Корреспондент «НВ» побывал на уроке «русского письма»
— Сейчас мы будем расписывать руку, — всё начинается вовсе не с перьев и туши.
Расписываться, оказывается, надо карандашом. Нужно почувствовать линию — от тонкой до «упитанной». Всё дело в силе нажатия. Никакая шариковая ручка такого диапазона и близко не выдаст.
— Карандаш — друг каллиграфа, а ручка — враг, — продолжает преподаватель.
Я сказал: урок. Это не совсем так. Мы не в школе, конечно. Потому что чистописания как предмета там нет уже сто лет. Это мастер-класс в рамках научно-культурного форума древнерусского наследия «Певческая горка». Сам форум в крестецкой деревне Лякова состоится в середине лета. А мастер-классы уже идут. Первый в областной Доме народного творчества был для детей, следующий будет для взрослых. Совместный проект Крестецкой старообрядческой общины и межпоселенческой культурно-досуговой системы осуществляется при поддержке Фонда президентских грантов.
Ведёт занятия Наталия Ким — дизайнер, художник и преподаватель каллиграфии в одном лице. Пока ребятишки разогреваются, она вкратце рассказывает про историю вопроса: до XVII века книги на Руси не печатали, а писали. Затем письмо осталось лишь у старообрядцев.
Наталия принесла с собою образец — настоящий раритет. Это месяцеслов Выговской школы письма. Выг — река в Карелии, близ которой осели старообрядцы, бежавшие на север от церковных реформ. Написано — будто напечатано. Очень ровненько. Но подлинное искусство — не в линии, оно — в деталях.
— Они что, тогда не ручками писали? — недоумевает мальчуган лет семи. — А как?
— Очень просто — пёрышком!
— Пёрышком?!
— А мы пока попробуем учебную вязь, — продолжает преподаватель и показывает образец. — Похоже на заборчик, да? Очень хорошо, чтобы учиться пользоваться тушью.
«Заборчик», который нужно покрасить, это пословица «доброе слово лучше мягкого пирога».
— У вас есть опыт в этом деле? — интересуюсь у папы, устроившегося рядом с дочерью, будто консультант.
— Никакого! Но с удовольствием тоже позанимался бы. А то недавно понадобилось написать небольшой текст от руки, и я обнаружил, что почерк стал хуже, чем был. Я же менеджер, моя письменная принадлежность — клавиатура. Мы все к этому так привыкли, что не даём себе труда задуматься: а так ли это хорошо, как удобно?
В общем, Владимир Голубицкий за то, чтобы больше писать. Говорит, лично убедился, уча иностранный: материал запоминается лучше.
— Здорово! — хвалит урок Мария Нивина, мама двоих ребятишек, которых она привела на мастер-класс. — Особенно моему старшему хорошо бы подтянуться в чистописании.
А семья Госеновых пришла на занятия в полном составе: мама, папа и трое детей.
— У меня такое ощущение, что мне тут интереснее всех, — говорит Диана Госенова. — Я в детстве занималась каллиграфией, когда изучала Коран. Там же — арабская вязь.
— Теперь она встретилась с русской?
— Так это же и интересно!
Тем временем Наталия Ким рассказывает про букву-кораблик:
— Самая длинная палочка — это мачта. Теперь на неё нам нужно навесить паруса. Кстати, ребята, а вы знаете, как называются те, кто занимается каллиграфией? Я думаю, что все мальчики у нас каллиграфы, а девочки — каллиграфини.
Она внимательно наблюдает за своими учениками.
— Молодец! Красиво получается.
— Ой, а кто это у нас сдался? Ты представь, как малыш первый раз пошёл своими ножками и упал. Что ему теперь делать? Больше не пробовать? Ходьба — это не моё?
Ну вот, все справились. И преподаватель ставит перед каждым «заборчиком» замечательные «ворота» — букву-красавицу «Д». Такую тут никому пока не нарисовать. Для этого существует печать. Пожелаем же успехов будущим аристократам письма. В любом случае первый пирог у них получился добрым. Дальнейшее — в их руках.
Споры о том, чтобы вернуть в школы предмет, научающий писать аккуратно и красиво, идут не первый год. Видимо, пока не созрели. Многие полагают, что в этом нет особой необходимости. Мол, что мы сегодня делаем от руки? Подписи ставим?
А вот как смотрит на это Наталия Ким:
— Каллиграфия влияет на психическое и физическое здоровье. Это же развитие нейронных связей, мелкая моторика. Существует опыт экспериментального обучения детей с задержками в развитии. По окончании школы они поступают в обычные вузы, как все. В Японии вводят занятия по каллиграфии для взрослых. Причём это делают серьёзные коммерческие фирмы. Потому что результат — это повышение творческих возможностей и работоспособности человека. Это очевидные вещи. Мне думается, что постепенно и не массово каллиграфия будет становиться популярнее и у нас. Ведь помимо всего прочего это — традиционное искусство. А у нас в России — достаточно традиционное общество.
