Председатель облсуда о петициях, звонках и прочих внепроцессуальных обращениях
Глава района просит не разорять местный лесхоз, депутат ходатайствует об условно-досрочном освобождении Владимира Федорова, интернет-общественность требует справедливого решения по делу медбрата Чириманова...
Подобные обращения приходят регулярно и помногу. Однако, уверяет председатель Новгородского областного суда Инна САМЫЛИНА, у них нет никакой перспективы.
— В 2013 году законодатель определил понятие «внепроцессуальное обращение», — говорит Инна Николаевна. — Это все письменные и устные обращения в адрес суда от посторонних (с точки зрения конкретного дела) лиц и организаций либо от участников процесса, но не в предусмотренной законом форме. Раньше судьи приобщали подобные обращения к делу. Теперь такой необходимости нет.
— Тем не менее суд размещает тексты, присланные ходатаями, на сайте.
— Смысл прост. Участники процесса вправе знать, кто пытается повлиять на суд. Интересует это и общественность. Законодатель рассчитывает, что посредством гласности удастся свести на нет разнообразные попытки выйти на контакт с судьей.
— И этот расчет не оправдывается?
— Закон применяется более полутора лет. Мы о нем говорим, информируем различными способами, но слишком сильны стереотипы. Многие еще думают, что вопросы можно не решать, а улаживать. Иные так и детей воспитывают. Судьи ходили в школу с лекциями. Все хорошо, дети сидят, слушают. Вопросы есть? Мальчик тянет руку: «Скажите, а вы берете взятки?». Детей убедили, что суд — плохой. Ищите ответ на вопрос: «Кому это выгодно?». Вообще-то в детях надо воспитывать уважение к суду, ведь суд — это часть цивилизации. Парадокс: так часто слышен лозунг «Даешь независимый суд!», но масса желающих «скорректировать» правосудие. Мы требуем от граждан уважения к независимости суда, но даже высокопоставленные чиновники не вполне осознают это. Недавно на представительном совещании ко мне как председателю суда было направлено пожелание «судить повнимательнее».
А тем, кто ратует за независимость суда, но считает возможным оказывать влияние на принятие судьями решений, посоветую прочитать Конституцию РФ.
— Скажите, есть еще попытки воспользоваться пресловутым телефонным правом в его чистом виде — реально бывают еще звонки?
— Нет, это все-таки анахронизм. Хотя сравнительно недавно я приняла трех авторов жалоб, «прозвонивших» в нашу приемную. В порядке исключения, из уважения к их преклонным годам. Чтобы лично объяснить то, чего они никак не могли понять из письменных ответов.
Есть прописанная в законе процедура. Не устраивает решение суда первой инстанции, считаете, что есть основания для его отмены, — обжалуйте. Кроме судебных коллегий областного суда есть президиум областного суда, есть Верховный суд РФ. Вышестоящие инстанции проверяют все доводы жалоб и представлений, дают мотивированные ответы на все вопросы авторов жалоб. Мы более 20% решений судов первой инстанции отменяем или изменяем. Не нужно перепрыгивать через инстанции, давить на судью.
— Прошу прощения за обывательское суждение, но при таком проценте трудно удержаться от предположения о том, что «внепроцессуальные обращения» иногда имеют-таки успех.
— Все нормы и правила предусмотреть в законе невозможно. Бывает, когда нужно не сопоставлять ситуацию с прописанной нормой, а толковать статью закона, применять аналогию, использовать оценочные категории и т.п. И если вышестоящая инстанция поправит коллегу, то это вовсе не означает, что он плохой судья. Правоприменение — очень сложный процесс. В условиях изменяющегося законодательства, корректировки судебной практики, нередкого противодействия со стороны участников процесса случаются и отмены-изменения решений во второй или в третьей инстанции. Но всегда говорю: «Мнение судьи надо уважать!».
И уж совершенно точно не могут отразиться на судебном решении пикеты, петиции. Еще раз говорю: давление на суд не имеет никакой перспективы.
— Но согласитесь, иногда имеет под собой хоть какую-то почву. Заступавшиеся за медбрата Чириманова исходили из того, что потерпевший — мировой судья. Чириманов обвинялся в причинении смерти отцу судьи.
— По такой логике, если потерпевший — судья, вообще никого нельзя привлекать к ответственности? Не зря говорят, что судьи менее защищены, чем другие граждане. Уверяю вас, подобные случаи рассматриваются с максимальной тщательностью, чтобы потом ни у кого не было повода для пересудов. Кроме того, есть комиссия по этике, совет судей. Это один момент. Есть и процессуальная составляющая. Если конфликт интересов возникает по делу, в котором судья входит в состав суда, при наличии оснований судья должен заявить себе самоотвод.
На мой взгляд, те обращения, которые мы получаем...
— …и это не запрещено...
— Да, запрета обращаться в суды нет, но нет и результата, на который рассчитывает обращающийся. И самим ходатаям, как мне думается, это понятно. Тогда в чем дело? На мой взгляд, в одних случаях это — самопиар, в других — желание устроить шум вокруг дела и попытаться добиться формирования общественного мнения, основанного не на материалах дела, а на домыслах, слухах, предположениях.
Соблюдайте закон! Уважайте суд! Решите для себя: какой суд вам нужен — подчиняющийся различным мнениям или независимый, руководствующийся только законом?
Кстати, информацию о фактах нарушения требований к служебному поведению и требований об урегулировании конфликтов интересов, о фактах коррупции среди федеральных, мировых судей и государственных служащих судов Новгородской области можно предоставить в мой адрес лично или в письменной форме либо через сайт областного суда. При этом информация не должна быть основана на предположениях и домыслах.
