или О том, почему старинные могильные плиты нужно считать историческими источниками
В одном из прошлых номеров «НВ» рассказывали о проекте филологов Валерия Васильева и Нины Вихровой — «Новгородские страницы «Русского провинциального некрополя (РПН)»: верификация и дополнения». Публикация не вместила информацию о некоторых нюансах исследования. О них — в интервью с кандидатом филологических наук Ниной ВИХРОВОЙ.
— Нина Николаевна, вы выяснили, что степень совпадений РПН, составленного в начале прошлого столетия священниками, с полевым материалом, полученным вами после обследования досоветских надгробных памятников с сотен старинных кладбищ, оказалась невелика — всего 8%. В чём причины столь малого числа пересечений?
— Священники, составители РПН, включали сведения, как правило, о знатных, общественно значимых личностях. И часто не понимали, зачем нужно сообщать начальству о погребённых лицах, которые никому не известны. РПН был издан в 1914 году, но информация из местных епархий перестала поступать уже к июлю 1912 года.
— Батюшки проявили себя как недисциплинированные работники?
— В ХIХ веке они выступали вроде чиновников современного ЗАГСа. Помимо богослужений они должны были заниматься ещё бюрократией — фиксировать, кто родился, кто женился, кто умер. И даже просвещенные священники далеко не всегда понимали, в чём ценность исторических артефактов. Сохранились воспоминания о том, как русский литературовед Пётр Полевой, приехавший на открытие памятника «Тысячелетие России», был возмущён ситуацией в Юрьевом монастыре. Обитель приводили в порядок варварским образом — снимали штукатурку со старинными, намоленными фресками, чтобы на их месте нарисовать аляповатые, новодельные образы. К ужасу его привело то, что на одной из таких фресок был изображён пароход.
— А как советский период отразился на состоянии новгородских некрополей?
— Главная причина несовпадений данных РПН и фактов, собранных нами, как раз заключается в том, что именно тогда церковь переживала неблагоприятные времена. В начале ХХ века на территории Новгородской области функционировало около тысячи церквей, в наши дни их около сотни. Храмы просто сносились, соответственно стирались и погосты при них. Надгробия разбивались на строительный материал, после чего он растаскивался местными жителями для своих нужд.
— К каким открытиям привело исследование?
— Например, под Старой Руссой в урочище Воскресенское была найдена могильная плита. Имени на ней не сохранилось. Зато была читаема погребальная надпись: «Первому редактору «Церковного вестника». По ней не составило труда выяснить, что памятник был установлен на могиле профессора Санкт-Петербургской духовной академии, богослова и журналиста Андрея Ивановича Предтеченского. Данное открытие привело меня к написанию статьи, в которой я раскрываю малоизвестные факты его биографии, связанные с Новгородчиной.
— А какие памятники оказались самыми любопытными?
— Пожалуй, плита с самой ранней из найденных нами надписей, что находится за церковью Рождества Богородицы Антониева монастыря. Датирована она 1746 годом. К сожалению, низ плиты с длинным текстом на латинском языке разбит, по-видимому, сделали это намеренно, поэтому для прочтения надпись недоступна. Интересны обнаруженные художественные эпитафии — наивные тексты поэтического содержания. Так, в Велилах Марёвского района на одном из памятников можно прочитать: «Как мимолётное виденье, ты пронеслася по земле...». На нём, кстати, было указано место смерти женщины — Франкфурт-на-Майне. Предположительно, там её пытались лечить. Незамысловатостью изготовления, грубостью обработки и дешевизной использованного камня выделяются крестьянские надписные памятники, для которых характерно большое количество грамматических ошибок. Примечательно, что на них указывались деревни, из которых был родом погребённый. Возможно, тем самым крестьяне подчёркивали своё общинное начало.
Фото из открытых источников Интернета
