Мария КЛАПАТНЮК о газете, о читателях и о себе
В начале декабря «НВ» запустили новый проект. На вопросы читателей в течение недели отвечал главный редактор газеты. Поступали просьбы познакомить с сотрудниками редакции.
И главред решение принял: будем знакомы! После консультаций, кто выйдет к аудитории следующим, выбор пал на Марию КЛАПАТНЮК.
Ей не привыкать. В Сети она свой человек — один из редакторов нашего сайта. А кроме того — автор рубрик «Обозреватель», «Культура», «Репортаж».
— Мария, какое учебное заведение вы закончили? Как оцените качество вузовской подготовки? Что подтолкнуло к выбору профессии? (Чел с кочаном)
— К выбору профессии подтолкнуло детское заблуждение, что журналистика — это написание красивых текстов, а также — врождённая болтливость. Окончила, как ни странно, кафедру журналистики в НовГУ. Качество вузовской подготовки лучше оценивает тот, кто принимает студентов на практику, а потом — работодатель... Осваивать профессию в любом случае приходится самостоятельно, это не только журналистики касается. Из преподавателей отлично запомнился филологический блок. Практически все лекции и семинары по литературе были интересны. Сейчас они сокращены, что кошмарно... История отечественной и зарубежной журналистики в лице Александры Семёновой и Бориса Ковалёва тоже очень хороши.
— Зачем девочкам идти работать в газету? На ТВ лицо видно — все узнают. А тут — скука... (Есть вопрос)
— Тут, как видите по фото, тоже можно «посветить лицом». Правда, в особых случаях. Есть в газете свои преимущества: на задания не нужно таскать за собой оператора, более того — респонденты боятся диктофона куда меньше, чем микрофона и осветительных приборов.
— Если дает задание ГР, а оно вам не по сердцу, беретесь за дело или за сердце и отказываетесь? А он что? (Рамштайн)
— Я сажусь в позу мыслителя, а он уходит… Если серьёзно, припоминаю не один случай, когда по заданию ГР бралась за дело без особой охоты — тема казалась малоинтересной или высосанной из пальца. А в итоге неплохо получалось, потому что думать приходилось больше и усилий прилагать. Впрочем, и отказаться можно: главное сразу и твёрдо.
— Чего бы вы желали от читателей «НВ»? Можно ли охарактеризовать в целом условного читателя «НВ»? Какая версия газеты более интересна, электронная или печатная? (Федя)
— Не раз ломала голову, представляя «условного читателя «НВ». Думаю, что читатель, поглощающий всю газету целиком, ещё более редок, чем единороги. Если рассмотреть отдельные рубрики, картинка более-менее выстраивается. Возрастной диапазон, как говорится, доставляет... С аудиторией сайта попроще — инструменты от поисковиков дают некоторое представление. Судя по ним среди читателей «НВ» женщин чуть больше мужчин, а основной процент — люди за 45 лет. 10% молодёжи от 18 до 24-х. Электронная версия, как ни крути, объёмнее и живее — сами понимаете. Но опять же мы используем далеко не все возможности Интернета, надеюсь — только пока. А от читателей чего желать? Конечно, как можно больше предложений, откликов, реплик. И желательно не в стиле «дурак — сам дурак».
— Как можно оценить языковое пространство нашего города (вывески, названия магазинов, рекламные слоганы)? (Чел с кочаном)
— Иностранные слова, написанные «по-русски», это, конечно, забавно, а часто и нелепо. Но проблема ведь не только новгородская!? В Интернете масса подборок с таким «неймингом», что зачитаешься. С другой стороны, я против искусственного состаривания всего и вся вокруг. Об этом справедливо и не первый год говорят профессор Татьяна Шмелёва, искусствовед Сергей Пухачёв. Да разве они одни? Город с историей тем более имеет право на настоящее и красивое будущее, не обязательно связанное с «ятями и ерами». А русский язык имеет право на развитие — как и человек. Что до рекламы, мне близка позиция ребят из проекта «Новый город», они постоянно напоминают о таком понятии, как визуальный мусор на городских улицах. Пока без особых успехов, к сожалению. Хотя какие-то рейды мэрия уже предпринимает. Конечно, я тоже помню несколько процессов с рекламными щитами, которые вроде бы были чересчур безнравственными. Но если бы проблема нравственности решалась простым запретом рекламы, я бы аплодировала стоя. На деле это даже не капля в море.
— Как вы относитесь к новостям, в частности, таким, как «горел гараж». Что есть настоящая новость? (ПростоФиля)
— Как к неотъемлемой части работы. Мне самой куда ближе новости «от людей»: перемены в городе, реплики наших спикеров по поводу федеральных событий, слухи о том, что к нам едет очередной ревизор. Но если говорить о популярности, новости о горящем гараже куда перспективнее. Сухая статистика показывает, что больше всего читателя привлекает именно негатив — убийства, ДТП, наркопритоны, суициды, пропавшие без вести... Настоящая новость — то, о чём никто ещё не знает, но все хотят узнать. В учебниках это сказано стройнее.
— Мария, в Интернете опубликован достаточно интересный критический материал депутата Думы Великого Новгорода Елены Михайловой о новгородском Союзе журналистов. Как можно со стороны оценить качество работы этого Союза? (Чел с кочаном)
— Являйся я членом Союза журналистов, Медиа-Союза или Лиги журналистов, мне бы было куда проще отвечать на эти вопросы. Меня осознанное невступление в профсообщества пока ни разу ни в чём не ограничило… И это радует. Пост Елены Васильевны читала: не для того он, по-моему, написан, чтобы разъяснить читателю, зачем создан СоюзЖур. Зато из него видно, что любое скопление творческих, активных, сильных личностей — это крайне напряжённое поле. И меня это напрягает.
— Нередко при чтении репортажей думаю, что журналист только и способен прийти, раскритиковать и уйти, но ничего сам не делает. Вам не кажется? (Анна)
— Я вот знаю коллег, которые приходят и вдохновляются всем подряд до неприличия. Сама же стараюсь прислушиваться к внутреннему голосу. Голос подсказывает, что многое, за что берутся в «Читай-городе», к примеру, вызывает уважение. Они применяют новые подходы, рискуют, бывает не совсем удачно, потом снова рискуют — молодцы! Вот только горожане почему-то не всегда готовы участвовать в предлагаемых встречах. Молодцы ребята из «Нового города». Часто бывают чересчур придирчивы и требовательны, на мой взгляд, но, с другой стороны, как иначе «уговаривать» представителей власти что-то делать... Есть отдельные яркие новгородцы. Я, когда иду на встречу с ними, заранее подозреваю, что «провинциальщины» не будет. Так и случается. В то же время есть целый ряд городских структур, от которых ОЧЕНЬ ждёшь перемен, а они… Сидят себе на месте, делают вид, что что-то делают, да ещё и гордятся. Конечно, про них очень хочется написать «добрый» текст. Кстати, есть среди коллег и такие, что сами «делают». Организуют благотворительные акции, активно помогают волонтёрам. В общем, это не от профессии зависит.
— Я так понимаю, деревья в вязаное — ваших рук дело? Много свободного времени? (Новгородка)
— Моих и не только... Идея перенести движение ярн-бомбинг на новгородскую почву родилась у меня. К счастью, нашлись энтузиасты, поддержавшие — так родилась акция «Одежду деревьям». Получилось, как мне кажется, совсем неплохо. Так вдруг и не ответишь — с чего вдруг. Уже говорила, что журналисты не только пишут, иногда и делают... А почему именно такая акция? Потому что часто вижу: абсолютное большинство горожан не воспринимают город как свой дом. Дом у них в лучшем случае заканчивается порогом квартиры, а дальше — унылое, грязное, безликое пространство. Ужасная логика. Времени свободного не так много, но оно есть, и это радует. Вязание же отлично сочетается с просмотром кино или аудиокнигой, музыкой. Посиделки с друзьями за спицами — тоже неплохое времяпрепровождение.
— Почему ты пишешь про кино, а про книги не пишешь? Не любишь читать? Кого не любишь читать? Какую книгу читаешь сейчас? (Рамштайн)
— Читать люблю. Но почему-то только проверенное временем, а там за меня всё уже прочитали, написали, доступно отрецензировали. За современной литературой слежу по отзывам коллег, тех, что посмелее и расторопнее. Не люблю читать Дмитрия Быкова, а вот слушать его лекции по литературе очень даже люблю. И вообще аудиокниги люблю. Нынче на повестке почему-то «Гиперболоид инженера Гарина». А в бумажном варианте, вернее — в ридере: Ариадна Эфрон о Марине Цветаевой и перечитываемый Сэлинджер.
— Самое приятное и самое неприятное в работе журналиста? (Мимопроходимец)
— Приятного настолько много, что не буду утомлять. Самое, пожалуй, когда под твоим текстом появляются дельные комментарии, а текст распространяют читатели. Неприятного меньше, но это ТАК неприятно. Когда герой, с которым договорился о тексте, вдруг без предупреждений уходит в подполье. Когда твой материал вылетает из номера из-за появившихся документов или рекламы, которую срочно нужно печатать. Когда сам накосячил.
— Вся молодёжь пишет про молодёжь и культуру. Что дальше? (Вопросец)
— В том, что молодёжь пишет про молодёжь, я беды не вижу. А вот когда молодёжь надевает костюмы и галстуки, вооружается папками и идёт изображать будущее России в молодежных парламентах и прочих президиумах, тут мне хочется всплакнуть. Впрочем, мы и о них тоже пишем. Кстати, у нас в коллективе не так мало недавних выпускников университета — помимо культуры пишут об экономике и истории. Вопрос не в возрасте. Если бы в газету шли не журналисты по образованию, а пишущие специалисты из других сфер — вот это было бы... Наши старшие коллеги, в основном, как раз и имеют за плечами знания, не связанные с журналистикой. Ну а тем, кому в момент поступления в университет никто взрослый и умный не подсказал, что «писать и так научишься», приходится выкручиваться на месте...
— А по гамбургскому счету — «оно мне надо?» (Федя)
— А кто ж его знает? Опять же, «посвятив всю жизнь» работе в журналистике, я бы, может, и сказала в итоге что-то определённое или даже эпичное. А пока выводы делать рановато. Сожалений по поводу своего выбора ещё не испытывала. А дальше посмотрим, куда кривая выведет.
