Как корреспондент «НВ» постигал загадочную душу обитателей финской глубинки
В неприметный городок Миккели меня занесло случайно. До нынешнего лета я вообще не знала о его существовании. Да и с чего бы?
Основной поток туристов либо не доезжает сюда, ограничиваясь пробежкой по торговым центрам Лаппеэнранты, либо проносится мимо, в Хельсинки. Мне же вздумалось поехать на музыкальный фестиваль Jurassic Rock, который каждое лето взрывает тишину здешних мест. Проходил он как раз в Миккели.
И это тоже скульптура
Обнаружив в своей памяти зияющую дыру на том месте, где полагалось храниться знаниям об этом городе, я обратилась к Интернету и знакомым. Первый был скуп на информацию, вторые тоже не особо помогли. Те, с кем я общалась, поделились на два лагеря: одни считали, что за пределами столицы жизни нет (замечу, это были не москвичи); вторые полагали, будто финская провинция — это что-то вроде Карелии, и ехать туда стоит лишь за красотами природы. За Карелию, в которой я была, стало немного обидно, и я решила, что непременно найду в Миккели что-нибудь интересное. Так оно и вышло.
Первая достопримечательность поджидала меня уже при въезде в город. Чуть в стороне от дороги возвышалась странная конструкция, больше всего напоминающая огромный, чуть сплющенный обруч на ножках. Что это такое, водитель не знал, и до конца моего пребывания в городе загадка осталась не раскрытой. Полагаю, это все-таки был какой-то памятник. То, что финны — большие любители причудливых скульптур и авангардного искусства, я поняла еще во время прошлого визита, когда ездила в Хельсинки. Теперь выяснилось: провинциалы не меньше столичных жителей ценят возможность установить в парке что-нибудь этакое, способное заставить всех прохожих удивляться и раздумывать, что же символизирует данный экспонат. За время прогулок мне на глаза попалось серебристое дерево с приставленной к нему лестницей, черный обнаженный мужчина, торчавший прямо посреди кустов, и доморощенная инсталляция: ряд старых ботинок, в каждом из которых цвели цветы. Вот вам, пожалуйста, победа природы над цивилизацией!
— Финны из всего могут сделать достопримечательность, — поделилась со мной впоследствии соотечественница, встреченная на фестивале. — Я тут удивляюсь, как у них только фантазии хватает. Неподалеку поставили какой-то камень и водят к нему экскурсии. Вот кто бы еще до такого додумался?
Тут я с гордостью рассказала ей про Рюриково городище. Кажется, ее это впечатлило.
Справедливости ради стоит сказать, что привычного вида скульптура в Миккели тоже нашлась. На главной площади, перед «Макдональдсом», тоже, очевидно, играющим весомую роль в деле привлечения туристов, красовался памятник маршалу Карлу Маннергейму, «финскому Жукову», как его иногда называют. Во время Второй мировой войны он принял на себя обязанности главнокомандующего финской армией, и его ставка располагалась именно в Миккели. Маршала тут помнят до сих пор.
Есть в городе и Музей главной ставки, в котором находится рабочий кабинет Маннергейма, и Музей пехоты, посвященный в основном армейскому вооружению. А на вокзале стоит неприметный с виду проржавевший вагончик. Именно в нем маршал в свое время проехал десятки тысяч километров. Сейчас это тоже музей. Правда, работает он всего один день в году — 4 июня, в день рождения Маннергейма. Обнаружила я это лишь после того, как, безуспешно подергав запертую дверь, все-таки заметила табличку с информацией.
Путь наверх
Миккели — городок небольшой, и за час его вполне можно обойти неспешным шагом. Прохожих на улицах довольно мало, автомобилей — и того меньше. А парковка, на которой напротив одной сиротливо стоявшей машины расположились десятки велосипедов, и вовсе наглядно показала, какой транспорт тут предпочитают. Велодорожек в городе, кстати, почти нет, но финнам это не мешает: ездят они, как и новгородцы, по тротуарам, предупреждают о своем приближении звонком.
Все дороги тут ведут к кафедральному собору. Внушительное здание в неоготическом стиле щеголяет красными кирпичными стенами и тянется к небу острым башенным шпилем. Его видно практически отовсюду. Оно и понятно: в основном дома тут невысокие, в два-три этажа. Финны не гонятся за вычурностью архитектуры, предпочитая простоту, комфорт и яркие цвета.
Побродив немного по городу, я заметила, что дорога становится все более пустынной. Позади остались здания, пропали прохожие, но тропинка упорно вела меня вперед. Уже совсем было решив, что заблудилась и надо возвращаться, я вдруг увидела стоявшую особняком белую башню. На первом этаже было кафе, куда я и заглянула. С грехом пополам (я не говорила по-фински, а хозяйка плохо знала английский) удалось выяснить, что башня эта — смотровая. Мне предложили купить билет наверх и пончик.
— Зачем пончик?
— Просто так.
Против такого аргумента возразить было нечего.
Наверх я поднималась по узкой винтовой лестнице, живо напомнившей мне времена студенчества: в библиотеке Антониева монастыря, куда я бегала за учебниками, была такая же. Смотровая площадка оказалась пустой, так что я без всяких помех сделала по ней круг, рассматривая город. С высоты казалось, что он построен прямо посреди леса. Деревьев было куда больше, чем домов. Здания скромно прятались среди зелени. Дальше поблескивала на солнце вода. Финляндию не зря зовут Страной тысячи озер: они тут повсюду. Вот и в Миккели нашлось одно.
— А где все заводы? — спросила я хозяйку кафе, спустившись.
— Что?
— Ну, где у вас люди работают?
Оказалось, что есть тут фанерный завод — он находится дальше, за чертой города, чтобы вредные выбросы не мешали жителям. А еще местные зарабатывают на туристах: сдают им коттеджи, катают на лодках, продают сувениры. Последние, к слову, стоят недешево. Я однажды присмотрела простой магнит с деревянным изображением города, но, сообразив, что в пересчете на наши деньги он обойдется больше чем в 600 рублей, решила обойтись без него. Уж лучше купить еще пончиков и перекусить, сидя на набережной. Многие финны так и делают: рассаживаются на траве у озера, пьют газировку из маленьких бутылочек, о чем-то переговариваются. Были тут и рыбаки с удочками. Судя по тому, сколько в местных кафе блюд из рыбы, удача им периодически улыбалась.
Всегда такие
Что же до того самого фестиваля, который и был целью моей поездки, тут меня поразила сама музыка. Местные группы играли либо нечто бешеное и драйвовое, либо депрессивные баллады. Некоторые ухитрялись сочетать в одной песне и то и другое. Поневоле задумаешься: откуда все это в тишайшей Финляндии с ее спокойной и размеренной жизнью? Может, не хватает людям ярких эмоций, вот они и стараются это восполнить? Или суровый климат с длинными зимними ночами способствует меланхолическому настрою?
Когда-то давно я читала, что из всех европейских языков только в финском есть аналог русского слова «тоска». Не могу сказать, правда ли это. Мои познания в финском до сих пор ограничиваются двумя словами. Первое — kiitos, «спасибо», которое я выучила для того, чтобы благодарить местных за услуги, второе — kissa, «кот» по-нашему. Его и запоминать не пришлось.
Так или иначе, но между финским и русским менталитетами мне и впрямь привиделось нечто общее. Кто там жаловался, что наши соотечественники в отличие от иностранцев никогда не улыбаются, гуляя по городу?
Так вот, финны такие же. Ходят с видом серьезным и даже мрачным, на прохожих либо не смотрят, либо смотрят подозрительно. Хотя, казалось бы, при таком количестве неформальной молодежи, как здесь, уже давно должны ко всему привыкнуть.
— Это они на фестиваль так нарядились? — спросила я охранника, махнув в сторону парочки, одетой в готическом стиле.
— Нет, они здесь всегда такие. Молодежь старается выразить себя.
Охранник, кстати, в отличие от прочих был улыбчивым и приветливым. Он подошел ко мне, когда я сидела у сцены, и я немного напряглась. Чего можно ждать от человека в форме? Прошлый опыт подсказывал: сейчас он скажет, что сидеть здесь нельзя, стоять — тоже, а дышать лучше через раз. Но охранник всего лишь подошел сказать, чтобы я не забывала пить воду: денек выдался жарким.
— Если у вас с собой нет воды, ее можно набрать вон там, — он показал рукой туда, где к забору были прикручены краны.
Я заверила, что пить уж точно не забываю, и для наглядности показала наполовину пустую пластиковую бутылку. Охранник успокоился и пожелал мне счастливого дня.
Все-таки в глубине души они добрые, эти финны.
Прямо как мы.
Фото автора
