Онег, где Сергей Рахманинов ходил пешком под рояль
В нынешнем году наблюдается внезапный всплеск интереса к старинным поместьям. У феномена есть название, очень короткое и совершенно неромантичное: «М-11».
Не надо мычать 11 раз, всего — разок, и всем понятно, что речь о новой федеральной автомагистрали.
Дороги ещё нет, но она уже чуть не переехала усадьбу Железнова, потом переполошила культурную общественность своим бестактным намерением прокатиться с ветерком близ Онега, имения Рахманиновых. В каком-то полукилометре. К тому же в трёх километрах от Онега должен пройти газопровод. Кому — далеко, кому — ужас.
Статьи, заметки и… конечно, круглый стол — сёстры Черепановы по обыкновению чутко среагировали на возникшее обострение. Опять заметки. И тишина. Как в Онеге…
По зову души
Этим летом там работали студенты-волонтёры. Организовала группу архитектор Елена Кедрова. Сверхзадачи не стояло, но и навести мало-мальский порядок непросто. Там ведь всё таким быльём поросло!
В Онег от деревни Захарьино сначала едешь, потом идёшь. Как бы по дороге. Потом полем, наконец, свежей тропой, проложенной косарём через заросли буйной растительности. Сныть и крапива на усадьбе знатные, в человеческий рост. Косаря из местных, захарьинских, Елена Николаевна нанимала за свой счёт. Оно, конечно, Год Рахманинова у нас: 1 апреля 140-летие композитора отметили, сам Гергиев приезжал. Всё это в областном центре, выражается словами и нотами, иных форм почитания и показа к юбилею гениального композитора не возникло.
Считанные камни, открывшиеся после уборки, — фундамент — всё, что осталось от рахманиновского дома. От прочих усадебных построек и вовсе нет следа. Очертания прежней планировки, аллей. Ниже, к Волхову, в зарослях — пруды. Или тоже — лишь очертания. Кажется, они не больше тех воронок, которые оставила война.
В тени громадного старого вяза — памятник в ограде. Чуточку покосившийся гранит с надписью, сообщающей о том, что здесь родился Сергей Васильевич Рахманинов. Он сам так думал, хотя рахманиноведы давно нам разъяснили, что родина его — Семёново, Старорусский уезд. А в Онег (территория современного Подберезского сельского поселения) семья Рахманиновых переселилась, когда сыну Сергею было год-полтора. Так что помнил он себя ребёнком только в Онеге. Памятник — моложе всего на усадьбе. Он был установлен в 60-е годы прошлого века. Стараниями бывшей оперной певицы Тамары Самсоновой, дальней родственницы композитора.
Как могла она пробуждала в новгородцах, в жителях окрестных деревень чувство сопричастности к выдающемуся земляку. Удалось найти понимание и у властей. Остатки господского дома после наведения порядка на территории — расчистки, посадки деревьев — были даже взяты в ограду. Простенькую, с сеткой-рабицей, но всё же. Кстати, эстафету у Тамары Самсоновой тогда принял учитель труда захарьинской школы Михаил Вишняков, но потом по возрасту отошёл от дел.
Когда и куда пропала ограда — вряд ли кто сегодня скажет. Хотя на заброшенной усадьбе есть постоянные жители. Это... кабаны.
— На днях ходили расчищать место, где был хозяйственный двор, там такая у них тропа, аж мурашки по коже! — говорила Елена Николаевна.
Понятно, почему даже тёплым летним днем студентов не тянуло к реке. В некотором смысле Онег покамест — как зона строгого режима. Охотугодья. Шаг вправо, шаг влево, того и гляди, в капкан угодишь.
Над нами «мессеры» кружили
Прописались тут, — и давненько, — ещё и бобры. Причём там, где, по некоторым данным, в войну стоял штаб 225-й стрелковой дивизии. «Ах, война, что ж ты, подлая, сделала...». Потому-то и остались лишь записи в архивах: кто, в какое время владел Онегом, почему лишились поместья Рахманиновы, прожив там довольно долго... Да легенды ещё. Одна из них о том, что в бывшем помещичьем доме немцы учили пилотов. Узнав об этом, партизаны дали наводку, и наша же авиация стёрла тут все с лица земли.
По словам известного новгородского рахманиноведа Валерия ДЕМИДОВА, а ему в своё время довелось беседовать с участниками боёв, такая версия действительно существовала. Артиллерист-разведчик Юрий Ряховский уверял исследователя, что в начале 1943 года, будучи в Онеге, он там уже никаких построек не видел — только воронки. Но учились ли в поместье «мессершмитчики», разбомбили ли их наши — никаких документов так и не всплыло.
Попытка номер три
Да и так ли это сегодня важно? Минуло 70 лет. Из них вот уже 23 года, как мы «перестраиваемся». И по идее, вроде, пора подумать и побеспокоиться о чём-то более возвышенном, чем простое выживание. И более масштабном, чем элементарная уборка на руинах.
В противном случае... Кто-кто, а Елена Кедрова прекрасно знает, что если ничего не изменится, то спустя несколько лет всё придётся начинать заново.
Работала же в Онеге ещё в 2007-м.
Честь и хвала Елене Николаевне и ребятам за новую попытку. Можно хотя бы дойти, убедиться, что на усадьбе чисто и, увы, пусто. И помечтать, как всё могло бы быть и, даст Бог, ещё будет.
Кедрова мечтает. О чистых аллеях и прудах, заново отстроенном доме, месте, где время от времени могли бы проходить рахманиновские фестивали.
Талант в обертоне
Обойдёмся без общих слов о том, что обязаны беречь и приумножать память о великом земляке. Только два вопроса: насколько значимы эти детские рахманиновские годы и насколько дорог был самому Сергею Васильевичу Онег? Известно, что, уехав с родителями в Санкт-Петербург, впоследствии он никогда не возвращался в то место, которое считал своей родиной.
— Вне всякого сомнения, именно в Онеге Сергей Рахманинов впервые прикоснулся к клавиатуре, — рассказывает Валерий Демидов. — Мама, Любовь Петровна, стала заниматься с ним, когда ему было пять лет. Она же давала первые уроки игры на рояле его братьям и сёстрам. Прекрасно владел инструментом отец, будучи талантливым импровизатором. Домашнее музицирование, песни захарьинских крестьян — мальчик, от природы обладавший удивительным музыкальным слухом и феноменальной памятью, все впитывал как губка. Даже наказывая его за шалости, мама, а она была женщиной весьма строгой, не ставила малыша куда-нибудь в угол, а сажала под рояль.
Заметив мою улыбку, Валерий Васильевич просветил:
— Чтобы вы знали, слушать музыку под инструментом — не то же самое, что рядом с ним. Там проявляются тонкости обертонового порядка. Так что даже из этого в общем-то курьёза вполне могут происходить некоторые особенности творческой индивидуальности.
Пусть их немного, но есть произведения Рахманинова, связанные с Онегом. Романс на стихотворение Пушкина «Муза»: «В младенчестве моём она меня любила...». И далее — весьма говорящие слова:
«... Уже наигрывал я
слабыми перстами
И гимны важные,
внушённые богами,
И песни мирные
фригийских пастухов».
К 70-летию отца Сергей Васильевич, вспомнив польку, которую часто и лихо наигрывал Рахманинов-старший (настоящий гусар!), сделал блестящую аранжировку. Он свято верил, что это папино сочинение. Опять, как с местом рождения, историки всё испортили, докопавшись, что Василий Рахманинов разучил полечку по журналу, автор же — немецкий композитор.
На ноте «до»
Руководителя департамента культуры и туризма Новгородской области Сергея БОГДАНОВА не надо убеждать, что Онег следует восстановить. Убеждён он и в том, что крупные строительные проекты — дорога и газопровод — не угроза, а напротив, подспорье, дополнительный стимул к тому, чтобы сдвинуть воз с места.
— Я не против дискуссий на эту тему, — говорит он. — Всё обсуждаемо, не нужно только политизировать тему. С той общественностью, которая может помочь делом, знаниями, а в Великом Новгороде достаточно профессионалов, обязательно будем сотрудничать. Думаю, что из этой совместно выработанной позиции будем исходить и в диалоге со строителями. Не исключаю, что поднимем вопрос и об отнесении трассы дальше от усадьбы, в пределах возможного. Хотя, на мой взгляд, и нынешних 500 метров достаточно. Между прочим, мост Александра Невского лишь в 200 метрах от кремля. Есть ущерб от этого соседства? Понимаю тех, кто хотел бы и восстановить усадьбу, и сохранить Онег в неприкосновенности от веяний прогресса. Однако нужно быть реалистами: без чёткого бизнес-плана, без привлечения инвесторов добиться желаемого невозможно.
По мнению Сергея Борисовича, за гранью реализма — предложения о том, чтобы расширить границы памятника, мол, есть сведения, что площадь имения составляла 743 гектара.
— Зачем? Вполне достаточно тех 9 гектаров, которые есть сейчас. Подсчитано, чтобы воссоздать дом Рахманиновых (там вполне мог бы существовать музей, причём с учетом не только рахманиновского периода усадьбы), парк, подвести инфраструктуру — удобный подъезд, электричество, — потребуется не менее 100 миллионов рублей. Хотим концертную площадку? Поле, рядышком с местом, где стоял дом, естественным амфитеатром спускающееся к Волхову, — отличный вариант. Куда больше ландшафта?
Но прежде чем тратить деньги, необходимо соблюсти ряд юридических процедур: чётко определить границы памятника, включить его в реестр имущества области. Только после этого можно будет выходить с заданием на разработку проекта, которому предстоит пройти государственную историко-культурную экспертизу.
На этой предварительной ноте и закончится год Рахманинова. Вспомним: от идеи памятника композитору до воплощения в Новгороде прошло почти 10 лет.
Новгородский район
Сергей АКСЁНОВ (фото)
