или Как туризм даёт путёвку в жизнь
В этом году исполняется 55 лет с начала развития спортивного туризма в Новгороде. Недавно вышедший из печати сборник «Спортивный туризм и ориентирование в Великом Новгороде» собрал воспоминания новгородцев о путешествиях по Кавказу, по Кольскому полуострову, Карпатам и другим живописным местам. Несколько материалов для книги подготовила и Ираида БЕССОНОВА.
— Ираида Васильевна, сколько же в вашей жизни было походов?
— Несколько сотен. Точно я никогда не подсчитывала. Это не имеет значения ни для спортивных разрядов, ни с точки зрения спортивного уважения. Смысл в том, какие это походы, а они бывают разные. Мне было интересно общаться с людьми, иметь единомышленников и делать общее дело. Настоящая страсть всегда заразительна. А болезнь туризм не излечима.
— И как вы заболели?
— Туризм предполагает организаторские способности. Ещё в детстве моя мама ненавязчиво их во мне развивала. А знакомство со спортивным туризмом у меня состоялось в Ленинградском политехническом институте, в который я поступила после школы. Кафедра физвоспитания в ЛПТИ имела множество специализаций, на одной из которых каждый студент-первокурсник был обязан заниматься. Но была одна необычная — спортивный туризм. Дисциплина культивировалась всего в нескольких вузах. Поскольку в школе у нас не было физкультурника, подготовка у меня была очень слабой, и я с тоской предвидела свой позор. И вдруг выходит пожилой мужчина и приглашает: «Мы не будем вас чрезмерно нагружать, гнаться за секундами. Наша задача — постепенно развить силу, ловкость и выносливость. Мы будем много путешествовать пешком, на лыжах, на лодках. Обойдем все окрестности Ленинграда, а позднее и весь Советский Союз. Научимся выживать в лесу летом и зимой». В общем, начальные требования к физподготовке и романтика трудностей в духе Джека Лондона решили мой выбор.
— А почему романтика туристских походов появилась именно в 60-е? Вспомнить хотя бы «Вертикаль» с участием Владимира Высоцкого.
— Эта романтика — в горы ходят потому, что они есть, — возникла ещё до войны, в конце 30-х годов. Существовало Общество пролетарского туризма. Одним из его организаторов был Владимир Добкович, впоследствии ставший основателем ленинградской школы туризма. Моим учителем был Павел Петрович Тихонов. Он лишился руки на финской войне. И всё же отлично управлялся со всеми делами. Мы, студенты, не замечали его инвалидности. А в 60-е годы запал многих великих организаторов туристского движения смог наконец воплотиться в жизнь.
— А с чего начинался спортивный туризм в Новгороде?
— По направлению от института я поступила в марте 61-го года на предприятие «Почтовый ящик 21», ставший позднее, после ряда переименований, производственным объединением «Планета». Кстати, завод состоял тогда из кирпичного здания бывшей гимназии и целого квартала дощатых заборов. В августе я должна была с ленинградскими друзьями отправиться на Алтай. Чтобы подтянуть физподготовку, начала бегать вдоль московской трассы до Мшаги. По выходным привычно тянуло в лес. У нас в конструкторском бюро нашелся молодой техник Саша Зайцев, который с женой любил выезжать на природу. Не имея никаких карт, кроме административки Новгородской области, и не зная окрестностей города, мы решили в субботу пройти пешком до Мшаги, переправиться через канал, переночевать в лесу, а в воскресенье вернуться в город по другому берегу канала. Наш выход совпал с первым вылетом комаров. Даже на Кольском я не видела такого ужаса, как в дырявой палатке в густом лесу на берегу канала. Мы стойко выдержали пытку, не поссорились, но в город почти бежали, не отвлекаясь на красоты природы. Впредь решили: только на лодках, на воде комаров сдувает. Кроме того, мы с Сашей пришли к выводу, что надо создавать на заводе туристскую секцию.
— И как молодёжь откликнулась?
— Охотно. Особенно молодые специалисты, учившиеся в Ленинграде и других крупных городах. На первое организационное собрание пришло человек 15. Договорились: в следующую субботу идём на лодках в поход через Волховец по Вишерскому каналу на Мсту и через Сиверсов канал в Новгород. Лодки-фофаны взяли напрокат на лодочной станции. Распределили вопросы питания и снаряжения. Началось всё прекрасно. Народу собралось даже больше, чем было на собрании, взяли три лодки. На второй день похода пошли вниз по Мсте, думали, что течение понесёт, а поднялся сильный встречный ветер, наши фофаны почти стоят на месте. Еле-еле догребли до стрелки Мсты и Сиверсова канала. Встали варить обед, все устали, на ладонях — мозоли, засыпают прямо на траве. Знающие местность люди говорят, что до ночи не дойдём. Уныние и паника были прерваны сообщением, что недалеко отдыхают знакомые ребята на катере. Они скоро поплывут в Новгород и могут взять лодки на буксир. С радостью согласились, девушек пересадили в каюту катера, лодки привязали друг за другом, оставив ребят для управления. Конечно, я очень беспокоилась за безопасность. К счастью, незнакомые мне ребята на катере оказались ответственными и умелыми.
— Но для развития туризма требовалось что-то посерьёзнее, чем походы в окрестностях города.
— Действительно, в конце 1961 года было уже достаточное количество людей, готовых идти в большое путешествие. Первый поход нужен был по области и первой категории. Вся проблема была в том, чтобы все участники группы получили отпуска в одно время. И я вспомнила про агитпоход.
— Когда в селах выступают самодеятельные артисты с рюкзаками за спиной?
— Ну, во время концерта рюкзаки, конечно, снимали. Может, это звучит необычно, но агитпоходы оказывались весьма хороши для начала туристского пути. Во-первых, это приучает не просто ходить, а приносить пользу обществу. Во-вторых, — интересоваться жизнью, бытом, культурой, экономикой, людьми той местности, где проходит поход. В-третьих, диктует короткие переходы и облегчает устройство на ночлег в деревнях, что необходимо в походах первой категории трудности. Чем труднее доступ к деревне, тем интереснее поход и ценнее концерт.
— И что же это были за представления?
— С предложением о самоходной концертной бригаде по глухим сельсоветам, куда в жизни артисты не приезжали, я пошла в обком комсомола. И сказала, что поход можно было посвятить выборам в Верховный Совет и XIX съезду ВЛКСМ. Идея понравилась. Освободить от работы на две недели десяток комсомольцев и оплатить проезд к началу и концу похода в пределах области оказалось вполне реально. Начали готовиться. К сожалению, сценических талантов среди наших туристов не нашлось. Но, как говорится, энтузиазм преодолевает всё. Программа концерта состояла из 25 номеров: хоровое и сольное пение туристских и общих лирических песен, стихи, сценки и даже два танца. Особенным успехом пользовались частушки. Продолжительность концерта была приблизительно полтора часа. Народу на концерт набивался полный клуб. Удивлялись, почему бесплатно. Приезжали на лошадях из соседних деревень. Отзывы мы привезли самые восторженные.
— А когда отправились уже за пределы области?
— Это был 63-й год. На майские праздники провели два многодневных похода. На лето готовили два похода на Кавказ: по Центральному Кавказу вела я, по Западному — Римма Бахмарова. Перед походом проводили занятия по горной технике. Ребята с мебельного комбината организовали изготовление альпенштоков по моему проекту. У меня был ледоруб, привезённый из Ленинграда, ребята сделали по нему ещё парочку. Ради этих походов я отказалась от участия в научно-спортивной экспедиции на хребет Кокшаал-Тау в его неисследованной части на границе с Китаем. Экспедиция прошла блестяще, осенью один из моих ленинградских друзей прислал мне подробный рассказ и фотографии с надписью: «То, что ты никогда не увидишь!».
— Сожалели об этом?
— Ситуация не подразумевала вариантов. Оставить мою группу без похода после годовой агитационной и организаторской работы я не могла.
— Туризм сопровождают опасность и риск. Как часто экстремальные ситуации возникали в вашей практике?
— Случаев таких было предостаточно. Например, в тех первых походах новгородских групп на Кавказ возникли схожие проблемы с дисциплиной и техникой безопасности. Наши горячие мужчины не верили на слово руководительницам, чего нельзя делать. Например, в моей группе на первом привале в долине Адыл-су у моста через Шхельду мой братец Саша, едва сбросив рюкзак, спрыгнул с моста на камень в русле Шхельды, напиться. У меня чуть сердце не выскочило. Ведь поскользнись он на мокром камне, и все! Спасти его в бурном потоке речки Шхельда или Адыл-су, куда она впадает, совершенно невозможно. Бросаюсь на мост, ору ему, чтобы перекричать шум потока: «Немедленно вылезай!». Боюсь, как бы еще кто-нибудь не сдурил, а он потом долго обижается: «Чего ты на меня орешь?». Лишь после занятия по переправам на следующий день, на более спокойном месте, искупавшись несколько раз на страховке, они поняли опасность.
— И всё же чем для вас оказался туризм?
— Туризм для меня стал образом жизни, поиском и романтикой дальних странствий, реализацией мечты. Преодолением трудностей и победой в конце пути, когда цель достигается единением с группой друзей. Воспитанием и проверкой лучших человеческих качеств, в том числе и в себе самом. И ещё. Спортивный туризм, о котором я рассказываю, был продуктом советского строя, а я и мои друзья были типичными советскими людьми. И пока были люди, творческая деятельность которых выражалась в развитии общественно полезного дела, наш клуб рос и развивался. Когда стало преобладать потребительское отношение к жизни с вопросом: «Сколько я за это получу?» — движение заглохло.
Фото из архива Ираиды БЕССОНОВОЙ
