Новгородские поисковики выяснили судьбу советского военного деятеля Карла Розенблюма
Почти 76 лет Карл Ильич считался пропавшим без вести. Его вдова Елена Альфонсовна после войны неоднократно пыталась узнать, что случилось с мужем — как он погиб и где похоронен. Затем запросы слала дочь Майя. Все усилия были напрасными. Потомки не питали уже надежд.
Но оказалось, что все эти годы их муж, отец и дед покоился (покоится и ныне) на воинском захоронении, которое находится на гражданском кладбище в деревне Теребони Батецкого района. На этом скромном мемориале Розенблюм К.И. — одно из 15 имен добровольцев 1-й Ленинградской (Кировской) стрелковой дивизии народного ополчения, погибших в июне — августе 1941 года.
На связь не вышел
Мы уже рассказывали («Имя на обелиске», «НВ», 21 июня с.г.) о той большой сверке на воинских захоронениях, которая начата заведующей Залом воинской славы Великого Новгорода, командиром отряда «Шкраб» поисковой экспедиции «Долина» Светланой ОРЛОВОЙ и ее товарищами — поисковиками, волонтерами.
Так вот при попытке уточнить надпись «Розенблюм К.И.» выяснилось, что человека с такой фамилией в списке боевых потерь кировчан нет.
— Есть лишь один такой документ, составленный в 1944 году, — рассказывает Светлана Орлова. — В нем значится 400 имен, и это крайне недостаточные данные для дивизии, насчитывавшей в своих рядах более 12 тысяч человек, из которых к концу сентября 1941 года в строю оставалось менее тысячи.
Но ведь фамилия Розенблюм — не из самых распространенных, не так ли? Надеясь докопаться до истины, Орлова стала собирать дополнительную информацию.
Розенблюм Карл Ильич, бригадный комиссар 1-й Ленинградской дивизии народного ополчения, упомянут в приказе Главного управления кадров Вооруженных сил Союза ССР от 1947 года об исключении из списков. Как пропавший без вести! Там же, в базе ОБД «Мемориал», в разделе документов, уточняющих потери, нашлись справки, выдававшиеся гражданке Розенблюм Е.А. Ленинским райвоенкоматом Ленинграда, ее заявление с просьбой о розыске мужа, данные о составе семьи.
Елена Альфонсовна указывает, что ее муж вступил добровольцем в РККА, ушел начальником отдела политической пропаганды Кировской дивизии. По воспоминаниям сослуживцев и архивным документам, Карл Ильич был комиссаром 2-го стрелкового полка соединения.
«По многократным слухам, — писала вдова, — погиб на Новгородском направлении Лен. фронта. Связь с ним прекратилась с сентября 1941 г.».
Убитая дивизия
Дивизия ополчения, вступив в бой в июле, в восточном секторе Лужского рубежа обороны, южнее Батецкой, 29 сентября уже была расформирована. По причине ее уничтожения.
Работники Кировского и Ленинградского судостроительного заводов, добровольцы из Кировского и Дзержинского районов Ленинграда. Сильно уступая врагу в выучке и вооружении, они все же сумели оказать сопротивление, задержать продвижение немцев.
К слову, в рядах ополчения начал свой боевой путь инженер Кировского завода, будущий писатель Даниил Гранин. Его повесть «Мой лейтенант» — об этой поре.
В этих местах, на стыке Батецкого и Шимского районов, поисковики экспедиции «Долина» не единожды находили останки погибших солдат, воевавших в составе дивизии народного ополчения. И все они считались пропавшими без вести.
Видимо, бригадного комиссара похоронили его сослуживцы. Вместе с другими своими боевыми товарищами. Обозначили могилу, оставили табличку с именами. А учет — какие к черту списки в этой мясорубке и неразберихе первых месяцев войны?! Вот и получилось: в Теребонях павший комиссар есть, а по бумагам — нет его. Пропал...
Под бомбами
При всей неполноте архивов там касаемо Карла Розенблюма все же можно найти не только справки по послевоенному розыскному делу.
Например, существует докладная записка батальонного комиссара Моисейченко начальнику политотдела Ленинградской армии народного ополчения тов. Верхоглазу. В докладе по результатам проверки Кировской дивизии есть эпизод с отступлением батальона ст. лейтенанта Мараева. На вопрос, почему отступил, старлей ответил (очень честно, кажется), что командовать не умеет и не хочет, чтобы по его вине было убито много бойцов. После этих слов комбат заплакал. А комиссар полка — тут проверяющий вспоминает о Розенблюме — «вместо того, чтобы принять меры к паникеру, начал уговаривать Мараева, чтобы он пошел в батальон и приступил к работе».
А еще существуют воспоминания, оставленные самими ополченцами, выжившими на Лужском рубеже. В книге «Корабелы в боях за освобождение города Ленина» Светлана Орлова прочла несколько строчек про 2-й стрелковый полк Кировской дивизии. Рассказывается о сильной немецкой бомбежке, во время которой «погибло несколько наших товарищей». В их числе — «политработник Розенблюм».
В зеркале истории
Карл Ильич Розенблюм — видный советский деятель, профессор, специализировавшийся на вопросах идеологии марксизма-ленинизма и военной истории партии и оставивший научные труды на эти темы.
Он из тех, кто был поднят на гребень волны Октябрьской революцией (или переворотом — это как кому сегодня больше нравится). Родился в 1902 году в Царицине. Разумеется, в советское время его биография начиналась уже со Сталинграда. В 17 лет — заведующий агитпросветотделом в уездном комитете комсомола. В 19 — политрук на Западном фронте, участник подавления Кронштадтского восстания. В 24 — доцент Педагогического института. В 27 — начальник кафедры ленинизма в Военно-технической академии имени Дзержинского. В 34 — профессор.
Маховик репрессий, запущенный в 1937 году, настиг его в сентябре 1938-го. Лагерь, Соловки. Многие, очень многие оттуда не возвращались. Но ему повезло: освобожден и восстановлен в должностях профессора и заведующего кафедрой в Ленинградском индустриальном институте. Между прочим, с выплатой компенсации «за вынужденный прогул».
А потом пришла война...
Листая старую тетрадь
— Мой дед был человеком непростым, — в телефонной трубке — спокойный, интеллигентный голос Ирины Яковлевны ИЛЬИНОЙ.
Она родилась в Ленинграде. И ей этот биографический факт никто не исправит на Санкт-Петербург. Врач, и, видимо, востребованный. Не первый год на пенсии, а на двух работах. Впрочем, это не только о человеке, но и о времени опять же.
Извиняется, что не может долго разговаривать — у нее прием.
— Конечно, я храню память о деде. Фотографии, стихи... Да, он писал и стихи тоже. В Соловках даже. Там есть простая мысль о том, что осужден несправедливо, по наговору, но это не поколеблет его веры в чистоту идеалов и партии. Вот такой он был, коммунист до мозга костей.
Ирина Яковлевна признается, что давно не листала семейный архив, года полтора точно не заглядывала. Все так неожиданно, так волнительно.
— Я жду сыновей. Они придут, мы вместе будем это переживать.
Конечно, она собирается в Теребони. Как только сможет. И очень благодарна Светлане Орловой.
А Светлана Михайловна, разумеется, это благодаря ей я узнал номер телефона Ильиной, говорит, что от нее отдельная благодарность Алене Маньшиной из Тольятти.
— Есть такое понятие — «поисковое братство». И когда у меня возникли проблемы с розыском потомков Розенблюма, я позвонила Алене. Она в этом деле — спец. Через несколько дней вся нужная информация была у меня.
Фото из архива «НВ»
