О чём писала новгородская пресса в канун революции
Оказывается, периодических изданий столетней давности практически не осталось в новгородских библиотеках. Хранители разводят руками: «Была война! Эвакуировали прежде всего отнюдь не газеты». В канун 100-летия революции «НВ» удалось извлечь на свет божий эти пожелтевшие от времени подшивки и посмотреть, чем жил наш город на сломе двух великих эпох.
За несколько дней до 25 октября священник А. Колчанский на страницах «Новгородских Епархиальных ведомостей» так описывал жизнь города: «В Новгороде сравнительно спокойно. Конечно, в прежнее время обывателей встревожили бы дерзкие грабежи и кражи, но теперь нас ничто не удивляет. В домах и семьях главный вопрос о куске насущного хлеба. Настаёт утро. Пьешь чай с приготовленным своими усилиями сахаром. Важный вопрос — можно ли съесть кусочек черного хлеба или оставить к завтраку? (...) В продаже хлеба нет. Деревня на просьбы продать и привезти хлеба отвечает молчанием».
В этом же номере описывается событие, произошедшее в Старой Руссе ещё летом. Во время митинга социалистов-революционеров, проходившего на паперти курортной часовни, на одного из митингующих упала икона и сильно его поранила. Пострадавший солдат, придя в себя, произошедшее назвал случайностью, автор статьи — возмездием.
Наш коллега из «Новгородских губернских ведомостей» Н. Королёв в это же время описывает жизнь России в целом: «В стране чуть не голод, а между тем кипит веселая жизнь. Тратятся бешеные деньги на наряды, театры, и зрелища полны народом. Идет самый бесшабашный — сверху и донизу — ничем не прикрытый разврат».
Кстати, в преддверии октябрьских событий какой номер «Новгородских губернских ведомостей» ни глянешь, в нём — внеочередное заседание думы. Вот, допустим:
«Ввиду острого недостатка продовольствия в городе и возникшей эпидемии дизентерии на почве голодания, Городская Дума выразила пожелание отсрочить в местных среднеучебных заведениях начало занятий до 1 октября». Впрочем, из следующего номера узнаём, что педагогические коллективы приняли решение занятия все же начинать.
Депутатов же к тому моменту гораздо больше, чем начало учебного года, волнует другой вопрос: кого выселить из города? В Новгород переведен 128-й тыловой эвакуационный пункт с семью лазаретами. Разместить его абсолютно негде. В конце концов под эвакопункт решают отдать ряд помещений городских учебных заведений, но этого всё равно не хватает.
Опасаясь «перегружения города пришлым элементом, которого негде будет разместить и нечем прокормить», городской голова предлагает ходатайствовать о выселении из Новгорода беженцев. Н.С. Карпов, в свою очередь, рекомендует хлопотать о выселении китайцев, как людей нечистоплотных и опасных в санитарном отношении. В конце концов принимается решение ходатайствовать перед Временным правительством о том, чтобы беженцам была предоставлена возможность самим выбирать себе регион для проживания. Делается это в надежде на то, что тогда беженцы и сами не пожелают оставаться в Новгороде. Китайцев пока решают не трогать.
Жизнь в городе бурлит. Сдаётся в аренду «Чайная», продаётся рояль, организатор новгородского отделения Всероссийского аэроклуба Леонид Вамелкин гибнет при перелёте из Киева на позиции, молодежи призывного возраста рекомендуют не выходить на улицу без документов, в театре ставят «Без вины виноватые» Островского, в Боровичах в связи с нехваткой средств на содержание закрывают лазарет для больных и раненых воинов. Никто уже не в силах остановить события Октября, ими дышат эти газетные страницы — в 1917 году и век спустя.
Коллаж из архива "НВ"
