Из личного дневника поисковика Горбачёва
Александру — 30. И он — из поколения, которое родилось в СССР, а выросло в России.
По образованию — повар-кондитер. По роду занятий — таксист. По натуре — непоседа. По жизни... Парень в поиске. Если бы не экспедиция «Долина», видели бы вы Сашу Горбачева в Великом Новгороде. Где уже только не побывал: Москва, Питер, Сибирь, севера — город Кагалым, допустим. Его ровесник. Жирная нефтяная точка на карте. 70 тысяч населения. Правит там, как говорит Александр, «Лукойл».
— Что там еще примечательного? — переспрашивает Александр. — Рябиновая аллея, наверное. И холодно. Бр-р! Там мой старший брат живет, друзья остались, но родина есть родина — я же новгородско-солецкий парень. И потом, нет в Кагалыме весенних и осенних поисковых вахт. Я по ним очень скучал.
Домой возвращался автостопом по курсу Тюмень — Сольцы. Рисково.
— Так ведь тот не пьет шампанского!..
Тогда я спросил у него, а что, собственно, надо понимать под шампанским, проголосовав на дорогах полстраны?
— Россию, которой я прежде не видел. Урал — красота! Я специально отклонился километров так на триста, чтобы посмотреть на него. Ну и людей, конечно, разных встречал. Меня, например, подобрали крымчане — мать с сыном путешествовали на микроавтобусе. Мы же теперь одна страна, вот они и поехали смотреть на свою большую Россию.
Кстати, в Крыму Александр уже тоже бывал. На очереди — Дальний Восток. Но это как получится. Точного плана с датами у него нет.
В поисковиках он оказался благодаря матери. Вообще, в их семье это уже династическое. И если уж об истоках, то надо вспомнить Ирину Дмитриевну Савинову — известного новгородского журналиста и писателя.
— Бабушка еще с Николаем Ивановичем Орловым в лес ходила, — говорит Александр, — а мы с братом — уже с Александром Николаевичем, сыном новгородского поисковика № 1. Мне тогда 14 было, и я хорошо помню, как Орлов нас учил — как и где копать. Чутье у него, конечно, редкостное. Метров сто отошли от лагеря. Показал на небольшое возвышение в траве, вонзил щуп: «Здесь боец лежит», — говорит. Так и было. Другой случай: расположились в лесу на привал. Рядом с нами на дереве висела табличка, поясняющая, когда и какой отряд тут работал, сколько бойцов было поднято. И была там воронка, полная воды. Александр Николаевич смотрел на нее, смотрел, потом взял щуп... «Все, — говорит, — остаемся!». Если не ошибаюсь, 28 солдатиков откопали в той воронке.
Еще не осознавая всей сути происходящего, Саша вдруг понял, что его затянуло. Что он не может уже без этих походов, когда ступаешь след в след за давным-давно прошедшей войной. Поскольку жил и учился тогда в Сольцах, вступил в местный поисковый отряд «Память». Так там и состоит. Более 15 лет уже. Хотя и с перерывом на севера и столицы.
— Командир у нас — Игорь Михайлович Неофитов. Знаете, да? В строю — только мужики. За одним исключением: дочь поисковика принята. Если приедете к нам на вахту и заметите, как лопата мелькает, а человека не видно, — там Вика. Свой парень!
А не пробовал ли боец Горбачев лично отстучать свои впечатления на клавиатуре или хотя бы заметочки в блокноте? Все-таки родословная располагает.
— Я пока в отряде в роли фотокорреспондента, — отвечает. — Как-то нечаянно вышло, что закрепилось это за мной. Что до записок... Хотел было изобразить один день из жизни поисковика, но так и не собрался. Наверное, потому, что каждый день — особенный. Правда, они совершенно не похожи. Постороннему может показаться, что работа монотонная: копай, откачивай, и все такое. Но время, место, почва — условия и обстоятельства всегда разные. Сегодня ты копаешь песочек. Завтра ты — по плечи в воде. Сегодня все штатно, а на следующий день — взрыв эмоций. Вот из прошлогодней вахты точно стоило денек описать. Мы в Васильевщине своей работали, это в Парфинском районе. Проверяли траншею. Нашел бойца, двигаемся дальше. Со мною — несколько школьников. И вдруг один из них, Даниил Красоткин, волнуясь, зовет меня: «Я что-то нащупал!». Молодец, копай дальше. И вот в полутора метрах от моего бойца мальчишки находят еще одного. И бережно-бережно начинают его поднимать. «Дядя Саша, дядя Саша!» — Даня держит в руке горсть земли с медальоном. Мы его прочли, нашли родственников, они приезжали на закрытие вахты, побывали на месте гибели своего солдата. Вот так: первая вахта у пацана, и сразу медальон. А я вот пока находил и поднимал бойцов только без медальонов. Так много с кем из нашего брата, поисковика, бывает. Значит, наш солдат нас еще ждет...
Опыт опытом, но такую штуку, как удача, никто не отменял.
— Вот не сказал бы, что я не фартовый, — подхватывает тему Александр. — Мы как-то нашли на лесной полянке крышку от самовара. Должен быть и он сам! И вскоре я нащупал металл. Это был неразорвавшийся снаряд. Я ткнул щупом в пяти миллиметрах от бокового детонатора. Могло рвануть? Кто ж знает? Немецкие противопехотные мины, так называемые «лягушки», те до сих пор взрываются. В лесу надо иметь холодную голову.
Похоже, есть чему учить сына. Косте пока только девять лет, но отец уже брал его разок с собой, мол, пусть привыкает потихонечку. Что думает об этом бабушка Ирина Дмитриевна?
— Как мне относиться к тому, что у нас уже четвертое поколение на подходе к поисковой экспедиции? Если откровенно, то этого просто не должно было быть. Война закончилась в 1945-м, целая жизнь позади!
Когда-то на встрече с ветеранами Великой Отечественной, обращаясь к ним, она говорила: «Вы знаете одну войну — живую с огнем и кровью, а у нас она другая — с костями и прахом». И это правда: почти не осталось живых участников былых сражений, а другая война продолжается, и не видно пока ей конца.
А ее внук говорит, что это только кажется, будто канонада смолкла очень давно.
— Иногда мне кажется, что я ее вижу, ту войну. Настоящую, какой она была в лесочке или поле, где я копаю в данную минуту. Я слышу выстрелы, крики, явственно представляю себе бой. И чувствую, как по телу пробегает холодок. Страшное это дело — война. Может, поэтому многие из нас в лесу курят.
— Хотите бросить?
— Очень!
— А еще?
— Я уже сказал: хочется посмотреть, как там у нас в России на берегу Тихого океана. Хочу открыть свой ресторанчик. Повар я или нет, в конце концов? Я же еще ребенком родителям пообещал, что буду поваром, потому что люди всегда будут кушать. Ну и само собой, жду не дождусь, когда найду свой первый медальон. Для меня это очень важно — вернуть из безвестности чье-то имя. Пожалуй, это первый пункт моей программы на будущее.
Фото из личного архива
