{thumbimage 150px 1}В конфликте природы и человека всегда виноват человек, но обитателям природы от этого не легче
Наступающий по Восточному календарю Год тигра Организацией Объединенных Наций объявлен Международным годом биологического разнообразия, и это очень символично. Поскольку являющийся венцом условной экологической пирамиды тигр в окружающей природе своими пищевыми связями как бы цементирует целый комплекс сложно взаимодействующих между собой видов флоры и фауны — от травы и мышей до лося и кедра. Цементирует настолько плотно, что убери этот элемент — и общая картина начнет обедняться и рассыпаться.
Не зря экологи называют тигра флаговым видом, охрана которого автоматически влечет за собой сбережение всего природного сообщества в регионе. И неважно, где это происходит: на Суматре, в Камбодже, Непале или российском Приморье.
В сказке и наяву
С раннего детства мы знаем о свирепом тигре Шер-Хане, что жил в джунглях далёкой Индии и имел навязчивую идею прикончить мальчишку Маугли, воспитанного волчьей стаей. Одержимость редко ведет к приятному финалу, и для сказочного злодея всё закончилось грустно. Маугли вырос, убил полосатого надоеду и содрал с него шкуру. Правда, если следовать зоологической достоверности, к тому времени Шер-Хан был уже глубоким стариком, растерявшим клыки и затупившим когти, что несколько снижает героический пафос сказки. Да и в самом конфликте человека с тигром как ярким и мощным, а потому опасным представителем природы далеко не всё так однозначно, как сочинил писатель Киплинг.
Обитающие на крайнем севере своего ареала амурские, или уссурийские, тигры — самые светлые, самые густошерстные и самые крупные тигры в мире, с давних пор в отношениях с людьми соблюдали, скажем так, заинтересованный нейтралитет. Коренные народности, населяющие земли в бассейнах Амура и Уссури, относились к полосатому соседу по тайге с должным почтением. Его побаивались, но с уважением, как побаиваются справедливого и сильного правителя, который если и карает, то лишь за дело. В языческих верованиях нивхов, удэгейцев, орочей, нанайцев тигр, как и сами люди, был частью единого целого, и если ты вел себя в тайге правильно, то тебе ничего страшного не грозило: «Мы с тобой одной крови» — в целом это близко к истине.
Нанести хоть малейший вред тигру считалось табу, нарушить его — смертный грех. По книге Арсеньева, по фильму Куросавы памятен всем нам момент, когда Дерсу Узала, вынужденно выстреливший в тигра, поменялся в лице, стал замкнутым, и жизнь его как-то быстро пошла к закату... Чтоб не накликать на себя беду, приамурские жители старались даже в домашних разговорах не упоминать настоящее название зверя — «тасху», заменяя его словом «амба» («большой»). Кстати, по той же причине у славян было принято именовать медведя косолапым, Топтыгиным или хозяином. Удэгейцы даже обожествляли тигра, считая, что их племя ведет свой род от полосатого владыки леса, нивхи же вообще считали тигров не зверями, а своеобразными людьми. Так что, если вдруг какой-либо старый амба, не справлявшийся с кабаном, утаскивал пошедшую за водой женщину, ее сородичи относились к такому событию философски: судьба. Бог дал — Бог и взял!
Коса против камня
Что до тигров, то им в изобильной тайге добычи вполне хватало, так что они даже не видели в двуногих охотниках своих конкурентов — в отличие от леопардов или волков. Человек им был просто интересен и не более того. Ни страха перед ним, ни агрессии по отношению к нему гигантские кошки в большинстве своем не испытывали.
Так было до колонизации Дальнего Востока. Освоение Приамурья и Уссурийского края переселенцами из Европейской части России быстро привело к стычкам с многочисленными в то время тиграми. Любопытные от природы амбы абсолютно правомерно интересовались новостями на своей территории (а у тигра-самца ее площадь может составлять до 3 тыс. кв. км), и если вдруг обнаруживали где-то коров вместо кабанов и оленей, вполне логично относились к ним, как к законной добыче. Но и новосёлы не собирались делиться с хищниками. Коса с клыками и когтями нашла на камень, вооруженный казачьими карабинами и охотничьими ружьями. Это вам не луки и копья орочей!
Новые люди повели себя совершенно иначе, нежели те, с которыми тигры сжились за века и тысячелетия. Они приехали покорять природу, а не жить с ней в мире. Философией тут и не пахло, и тигр, сам того не желая, оказался уже не важной частью мира Великой Тайги, а превратился в хищного врага, опасного вредителя, с которым надо вести войну, причем войну вплоть до полного его истребления. Нейтралитету пришел конец, а с сильным врагом война не бывает односторонней, так что, разумеется, потери несли обе стороны.
Не на живот, а на смерть
Почтительное отношение сегодняшнего амурского тигра к человеку может показаться загадочным. Ведь как не доверять сообщениям таких авторитетов, как, например, Николай Пржевальский, в середине XIX века писавший о многочисленных нападениях полосатых хищников на жителей Уссурийского края? Тогдашние поселенцы панически боялись даже тигриных следов. Но давайте постараемся смотреть на вещи объективно.
Вряд ли мы с вами ошибёмся, предположив, что белые охотники того времени стреляли не через одного, а в каждого встреченного тигра. Из принципа они это делали или так, на всякий случай, разницы нет. Убивали не всегда, попадали нередко. И чему же удивляться, если умный хищник связывал резкую боль и дальнейшую потерю «трудоспособности» (охромев, за оленем или кабаном не шибко побегаешь!) с двуногим соседом? Вполне логично, что при следующей встрече с любым двуногим существом, имеющим запах человека, он действовал, что называется, на опережение, неожиданно бросаясь на него из засады и уж, конечно, не разбирая, прав тот или виноват. Местью такую реакцию можно назвать с огромной натяжкой: скорее быстро приобретенный условный рефлекс. К тому же ждать от оголодавшего и истощенного в результате ранения зверя, чтобы он вёл себя как здоровый и сытый, просто глупо.
Теряя возможность охотиться на привычную добычу, тигры теряли и осторожность, выходя к человеческим поселениям и пытаясь использовать малейшую возможность, чтобы утащить незапертую скотину, изловить курицу или собаку. Опять конфликт, опять стрельба...
Шаги к возрождению
Исход этой войны был предрешен. К 1940-м годам от некогда великого уссурийского тигриного народа осталось не более 50 зверей, загнанных в горные леса Сихотэ-Алиня. Потом пришла Великая Отечественная война, и как-то было не до бедственного положения наших тигров, но после победы отчаянные крики вопиющих в пустыне непонимания зоологов были, наконец, услышаны: да, тигры, конечно, страшные звери, но ведь они — наши, советские тигры, и мы не допустим!..
С 1947 года всякая охота на полосатых хищников дальневосточной тайги в СССР была запрещена особым законом. Только через 13 лет Хрущёв разрешил ловить лимитированное количество тигрят для зоопарков и цирков. А потом появилась Красная книга, куда тигр был вписан безоговорочно и одним из первых. Вид охранялся в Сихотэ-Алинском и Лазовском заповедниках, численность зверей стала увеличиваться, сменялись поколения, и поведение амурских тигров довольно быстро пришло к давнему уровню, когда человек не был врагом.
К сожалению, не повезло тигру, обитавшему в Закавказье, Средней Азии и Казахстане. С ним воевали еще активнее, так что когда спохватились и даже заповедник «Тигровая балка» учредили, зверей было так мало, что они вымерли уже сами, безо всякой специальной охоты, и туранский тигр навсегда исчез из реестра мировой фауны.
Но это просто к слову. А если кому-то уссурийские тигры сегодня кажутся другими, чем 100 лет назад, то лишь потому, что их стало намного меньше, и, соответственно, у них меньше возможностей для стычек с людьми. Вообще же всякий тигр остается сам собою, и даже в зоопарке ведет себя так, как ему предписано природой.
Впрочем, и сознание людей заметно изменилось, про Красную книгу они знают, телевизор смотрят. Да и оружие в тайге далеко не каждый с собой носит, поэтому давно уже не любая встреча тигра с человеком завершается выстрелом. К обоюдному благополучию.
Что касается случаев людоедства, нередких среди тигров тропической Азии, то их уссурийские собратья как раз снискали себе противоположную славу. Убить человека северный тигр способен, но лишь защищая добычу и жизнь — свою и детенышей. А вот все истории про людоедство в наших широтах можно было списывать на слухи, сплетни и байки. До самого недавнего времени...
Дело было у реки
15 января — две недели назад — на реке близ поселка Артёмово в Тернейском районе Приморского края (это примерно в 700 км от Владивостока) был убит местный рыбак. По сигналу родни, встревоженной его невозвращением, на следующий день на поиски выехала местная милиция. По следам вокруг обнаруженного трупа установили, что человек был задавлен тигром. И если бы просто задавлен.
На место трагедии срочно прибыли сотрудники специальной природоохранной инспекции «Тигр», которые исследовали его максимально тщательно. По их мнению, зверь напал на рыбака сзади, перебив ему позвоночник, так что человек не имел ни единого шанса на спасение. Однако неспровоцированным нападением тигр не ограничился. Он откусил своей жертве ногу, выел часть печени и часть мозга. Вот это было действительно страшно.
Оставлять такого зверя на свободе не представлялось возможным. Попробовав человечины раз, он уже вряд ли остановился бы на достигнутом. Но было два пути решить его судьбу: казнить или «дать пожизненное». Наверное, специнспекция могла бы отловить очередного «проблемного» тигра, обездвижив его особым препаратом-миорелаксантом, и он мог бы дожить в питомнике или зоопарке до глубокой старости. Однако первыми людоеда встретили сотрудники МЧС и милиционеры, которые и застрелили его от греха подальше, пояснив затем, что хищник, дескать, бросался на проезжающие машины.
— На бедре тигра была рана, то ли от пули охотника, то ли от клыков другого тигра или кабана, — сообщили в краевом Росприроднадзоре. Однако версию о том, что хищник кидался на машины, там подвергли сомнению: — Так могли заявить, чтобы оградить себя от подозрений, если выяснится, что убили не того тигра...
Печальный этот случай еще нуждается в анализе — для того чтобы по возможности избежать его повторения и чтобы не вызвать антитигриной истерии в среде местных жителей. Раз уж сосуществование тигров и людей на Дальнем Востоке нашей страны предопределено исторически, долг России перед мировым сообществом и перед самой собой, чтобы это продолжалось, причем максимально безопасно для обеих сторон. И это подтверждается солидными декларациями российского правительства. Тем не менее судьба амурских тигров до сих пор вызывает больше тревоги, чем благодушия...
В сказке и наяву
С раннего детства мы знаем о свирепом тигре Шер-Хане, что жил в джунглях далёкой Индии и имел навязчивую идею прикончить мальчишку Маугли, воспитанного волчьей стаей. Одержимость редко ведет к приятному финалу, и для сказочного злодея всё закончилось грустно. Маугли вырос, убил полосатого надоеду и содрал с него шкуру. Правда, если следовать зоологической достоверности, к тому времени Шер-Хан был уже глубоким стариком, растерявшим клыки и затупившим когти, что несколько снижает героический пафос сказки. Да и в самом конфликте человека с тигром как ярким и мощным, а потому опасным представителем природы далеко не всё так однозначно, как сочинил писатель Киплинг.
Обитающие на крайнем севере своего ареала амурские, или уссурийские, тигры — самые светлые, самые густошерстные и самые крупные тигры в мире, с давних пор в отношениях с людьми соблюдали, скажем так, заинтересованный нейтралитет. Коренные народности, населяющие земли в бассейнах Амура и Уссури, относились к полосатому соседу по тайге с должным почтением. Его побаивались, но с уважением, как побаиваются справедливого и сильного правителя, который если и карает, то лишь за дело. В языческих верованиях нивхов, удэгейцев, орочей, нанайцев тигр, как и сами люди, был частью единого целого, и если ты вел себя в тайге правильно, то тебе ничего страшного не грозило: «Мы с тобой одной крови» — в целом это близко к истине.
Нанести хоть малейший вред тигру считалось табу, нарушить его — смертный грех. По книге Арсеньева, по фильму Куросавы памятен всем нам момент, когда Дерсу Узала, вынужденно выстреливший в тигра, поменялся в лице, стал замкнутым, и жизнь его как-то быстро пошла к закату... Чтоб не накликать на себя беду, приамурские жители старались даже в домашних разговорах не упоминать настоящее название зверя — «тасху», заменяя его словом «амба» («большой»). Кстати, по той же причине у славян было принято именовать медведя косолапым, Топтыгиным или хозяином. Удэгейцы даже обожествляли тигра, считая, что их племя ведет свой род от полосатого владыки леса, нивхи же вообще считали тигров не зверями, а своеобразными людьми. Так что, если вдруг какой-либо старый амба, не справлявшийся с кабаном, утаскивал пошедшую за водой женщину, ее сородичи относились к такому событию философски: судьба. Бог дал — Бог и взял!
Коса против камня
Что до тигров, то им в изобильной тайге добычи вполне хватало, так что они даже не видели в двуногих охотниках своих конкурентов — в отличие от леопардов или волков. Человек им был просто интересен и не более того. Ни страха перед ним, ни агрессии по отношению к нему гигантские кошки в большинстве своем не испытывали.
Так было до колонизации Дальнего Востока. Освоение Приамурья и Уссурийского края переселенцами из Европейской части России быстро привело к стычкам с многочисленными в то время тиграми. Любопытные от природы амбы абсолютно правомерно интересовались новостями на своей территории (а у тигра-самца ее площадь может составлять до 3 тыс. кв. км), и если вдруг обнаруживали где-то коров вместо кабанов и оленей, вполне логично относились к ним, как к законной добыче. Но и новосёлы не собирались делиться с хищниками. Коса с клыками и когтями нашла на камень, вооруженный казачьими карабинами и охотничьими ружьями. Это вам не луки и копья орочей!
Новые люди повели себя совершенно иначе, нежели те, с которыми тигры сжились за века и тысячелетия. Они приехали покорять природу, а не жить с ней в мире. Философией тут и не пахло, и тигр, сам того не желая, оказался уже не важной частью мира Великой Тайги, а превратился в хищного врага, опасного вредителя, с которым надо вести войну, причем войну вплоть до полного его истребления. Нейтралитету пришел конец, а с сильным врагом война не бывает односторонней, так что, разумеется, потери несли обе стороны.
Не на живот, а на смерть
Почтительное отношение сегодняшнего амурского тигра к человеку может показаться загадочным. Ведь как не доверять сообщениям таких авторитетов, как, например, Николай Пржевальский, в середине XIX века писавший о многочисленных нападениях полосатых хищников на жителей Уссурийского края? Тогдашние поселенцы панически боялись даже тигриных следов. Но давайте постараемся смотреть на вещи объективно.
Вряд ли мы с вами ошибёмся, предположив, что белые охотники того времени стреляли не через одного, а в каждого встреченного тигра. Из принципа они это делали или так, на всякий случай, разницы нет. Убивали не всегда, попадали нередко. И чему же удивляться, если умный хищник связывал резкую боль и дальнейшую потерю «трудоспособности» (охромев, за оленем или кабаном не шибко побегаешь!) с двуногим соседом? Вполне логично, что при следующей встрече с любым двуногим существом, имеющим запах человека, он действовал, что называется, на опережение, неожиданно бросаясь на него из засады и уж, конечно, не разбирая, прав тот или виноват. Местью такую реакцию можно назвать с огромной натяжкой: скорее быстро приобретенный условный рефлекс. К тому же ждать от оголодавшего и истощенного в результате ранения зверя, чтобы он вёл себя как здоровый и сытый, просто глупо.
Теряя возможность охотиться на привычную добычу, тигры теряли и осторожность, выходя к человеческим поселениям и пытаясь использовать малейшую возможность, чтобы утащить незапертую скотину, изловить курицу или собаку. Опять конфликт, опять стрельба...
Шаги к возрождению
Исход этой войны был предрешен. К 1940-м годам от некогда великого уссурийского тигриного народа осталось не более 50 зверей, загнанных в горные леса Сихотэ-Алиня. Потом пришла Великая Отечественная война, и как-то было не до бедственного положения наших тигров, но после победы отчаянные крики вопиющих в пустыне непонимания зоологов были, наконец, услышаны: да, тигры, конечно, страшные звери, но ведь они — наши, советские тигры, и мы не допустим!..
С 1947 года всякая охота на полосатых хищников дальневосточной тайги в СССР была запрещена особым законом. Только через 13 лет Хрущёв разрешил ловить лимитированное количество тигрят для зоопарков и цирков. А потом появилась Красная книга, куда тигр был вписан безоговорочно и одним из первых. Вид охранялся в Сихотэ-Алинском и Лазовском заповедниках, численность зверей стала увеличиваться, сменялись поколения, и поведение амурских тигров довольно быстро пришло к давнему уровню, когда человек не был врагом.
К сожалению, не повезло тигру, обитавшему в Закавказье, Средней Азии и Казахстане. С ним воевали еще активнее, так что когда спохватились и даже заповедник «Тигровая балка» учредили, зверей было так мало, что они вымерли уже сами, безо всякой специальной охоты, и туранский тигр навсегда исчез из реестра мировой фауны.
Но это просто к слову. А если кому-то уссурийские тигры сегодня кажутся другими, чем 100 лет назад, то лишь потому, что их стало намного меньше, и, соответственно, у них меньше возможностей для стычек с людьми. Вообще же всякий тигр остается сам собою, и даже в зоопарке ведет себя так, как ему предписано природой.
Впрочем, и сознание людей заметно изменилось, про Красную книгу они знают, телевизор смотрят. Да и оружие в тайге далеко не каждый с собой носит, поэтому давно уже не любая встреча тигра с человеком завершается выстрелом. К обоюдному благополучию.
Что касается случаев людоедства, нередких среди тигров тропической Азии, то их уссурийские собратья как раз снискали себе противоположную славу. Убить человека северный тигр способен, но лишь защищая добычу и жизнь — свою и детенышей. А вот все истории про людоедство в наших широтах можно было списывать на слухи, сплетни и байки. До самого недавнего времени...
Дело было у реки
15 января — две недели назад — на реке близ поселка Артёмово в Тернейском районе Приморского края (это примерно в 700 км от Владивостока) был убит местный рыбак. По сигналу родни, встревоженной его невозвращением, на следующий день на поиски выехала местная милиция. По следам вокруг обнаруженного трупа установили, что человек был задавлен тигром. И если бы просто задавлен.
На место трагедии срочно прибыли сотрудники специальной природоохранной инспекции «Тигр», которые исследовали его максимально тщательно. По их мнению, зверь напал на рыбака сзади, перебив ему позвоночник, так что человек не имел ни единого шанса на спасение. Однако неспровоцированным нападением тигр не ограничился. Он откусил своей жертве ногу, выел часть печени и часть мозга. Вот это было действительно страшно.
Оставлять такого зверя на свободе не представлялось возможным. Попробовав человечины раз, он уже вряд ли остановился бы на достигнутом. Но было два пути решить его судьбу: казнить или «дать пожизненное». Наверное, специнспекция могла бы отловить очередного «проблемного» тигра, обездвижив его особым препаратом-миорелаксантом, и он мог бы дожить в питомнике или зоопарке до глубокой старости. Однако первыми людоеда встретили сотрудники МЧС и милиционеры, которые и застрелили его от греха подальше, пояснив затем, что хищник, дескать, бросался на проезжающие машины.
— На бедре тигра была рана, то ли от пули охотника, то ли от клыков другого тигра или кабана, — сообщили в краевом Росприроднадзоре. Однако версию о том, что хищник кидался на машины, там подвергли сомнению: — Так могли заявить, чтобы оградить себя от подозрений, если выяснится, что убили не того тигра...
Печальный этот случай еще нуждается в анализе — для того чтобы по возможности избежать его повторения и чтобы не вызвать антитигриной истерии в среде местных жителей. Раз уж сосуществование тигров и людей на Дальнем Востоке нашей страны предопределено исторически, долг России перед мировым сообществом и перед самой собой, чтобы это продолжалось, причем максимально безопасно для обеих сторон. И это подтверждается солидными декларациями российского правительства. Тем не менее судьба амурских тигров до сих пор вызывает больше тревоги, чем благодушия...
Андрей КОТКИН
Фото автора
Фото автора
