное — засмолили парусник. И это отдельная история.

Древесную смолу сегодня, разумеется, ни в судостроении, ни где-либо не используют. Нет надобности. Смола необходима для того, чтобы предохранить дерево от гниения. В промышленных масштабах в России её сейчас не производят, и устрекским энтузиастам пришлось искать таких же, как они, неравнодушных к сохранению традиционных промыслов соотечественников. Нашлись такие в Архангельске, где есть смолокурня. И в июне сначала в Великий Новгород, а потом в Устреку прибыла 100-литровая бочка со смолой.

Судостроители приступили к просмолке, не пропуская ни одного сантиметра на сойме, и теперь в интернет-сообществе этого уникального проекта мы можем видеть на фотографиях по-детски счастливые лица судостроителей и их перепачканные в смоле руки после завершения работы.

— Десятый день уже отмыть не могу, — нисколько не расстроенный этим фактом, сообщает Сергей Демешев. — Даже перчатки не спасли. Зато теперь все будут знать, как выглядели деревянные соймы. Они были черными. Со временем смола вымывалась из дерева, корпус светлел, но его снова смолили. А еще мы теперь точно знаем, как сойма пахла.

Что такое косыня?

Не менее увлекательным оказалось и изготовление парусов. Их два — носовик и кормовик. Оба четырехугольные. Паруса распирали жердями, установленными по диагонали.

— Комплект из двух парусов мы смогли найти на нашем, устрекском берегу у рыбака Владимира Падорина, а второй — на поозерском у дяди Коли Кононова, — говорит Демешев. — Он был кормщиком еще на деревянных соймах, без моторов.

Сложность была в том, что у Кононова сохранился только кормовик, и судостроители, чтобы не сделать ошибку с формой носовика, решили кроить новые паруса по устрекским лекалам, пообещав старому кормщику, что обязательно придут к нему на поозерский берег под его кормовиком.

Льняную парусину, прежде чем кроить, как и полагается, выпарили — замочили в баке и высушили. Натуральная ткань села сантиметров на сорок. Только после этого стало возможным сшить паруса.

Увлекательными крой и пошив парусов оказались не только для самих судостроителей, но и тех, кто за процессом наблюдает, причем не только на устрекской верфи, но и на просторах Интернета — в сообществе «Ильменская сойма». Здесь Владимир Щетанов и Сергей Демешев насколько возможно подробно рассказывают о каждом шаге постройки. В том числе для этого всё дело и затевалось — рассказать людям о соймах, о тех, кто их строил и как.

Благодаря этому участники сообщества узнали много «новых» старых слов. Кормщик (на Ильмене чаще говорят «коромщИк») — капитан судна, ловЕц — рыбак, сбежать — отойти (от берега), бежать — идти под парусом, тОнька — веревка, с помощью которой управляют парусом, пАрщик — напарник (на другой лодке), ватАман — руководитель ловецкой артели, подихОж — наверное, скорее всего, косынЯ — отклонение от прямоугольной формы паруса...

Кстати, о косыне. Участники проекта до сих пор не утвердились в едином мнении, насколько большим могло быть это самое отклонение на кормовике. И какой вообще формы были паруса столетие назад? Ответы на эти вопросы ещё предстоит найти.

Как и на вопрос о шверте, который на Ильмене называют гилем. Это выдвижной деревянный плавник, который можно опустить, увеличив маневренность парусника, а можно поднять, чтобы выйти на мелководье. На неглубоком Ильмене это особенно актуально. Со швертом сойма становится похожей на яхту, способную круто ходить против ветра, а без него — плоскодонкой и может подойти близко к берегу, чтобы было удобнее перетащить на сушу улов или другой груз.

Слово «шверт» либо голландского, либо немецкого происхождения. В частности, в переводе с немецкого оно означает меч. Возможно, появлением выдвижного гиля новгородские рыбаки обязаны нашим ганзейским связям или Петровским временам? На этот вопрос судостроители ответа пока не нашли. Одно скажут точно — сохранились фотографии 30-х годов прошлого века с соймами, на носу которых видна верхняя часть шверта.

Против ветра

Когда сойма выйдет на Ильмень? Устрекские судостроители пока точно не могут сказать. Работают они только в сухую погоду, а тут зарядили дожди. Нужно еще заластить, загерметизировать сойму — проложить щели паклей и закрыть их ластками — рейками, в поперечном сечении выпиленными в форме треугольника. Затем предстоит установить мачты, руль, шверт, выполнить оснастку, а потом наконец спустить сойму на воду.

Однако это не будет церемония, к которой привыкли в России — с обязательным битьем и питьем шампанского и спуском судна с причала. Как и десятилетия назад, сойму доставят к воде, к глубокой заводи, чтобы утопить её на два-три дня. Полностью она, конечно, не утонет, но после нескольких суток в воде корпус разбухнет, и исчезнут все микрощели. Затем воду выкачают, и сойма поднимется над водой, чтобы выйти в озеро.

Участники проекта надеются, что к концу лета сумеют завершить начатое в прошлом году дело, и парусник наконец-то попробует себя на ильменской волне. Станет возможным испытать ходовые качества судна.

— Очень интересует, как сойма может ходить против ветра, — гадает Сергей Демешев, который ходил на деревянных соймах, но уже с моторами, без парусов.

Выход соймы на воду станет новым этапом. Предстоит обработать большое количество информации, собранной в ходе строительства. Это и видео, и фотографии, и чертежи, и множество записей — всё, начиная от заготовки леса. Владимир Щетанов обобщит наработки и выложит в общий доступ в Интернет, чтобы любой, кто захочет когда-нибудь пройти тем же путем и построить сойму, мог найти ответы на все свои вопросы. Или задать новые.