а всё вместе — Кострома
Сколько от Великого Новгорода до Костромы? Не самый актуальный вопрос. У меня лично он возник впервые. А там всего-то километров 700. С лишком, конечно. В общем, часов через 17, попутно погуляв по подмосковному Дмитрову, подрулили к гостинице близ берега Волги.
Да хоть бы и сутки езды — что это по российским меркам? Жизни не хватит, чтобы увидеть всю державу. Кто-то на самом деле верит, что мы когда-нибудь войдем в Евросоюз? У нас проблемы — с внутренней интеграцией. Не политически (тут всё как бы едино), а просто по-человечески. Это у себя дома можно надувать щеки: мы — первая столица, все дела. Костромичи, услышав слово «Новгород», представляют себе «Нижний». Он им как-то ближе.
Вообще, они немного себе (или о себе) на уме. Как и мы, собственно. Всё-таки у них тоже — исторический город. Да что там! Жемчужина Золотого кольца России, как пишут в путеводителях.
И тоже — областной центр. Даже побольше: около 280 тысяч жителей. Ну и площадью там возьмут верх, ведь в Костроме много старой застройки, этот город не был на линии огня в Великую Отечественную.
Очень высокая такса
Так далеко ли им от своей Волги до Великого на Волхове? Не сильно актуально по ходу жизни. А может, пьесы.
Кострома — она артистическая. Местный драмтеатр — один из старейших в России. 210-й сезон уже у него, однако. Он носит имя великого русского драматурга Александра Островского. У Александра Николаевича тут был «домик в деревне» — имение в селе Щелыково. Он любил Кострому, любил наблюдать здешние нравы, что немало способствовало литературным трудам. Вспомним хотя бы «Бесприданницу» да и вздохнем по ее судьбе.
Благодаря Островскому же Кострома стала родиной Снегурочки. Само собою, из этого лирического персонажа наше время слепило бренд. Его маленькая копия работает девушкой. Примерно как та новгородка, что вечно сидит у горбатого моста в ожидании, когда кто-нибудь обнимет: чай, не растаешь? И сам обнявший застывает, глядя в объектив.
У Снегурочки есть дружок, он дежурит неподалеку. Его можно погладить, но обычно на нем сидят. Звать Бимкой. Легендарный песик, дореволюционный еще. «Царский» Бимка — не бронзовый, а настоящий — служил по пожарной части. Обычная дворовая собака, которая прибилась к пожарным, стала ездить с расчетами по тревоге. Но однажды Бимка сам вытащил из огня ребеночка, чем навсегда прославил собачье племя во мнении костромичей. Скульптор, к которому обратились с просьбой увековечить Бимку, спросил, конечно, какой породы был герой. Да кто ж теперь вспомнит? Делай как знаешь! Чутье художника подсказало ему, что Бимка сильно смахивал на таксу.
Сковорода-семиручка
Мы — в центре. Центр — это площадь. А площадь — это «сковородка». Народный такой топоним. Потому что круглая. По «паспорту» же она — Сусанинская.
В 2007 году была проведена реконструкция с целью придать историческому ядру первозданный блеск. Благоустраивали, пилили деревья, открывая виды. Народ бурчал: жалко. Примерно как в нашей Старой Руссе, несколько лет назад переживавшей за свои липы. Кстати, и по разряду исторических доминант есть некая параллель: водонапорная башня и пожарная каланча. Правда, по поводу костромского «объекта» сам Николай I изволил заметить: «Как жаль, что у меня в Петербурге нет такой каланчи!». А в Костроме по окружности «сковородки» и еще кое-что имеется. Например, здание гауптвахты, возведенное в 1823–1826 годах по инициативе губернатора Баумгартена и вплоть до XX века использовавшееся по прямому назначению. В настоящее время в здании, являющемся памятником классицизма, размещается военно-исторический отдел Костромского музея-заповедника.
В самом центре Сусанинской площади — солнечные часы. Они были установлены при реконструкции. И в честь 855-й годовщины основания города.
Время в древнем городе — это хорошая идея. Тем более в таком, чей центр похож на циферблат. Что касается «сковородки»... Ей полагается ручка. И она у нее есть. Только не одна, а целых семь. Это — улицы, расходящиеся от площади. Спасибо Екатерине II, ей Кострома обязана появлением первого Генплана. Любила императрица планировать, новгородцы знают.
Соль земли русской
«А вот там вы видите памятник костромскому ювелиру», — оборачиваемся и действительно видим: наш человек. Работает с драгметаллами, а сам — в лаптях.
В 35 километрах от областного центра на берегу Волги расположен поселок Красное (в старину — село). В его окрестностях археологи находили инструментики-формочки ювелиров X века. Традиции костромских ювелиров, считавшихся лучшими мастерами на Руси, живы по сей день.
«Магазин «Аметист», — закругляет тему наш гид, — открыт до...».
Как турист я, надо признать, жадноват. При этом у меня такое чувство, по крайней мере — в последнее время, что я не сам в себе эту черту воспитываю. Золото, серебро, бриллианты — мимо. Не носим. Сыр, вы представляете, это же сырная столица России! Ну и что? Едим, конечно. Но так, без фанатизма. Хотя, честно скажу, очень рад за костромских сыроделов, которым удалось извлечь пользу из так называемого импортозамещения. Стали производить продукта больше, а в ассортименте — ширше.
И всё же совершенно не поддаться коллективному бессознательному — это трудно. Поэтому я купил костромской соли. Это выгодно: дешево и не портится. Вся из себя не белая, а черная. А полезная, говорят, спасу нет. Вот, держу теперь про запас. Как водится, на черный день.
Ульянов-Романов
Отцом города слывет князь Юрий Долгорукий. Памятник ему — современный, 2004 года «издания». И никакие археологи вместе с историками князя уже не подвинут. Пусть себе говорят о торгово-ремесленном поселении XI века. Официальная точка зрения: град сей был заложен князем Долгоруким в году 1152-м.
Ясно и то, что вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов-Ленин, стоящий на высоком берегу Волги, так и будет «живее всех живых». Хотя истинно не на своем месте стоит человек. В 1913 году отмечалось 300-летие Дома Романовых, а Кострома — колыбель династии. Отсюда, из стен Ипатьевского монастыря, призывался на царство Михаил Романов. Успели поставить постамент, но Романовы так на него и не взошли. Настали трудные времена, война разразилась, потом две революции одна за другой. И по прошествии времени костромские большевики решили, что постамент очень даже подходит для памятника Ильичу.
Поставили, и ладно. Тут выяснилось, что самому Ильичу не всё подходит. Ленин указывает рукой на церкви — это же с революционной точки зрения святотатство!
Финал такой: разрушенный ансамбль Костромского кремля с Успенским и Богоявленским храмами по просьбе Патриарха сейчас восстанавливается московским миллиардером Виктором Тырышкиным. Богоявленская колокольня (43 метра, вдвое выше достопримечательной каланчи) станет смотровой площадкой. Посетителей туда будут доставлять лифты. Срок окончания работ — 2020 год.
Жизнь от царя
А может, ничего этого и не было бы — ни династии, ни революции. Если бы не костромской крестьянин Иван Сусанин. Впрочем, о подвиге его теперь не так учат. Что замучен был поляками, искавшими юного Романова, претендента на русский престол, это правда. Но водил ли деревенский староста «клятых ляхов» по лесам и болотам — вопрос. Может, пытали его как знающего, где скрывается Михаил Федорович, да не вызнали ничего.
Так или иначе, в 1619 году царской жалованной грамотой потомкам Ивана Сусанина были даны привилегии — они получили полную свободу от всех податей. В Коробово — родовое село Сусаниных — никакой высокий чин не смел заехать без разрешения государя. Потомки от почестей таких расслабились, что ли. Пошла о них молва, что преступников прячут, что сами незаконными промыслами занимаются. Как-то государь, это уже был Александр II, навестил дорогое Романовым село. После сего визита иные из потомков Сусанина были изгнаны из «рая». Но семья Ивана-старосты со всеми привилегиями так и дожила благополучно до 1917 года.
Ныне потомки Сусанина-героя живут как в Костромской, так и в Саратовской, и в Самарской областях.
В 2005 году археологам было поручено найти его самого. Видимо, это был тот случай, когда невозможно подвести. «Нельзя отрицать, — гласило ученое заключение, — что останки данного человека имеют отношение к семейству Сусаниных».
Да, а туристов, несмотря на новые подходы к истории, по сусанинским местам всё-таки водят. Еще недавно водили, по крайней мере. Говорят, гати нужны новые. Болота-то и впрямь нешуточные. И роль Сусанина вроде вакантна снова.
Маня, дорогая
«От Ипатьевского монастыря — к дому Ипатьевых» — мы были на этой выставке. Очень прозрачное название, напрашивающееся само собой, исходя из жуткой символики нашего прошлого.
Мы познакомились также с экспозицией «1812. Парадоксы победы» (из собрания музея-панорамы «Бородинская битва»). Наверное, я был недостаточно пытлив. Вечер уже, под крышкой чайника потихоньку закипает полученная информация. «А парадоксы в чем?» — поинтересовался у экскурсовода. Мне объяснили, что русская армия, как-то не особо выигрывая сражения, победила в войне. После чего, стоя у картины, изображающей, как под Полоцком наши конногвардейцы преследуют французских егерей, я размышлял: какого черта они бегут? Эти месье, вроде как ничего не проигравшие. Ну на то, видимо, и парадоксы.
А еще мы увидели трогательную экспозицию «Маня, дорогая, прощай», возникшую из найденного однажды письма костромского офицера Василия Свиньина. Это была предсмертная записка. У молодого человека было слишком маленькое жалованье, чтобы жениться. Да-да. В этом замечательном и таком романтичном XIX веке. Какая литература, какая живопись — боже мой! А жениться не на что. И сколько же раз бедняга повторил это слово — «прощай».
Мы скажем иначе: до свиданья, Кострома. А вдруг? И уже по-свойски так, всё же теперь немного знакомы: «Маня, не в деньгах счастье. Но хотя бы еще один мост через Волгу ты всё-таки построй...». И ни слова больше. У Мани обязательно свой список имеется. А все в очередь, страна большая. И всё равно: так сколько у нас там до?..
