И смех, и слёзы, и любовь…
Высокая старуха в длинной цветастой юбке и кофте неопределённо-светлого цвета, с большим носом и ярко-голубыми глазами, от которых весёлыми лучиками разбегались морщинки, была вездесуща в волотовской деревне.
Если какое событие или семейные отношения имели оттенок тайны, люди говорили: нужно у Опрони спросить.
Вы думаете, что профессия плакальщицы была только в Древнем Египте? Ошибаетесь. Бабушка Опроня тоже была плакальщицей. Мастерство это, вероятно, передавалось по наследству, но присутствовал у старушки и талант.
Новгородские деревни во второй половине прошлого века ещё были большими, люди рождались и умирали. Пришли соседи:
— Опронь, мы ведь завтра Федьку хороним, приди, поплачь. Мы уже тебе конфет купили.
— Я «Школьные» люблю, с двумя полосками, — напоминала бабушка.
— Да помним. Такие и купили.
Войдя в избу, где стоял гроб, Опроня солидно осматривала тихо хлюпающих родственников, вытирала краем платка нос и начинала трубно голосить:
— Ох ты наш жаланный, на ково ж ты нас покинул. Ой!
Громкими рыданиями отвечали все женщины, запускался громкий плач.
— Ах кровинушка ты наша родная, зачем покинул нас безовремя! — начинала следующий этап Опроня.
Вскрики становились слышны по всей избе. Видя, что процесс пошёл, бабушка расслаблялась:
— На ково оставил ты нас сироток? Стенька, а у тебя никак новые занавески куплены?
Опроня с интересом рассматривала цветастую ткань.
— Ну тебя, Опронь. Нашла время, — отмахивалась хозяйка.
Плакальщица спохватывалась и возвращалась к работе, успев предупредить:
— Ты гляди, Нюшка, куры-то у тебя в огород забравши.
Вторую часть плача она отрабатывала уже на кладбище…
Приходили люди и из дальних деревень, просили Опроню поплакать. Всем хотелось, чтобы похороны были солидными. Не возражал и священник.
А еще старушка охотно пускала к себе постояльцев. Душа требовала общения.
Жила у неё молоденькая учительница. Робкая девушка, после работы в школе весь вечер сидела за столом, проверяя тетрадки и прихлёбывая чай из блюдечка. Потом на завалинке Опроня рассказывала старушкам:
— Много теперь учительницам денег плотят. Наша вон сколько конфет йист. Чай пьет, что поддонок (блюдце), то — куся.
…Недавно увидел на кладбище деревянный крест и табличку. Вспомнил веселую бабушку Опроню, профессиональную плакальщицу.