{thumbimage 150px 1}Что будет, если в деревне закрыть школу, клуб и медицинский пункт, отменить автобусные рейсы...
Как только машина свернула на направление, ведущее от Любытина к Неболчам, нашему водителю, мягко говоря, взгрустнулось. «Без колёс останемся!», - выплеснул он, когда редакционная «Волга», лавируя между выбоинами, колесом всё-таки угодила в одну из глубоких ям на асфальтовом полотне. Сносное ещё прошлым летом, в этом оно словно после бомбёжки. «Убили» дорогу не налёты вражеской авиации, а родные лесовозы. Сейчас они активно вывозят древесину с ветровалов, появившихся в середине прошлого лета после сильнейшего урагана.
Эх, дороги...
Почти год прошёл с того события, но пейзаж по обеим сторонам пути остается эсхатологическим и наводящим некоторую оторопь. Но возникает она больше не от увиденной картинки - крупные стволы поломаны стихией, как спички, а от мысли, что работы здесь ещё непочатый край, и от непроизвольно возникающих вопросов: что в итоге останется от дороги после того, как лес вычистят? И сколько времени на это потребуется? Вспомнились слова главного лесника области Олега Вереникина, сказанные им одному питерскому изданию о последствиях бури: «По реальным оценкам, на вывоз упавших деревьев может уйти до десяти лет». По моим личным наблюдениям оно, наверное, так и выйдет.
В пути я раздумывала над тем, что если в районе не восстановят дорогу, то о какой тогда доступности чего-либо для его населения можно будет говорить. По такой дырявой в срок и без поломок вряд ли доедут «скорая помощь» или школьный автобус. Невольно мои опасения подтверждал наш водитель, не сдерживавший свои эмоции по поводу состояния трассы. Чтобы не огорчить его совсем, я помалкивала о том, что впереди асфальт закончится вообще и начнётся грунтовка, по которой до Дреглей трястись километров 18-20.
Если наглухо закрыть окна автомобиля для того, чтобы поднятая с земли несущимися грузовиками пыль не попала в салон, и не превышать скорость 60 км/час, то вроде и ничего, добраться можно. Но в межсезонье, весной и осенью, сюда лучше не заезжать. Не дорога - глиняная каша!
Грунтовка в здешних местах с незапамятных времён. Было неудобно, но терпимо. Беда для жителей Дреглей по-настоящему началась после того самого урагана, когда на тракте увеличился поток большегрузов, вывозящих древесину. Кроме того, разбивают дорожное покрытие и машины, груженные сырьём с песчаного карьера. Разрабатывает его бельгийская компания «Сибелко».
Грунтовку время от времени, конечно, выравнивают с помощью специальной техники, но о том, чтобы она была укатана асфальтом, деревенские даже не мечтают, и на все мои расспросы о дороге машут руками. Кстати, ещё в годы перестройки сами улочки деревеньки заасфальтировали, но дальше дела не пошли. С тех пор здесь всё круто изменилось.
Из лесу, вестимо
Виктору Егоровичу Михайлову, старожилу Дреглей, водителю с 20-летним стажем, в чувстве юмора не откажешь. Легкий в общении, доброжелательный, он охотно пригласил нас к беседе и чашке чаю, доходчиво с шутками и прибаутками рассказал, как сегодня живётся в деревне.
- Как здесь заработать можно? - интересуюсь.
- Лесу украсть. Да и то уже не украсть, всё уже давно украли. У дороги осталось да за болотами.
Информацию к секретной не отнесёшь, но тем не менее его супруга Татьяна Васильевна настойчиво одёрнула мужа: «Не болтай лишнего!».
- А что я неправильно говорю? Да они потом вычеркнут, что им не надо, напишут то, что разрешат.
Но всё же от греха подальше Татьяна Васильевна «вырулила» на более благонадёжную тему. Трудятся люди на пилораме, в сельскохозяйственном кооперативе. Человек 15 там будет. Это всё, что осталось от совхоза, в котором насчитывалось когда-то более полутысячи человек. Некоторые, устроившись трактористами, работают и на «Сибелко», но таких Виктор Егорович (всё же не удержался и вставил свои пять копеек) «рабами» называет:
- Русский задаром пахать будет. Ему 15 тыщ платят, он и радёхонек: «Ой, какие деньги!». А там (наверное, имея в виду Европу. - А.М.) 500 долларов - тьфу. Они лучше на бирже стоять будут.
Сами Михайловы на жизнь свою не жалуются. Оба давно на пенсии. Скотину уже не держат, поскольку с высокими ценами на комбикорма, по их выражению, «в прогаре можно остаться». И тяжело это, признались они. Благосостояние своё поддерживают тем, что на огороде выращено и что собственными руками сделано. Это я к тому, что их изба в деревне - самая примечательная, с резными наличниками и другим деревянным декором, который мастерит Виктор Егорович. Мимо такого дома не пройдёшь - засмотришься.
- А из-за чего в основном покидают деревню? - спрашиваю своих собеседников.
- Так школу закрыли. Правда, начальная пока существует... Да и потом уезжают туда, где детей можно отправить на хореографию или в спортивную школу. Вот только из нашей семьи четыре внука с родителями живут уже не в Дреглях, а скоро и двое со старшей дочерью переберутся в город. Некоторые в нашей деревне сейчас задумываются, а надо ли рожать, раз школу закрыли. Да и к тому же сколько времени уйдёт на то, чтобы фельдшер с Неболчей по вызову приехал!
Медицинский пункт закрыли лет восемь назад, фельдшер, уроженка Кавказа, уехала обратно к себе на родину. С тех пор на освободившееся вакантное место никто не претендует. Приезжают медики из Неболчей, фельдшер с медсестрой, регулярно, раз в неделю, наведываются. Осматривают грудничков, помогают с жалобами, по заказу привозят лекарства. Но если уж прихватит, неотложку вызывают только старики. Все, у кого в деревне есть свой транспорт, добираются самостоятельно, поскольку, учитывая постоянное бездорожье, «скорая» прибудет не скоро.
Давно отменён рейс Бокситогорск - Боровичи и обратно. Раньше по четыре раза в день автобус курсировал по деревне, а сейчас даже маршрутка становится нерентабельной. Убыток, как нетрудно догадаться, возникает всё от той же дороги.
Дети наше всё
В настоящее время в самой деревне, по сведениям администрации Дрегельского территориального отдела, насчитывается примерно 260 человек. Негусто. Возможно, народонаселения было бы ещё меньше, если бы сюда не приехали примерно лет 20 назад на постоянное место жительства чеченцы, а также граждане из Западной Украины и Молдавии в поисках заработка. Оседают, обзаводятся жёнами, рожают детей.
В первый класс в сентябре ждут троих ребятишек, а значит, как говорит с облегчением ведущий специалист Дрегельского территориального отдела Нина ЖУКОВА, начальную школу не постигнет участь средней. Она и ещё Тамара Белокурова, два бывших педагога, представляют сегодня власть в деревне. Более 20 лет учили они детей, а в результате всеобщей оптимизации системы образования пришлось им переквалифицироваться в административные работники. Наверное, не самый плохой вариант, но горечь скрывают с трудом.
По моей просьбе Нина Михайловна отвела меня к заброшенному, но ещё добротному двухэтажному зданию, где когда-то проходили уроки. Построено оно было аж в 1912-м, а года через четыре там организовали церковно-приходскую школу. В советские времена в двух классах «А» и «Б» с первого по десятый по полсотни учеников насчитывалось. К 2006 году, когда успели справить 90-летний юбилей учебного заведения, количество детей было значительно скромнее.
Тоскливо в здании. О былом присутствии детей в кабинетах напоминает учебная литература, покрытая пылью, в спортивном зале - сиротливо висящая сетка на баскетбольной корзине, в мастерских - никому не нужные станки под рост школьника. Одна из забот Нины Михайловны - сохранить в целостности и сохранности эти старинные стены, чтобы не растащили их по кирпичикам. Но, судя по разбитым стёклам окон, ей с трудом удаётся отвадить непрошеных лиц.
В последний месяц страхи по поводу будущей судьбы здания у женщины только увеличились. Пожарные по решению суда с 1 июня закрыли клуб, поэтому есть большая вероятность, что неприкаянная молодёжь от нечего делать начнёт просто так портить имущество.
Культурная революция
Если и есть центр Дреглей, значит там, где находятся рядом друг с другом два каменных церковных строения. Одно - бывший храм ХIХ века святителя Дмитрия Ростовского. Сюда на православные праздники с округи приходило столько народа, что в притворе было тесно. Другое, более масштабное, - недострой начала прошлого столетия. В храме оставалось лишь закончить внутреннюю отделку и довести до ума каменное крыльцо, с которого хотели проводить богослужение на улице. Однако помешала первая мировая война.
После Октябрьской революции, естественно, завершать строительство церкви никто не собирался. Батюшку арестовали и расстреляли. Но в тайне люди продолжали в храме сами крестить своих детишек. Спустя несколько лет в той церкви, что побольше, разместили мастерские, в той, что поменьше, - клуб. Пожилые с удовольствием смотрели в нем концерты, подготовленные детсадовцами, молодые на дискотеках плясали. На все праздники в клубе - развлекательная программа. Вся деревня на них собиралась.
Однако оттого, что печки не по правилам сложены и нет противопожарной сигнализации в здании, контролирующая служба сочла необходимым до устранения нарушений учреждение культуры закрыть. На это самое устранение как минимум 50 тысяч рублей требуется. Бюджета у территориального отдела в принципе нет, а для казны Неболчского поселения, которому принадлежит клуб, - это непредвиденные и неподъемные расходы.
Можно было бы клуб в пустующее здание школы перенести, однако, по словам Нины Жуковой, там такая же проблема - отсутствует сигнализация. Сегодня она и её помощница Тамара Белокурова ходят по домам жителей Дреглей и убеждают односельчан пожертвовать деньги. Кто пятьдесят рублей даёт, кто тысячу, а старушке Лидии Ивановне и двух не жалко. Однако недоумения она не скрыла: в её бытность руководителем в распоряжении по 50 тысяч советских рублей было, а сейчас власть с протянутой рукой ходит. Если честно, мне тоже не понятно.
Анна МЕЛЬНИКОВА
