Главное, чтобы количество подъёмов равнялось числу погружений
У кого четыре глаза, тот похож на водолаза. У детской дразнилки еще и продолжение придумано: а у кого шесть глаз, тот очкастый водолаз. И вот это совсем уже враки: кому-кому, а водолазу положено иметь стопроцентное зрение. Еще «дыхалка» должна быть отменная. И вообще здоровье — как у космонавта. Плюс крепкая нервная система: все-таки спускаться что под воду, что под землю или на скалы карабкаться не каждому дано.
Да и не нужно это каждому. Водолаз — профессия штучная. На весь Великий Новгород их дюжина только и наберется.
Юрий КРАВЦОВ, работник «Облводобъекта», — один из них. Вроде молодой еще, а по выработке — пенсионер. Водолазу положено отработать 10 лет и набрать 2760 «под-водных» часов. Тогда в 50 лет можно и на заслуженный отдых. А у Юрия уже лет 15 стажа и больше трех с половиной тысяч часов.
— Это что, — говорит, — у нас работал Геннадий Васильевич Трач, так у него больше девяти тысяч было.
«Вытащить» на разговор водолаза первого класса оказалось непросто. В будни востребован. Пока зима не на хозяйстве, работы хватало. Может, в выходные?
— Только не в ближайшие, — попросил Юрий. — Уезжаю в Карелию.
— А зачем, если не секрет?
— Да отдыхал там как-то, и местные показали: вот мысочек, метрах в четырехстах от берега, там самолет лежит, в войну упал. Хотим с ребятами проверить. Давайте так: при первой возможности я сам вас найду.
Я дакнул. А от черного юмора вслух воздержался. Все-таки когда нас ищут водолазы... Ну, вы понимаете. И вот знакомое уже «алло». Договорились, присели.
— Как там Карелия?
— Хорошо. Но не нашли ничего. Теперь уж на будущий год придется отложить.
— Получается, что в будни идете под воду по службе, а в выходные — по дружбе?
— Есть такое увлечение. На наш век войны хватит. Товарищ пошел как-то за клюквой, звонит: «Тут самолет лежит!». Выехали, посмотрели. Видно, сажали на вынужденную посадку. Наверное, пилоты остались в живых. И сами же взорвали машину, чтобы не досталась немцам. Потом добытчики металла побывали. Сохранились никому не нужные обломки. Так часто бывает. Знаю на Ильмене место, где самолет лежит. Давно уже обнаружен. Айвар Степанов, наш новгородский подводный археолог, обращался в архивы. Нет данных о том, чтобы хоть один МИГ-3 был сбит над озером. А самолет есть. Двигатель КБ Микояна забрало на восстановление, всё на этом. На Ловати недавно нашли башню от танка, очень похоже на Ли — это американская машина, по лендлизу. Но ни номера на башне, ничего.
— Поднятый в прошлом году в речке Копке грузовик, который теперь в кремле стоит, оказался «разговорчивее». Принимали участие в операции?
— Самое непосредственное. Делал расчеты понтона для подъема АМО, оказавшегося при ближайшем рассмотрении полуторкой. Можно сказать, что и к обезвреживанию боеприпасов руку приложил. Мы только ящики на дне вымывали, а дальше питерские саперы работали. Нет допуска — не лезь.
Оракула жалко
— А вообще, к подводной работе как вам достался допуск? Как пришли в профессию?
— Через КЮМ. Получил корочки с правом спуска на глубину аж до 5 метров. Потом они лежали. В нехорошие 1990-е — ларьки, ерунда всякая. В конце концов, остался без работы. Брат, военный инженер, позвал к себе на севера, мол, давай, доучивайся, будет тебе хлеб с маслом. Брат у меня такой — плохого не посоветует. У него, кстати, оба сына теперь тоже водолазы. А тогда, в 1990-е... В общем, как только я курсы закончил — командировка в латвийский порт Вентспилс, где восстанавливали причал. И пошло-поехало.
— По заграницам?
— Да, пока дома мы были не слишком нужны. Так и в Италии побывал.
— Хороший маршрут.
— Причем месяца на два. Классно, море шикарное. Правда, на глубине около 35 метров, где мы бетонные блоки укладывали, скучновато. Никакой живности. Но однажды кто-то хвать меня за руку! И тут же отпустил. Как-то не по себе стало. Осмотрелся — никого рядом. Перевернул блок, а под ним — осьминог. Дом себе нашел. Предупредил щупальцем, что занято.
— Вежливый. Они, вообще-то, не только хватать умеют. Помните, в Германии осьминог Пауль результаты матчей чемпионата мира по футболу предсказывал?
— А мы нашего оракула съели. Ну, вышел такой несчастный случай. Молодые были, позабавиться-пофоткаться захотелось. Взяли осьминога в гостиницу, выпустили в ванну, а он там возьми да помри. Не подумали, что вода хлорированная. Пошли к Бьяджо, хозяину гостиницы.
— И как он вас поблагодарил за улов?
— Хвалить не хвалил, но обед приготовил. Хороший. С итальянцами у нас вообще все хорошо. Как-то пожилой синьор, бывший водолаз, мы у него снаряжение брали, захотел с нами поговорить. Смотрим, у переводчика лицо вытянулось, глаза большие. «Что он сказал?!». «Он просит прощения за то, что во Вторую мировую воевал против русских!».
Десантирование на дно
— После разных морей есть что сравнивать. Как водичка?
— На Баренцевом море лучше, чем на Средиземном. Прохладно, но интересно. Совершенно прозрачно. Медузы, звезды... Не такие крупные, как в теплых морях, но много. Кстати, работали и для того тоже, чтобы сберечь это богатство. Разбирали старый причал в Заозерске, это Мурманская область. Там, наверху, была протечка из хранилища отработанного топлива атомных подлодок.
— Не слишком романтичная командировка.
— Просто работа. На гидроэлектростанции выезжали, например, работали в аварийном шлюзе Волховской ГЭС. Обычные дела: бетонирование, сварка. Электрод с низкотемпературной плазмой на конце под водой варит и режет все. 800 градусов! А недавно в фонтане «купались».
— В День десантника, что ли?
— Я серьезно. В Старой Руссе, на курорте. Там на озере Верхнем труба забилась. Деревянная еще, старинная. На дне образовалось несколько маленьких фонтанчиков. Муть! Почти Ильмень. Что такое наше озеро? Это ил и мель. И вперед на ощупь.
— Никогда не хотелось попробовать себя в чем-нибудь другом? Выйти на берег, что ли. Видимость лучше.
— Интересных профессий много. Но для меня интересно, когда сложно. Чем сложнее работа, тем больше драйва. Были мы как-то на Липецком металлургическом комбинате. Там шла реконструкция доменной печи, ну и среди прочего надо было сделать герметизацию насосной станции. Там в камере температура — долго не высидишь, свариться можно. Две водолазные станции до нас отказались там работать. А мы полезли.
— С точки зрения отказавшихся, вы, наверное, немного...
— Сумасшедшие, это понятно. Но мы же не сунули головы просто так в это водяное пекло. Вникли в технологический процесс, чтобы отсечь на нужное время поступление горячей воды и охладить имеющуюся.
— Никакого риска?
— Риск есть всегда. Не сказано, где его больше. Иногда и пешеходный переход можно не перейти на зеленый. Само по себе погружение — крайняя мера. Если можно обойтись работой наверху, то вниз никого не пошлют.
Шутка, а жутко
— Всего ведь не предусмотришь. Инструкции инструкциями, а бывают нештатные ситуации? Что-то пошло не так...
— ЧП, тьфу-тьфу, в нашей организации не припомнить. Разве что курьезы. Это когда не что-то не так пошло, а кто-то. Как-то раз те, что наверху, вздумали чайком согреться. Один сбежал в кают-компанию, потом другой. А тому, что внизу, что-то понадобилось. Он по рации спрашивает, в ответ — тишина. На самом деле это очень неприятно. На водолаза вся станция должна работать, не забывая о нем ни на минуту. Глубина небольшая была, мужик не запаниковал, поднялся по трапу и такой инструктаж провел! Брат рассказывал мне случай, произошедший во время тренировочных спусков в трехболтовом костюме. Шлем на три болта крепится, отсюда и название.
— Кстати, сколько в нем весу, в этом костюме?
— 80 кило. И вот очередной тренируемый спускается под воду, а в это время товарищу мичману как любителю моржевания вздумалось освежиться. Красота же, льдинки плавают. И чтобы совсем было прикольно, он, поднырнув к водолазу, положил руку ему на шлем. У того шок. Хвать нож и давай махать вокруг себя. К счастью, не зацепил шутника. А потом такая картина: выскакивает на берег мичман, за ним — водолаз. Злой, как черт.
По-настоящему страшные истории на воде происходят не с водолазами, а с теми, кого нам потом приходится искать. Их много, таких историй. В девяти случаях из десяти печальные происшествия связаны с выпивкой.
Море по колено, спасательные жилеты вообще не нужны. Но кого этим напугаешь? Без примеров. Не хочу.
Не голубая, но мечта
— А чего хотелось бы?
— Романтики, наверное. Поучаствовать в экспедиции «Память Балтики». У мыса Гангут, где затонул 76-пушечный шведский фрегат. Затонувшие суда — это, конечно, что-то вроде развлекухи...
— Представляю, как весело было шведскому экипажу.
— Не переживайте, его-то как раз наши моряки сняли, не бросили.
— Хорошо, а рыбалка или хотя бы в баньку сходить?
— Смотря в какую. Мы как-то в Стрельне работали для музея. В том месте когда-то был причал, стояла банька Петра I. В войну была разрушена. У немцев на том причале была база с высокоскоростными катерами, с помощью которых они минировали выход в залив. Нашим это надоело, создали водолазную группу и организовали диверсию. Видимо, серьезно там все разнесли. Мы мало чего нашли. Я достал несколько пушечных ядер. Возможно, тех самых, что были в каменке вместо камней. Царь тот еще был парильщик.
— Морякам желают, чтобы семь футов под килем, а водолазам?
— Так и нам, как морякам, только подводникам: чтобы количество подъемов строго соответствовало числу погружений. Пожелали? Тогда спасибо!
Фото из личного архива Юрия КРАВЦОВА
