«У моей подруги не сложилась личная жизнь: замуж не вышла, детей не родила… К 40 годам решила усыновить ребенка, взяла из дома малютки двухлетнего мальчика. Ему сейчас 6, он очень подвижный, я бы даже сказала, агрессивный, непослушный, обижает других детей, не умеет с ними ладить.
Я вижу, что подруга очень разочарована, она уже не раз говорила, что если и в школе с ним будет невозможно справиться, она отдаст его обратно. Я думаю, что так делать нельзя, но не знаю, как ее переубедить. Помогите, пожалуйста». Это письмо анонимное — ни имени автора, ни ее подруги, ни мальчика.
Что ж, рассмотрим не конкретный случай, а довольно частую ситуацию, связанную с усыновлением. Я не берусь кого-либо переубеждать, не люблю тратить слова и время впустую. Думаю, будет полезнее, особенно для тех, кто планирует усыновление, рассмотреть главные психологические проблемы названных родителей. Их много, мы коснемся главной — что побуждает взять чужого ребенка. Судя по письму, разочарованная женщина руководствовалась желанием реализовать свою потребность в материнстве, как все те, кто усыновляет (а нередко и рожает) ребенка «для себя», «чтобы он по-настоящему любил меня, уж он-то никогда не предаст, не изменит», «чтобы не страдать от одиночества», «чтобы было кому в старости стакан воды подать».
Супруги, которые по тем или другим причинам не могут иметь собственных детей, берут чужого ребенка, чтобы иметь «полноценную семью», чтобы перестать отвечать на надоедливые вопросы «Когда же будем поздравлять вас с пополнением?», то есть чтобы как-то компенсировать комплекс биологической, психологической, социальной неполноценности. Именно поэтому они, как правило, тщательно скрывают факт усыновления.
Исходя из сказанного понятно, почему при подобной мотивации усыновители ищут ребенка, который был бы похож на кого-то из родителей, чтобы был здоровый, красивый… Они мечтают о том, как это будет прекрасно — услышать слово «мама» из уст прелестного малыша, прижать к себе это пухлое создание, наряжать его, гулять с ним, гордиться его успехами на зависть окружающим. А в результате оказывается, что всё не совсем так, вернее, совсем не так: ребенок не хочет спать, когда мама уже с ног валится, а потом просыпается ни свет ни заря; не хочет есть то, что она приготовила; оказался не таким способным, как мечталось; а еще выясняется, что он вообще «какой-то странный, упрямый, вредный, ленивый, лживый, агрессивный, непослушный, с ним невозможно ладить…». И он совсем не проявляет ни любви, ни нежности, напротив, грубит, даже дерется, и уж очень часто болеет; и вообще, как-то мешает жить… Горькое разочарование! И вывод: не повезло с ребенком. И тогда вступают нравственные вопросы: отдать обратно или мучиться, раз уж взяли, чтобы люди не осудили…
Описанные родители — как правило, психологически незрелые люди, неспособные по настоящему любить и брать на себя ответственность, потому что сами еще «дети», нуждающиеся в любви, поддержке, внимании... Жалко приемную маму, не созревшую психологически к 40 годам, но еще больше жаль мальчишку. Преданный однажды кровной матерью, он, жаждущий материнской любви и ласки, получает лишь раздраженное недовольство, крики, эмоциональное отвержение. Но только истинной любовью, вниманием можно растопить лед в душе этого мальчика.
Совсем иначе выглядит ситуация, когда психологически зрелые усыновители руководствуются не столько своими желаниями и интересами, сколько потребностями ребенка. Когда на первый план выступает стремление дать сироте возможность расти в семье, чтобы он мог получить заботу не воспитателя, не учителя, а родных, пусть не по крови, но близких любящих людей, чтобы ему было кого назвать мамой, папой, бабушкой и дедушкой, сестрой и братом…
Нетрудно представить поведение усыновителей, ставящих главной целью благополучие ребенка. Естественно, что они делают все, чтобы ребенок был счастлив. Понимая, что сирота (независимо от причин сиротства и возраста ребенка) травмирован своим одиночеством, своей отверженностью, они дают ему столько любви, заботы и нежности, чтобы ребенок почувствовал себя желанным, нужным, любимым. Конечно же, это не так просто, на это способен далеко не каждый. Что говорить, себя не каждый умеет любить, о себе позаботиться, тем более — о другом. Детей вообще любить непросто, потому что они редко соответствуют ожиданиям родителей, они требуют времени, внимания, они болеют, капризничают, упрямятся, их еще нужно чему-то учить, воспитывать. На это уходит столько времени, столько нервов, столько здоровья! Быть родителем сложно, даже если ребенок — «плоть от плоти и кровь от крови» твоей, даже если видишь в нем свои черты, свои особенности. А если чужой, с дурной наследственностью и массой проблем, связанных с сиротством?.. Чтобы любить такого, нужно иметь большое сердце, обладать высокой ответственностью и главное — понимать, что только заботясь о счастье и благополучии ребенка, можно стать счастливой матерью (это касается и кровных родителей).
Только если главная цель — счастье ребенка, находятся душевные силы и средства для ее достижения.
Так хочется, чтобы меня услышала женщина, о которой написала ее подруга, ведь при желании она может обрести ни с чем не сравнимое счастье материнства, если сумеет безусловно и безоговорочно полюбить доверенного и доверившегося ей ребенка!
Людмила Николаевна ЛОРДКИПАНИДЗЕ,
врач-психотерапевт
