или Зачем расколдовывать прошлые и современные мифы
Икона как оберег, молитва как заговор «на всякий случай», пасхальное яйцо как магический предмет, способный, например, защитить дом от пожара. Как в древности, когда только шло привыкание к новым религиозным ценностям, так и в наши дни атрибуты христианского культа усваиваются в народном сознании в причудливых формах. Традиции народного православия живее всех живых. Официальная церковь их не одобряет, но и не запрещает.
А что они представляют собой с точки зрения культурологии? Сотрудники двух лабораторий: фольклора и этнологии Новгородского государственного университета вплотную занялись изучением народных верований. Побывав в этнографических экспедициях практически во всех районах региона, они собрали уникальный материал о том, как наши предки воспринимали окружающий мир. Их проект, который начался год назад, называется «Комплексное исследование народного христианства в Новгородской области». «НВ» поговорили с одним из его авторов, кандидатом культурологии Ильёй МЕЛЬНИКОВЫМ. В итоге разговор с молодым исследователем получился о том, что осмысление народных верований позволяет сделать общество более терпимым, а сами они показывают, как разнообразна русская культура, а ещё что мифотворчество, по большому счёту, никуда не пропадало.
— Илья, в чём главный интерес участников проекта в этнографических экспедициях?
— Посещаем маленькие районные центры и деревни. Ездим туда с целью собрать информацию о жальниках, святых источниках, часовенках, крестах, народных святых и юродивых. Записываем местные предания и легенды, истории о том, как проводятся религиозные праздники.
— …и выясняется, что как должно быть по церковной традиции и как это делается в народе — две большие разницы? Можно хотя бы вспомнить о берёзовых ветках на Троицу.
— И это далеко не всё. Часто к сложившимся народным христианским представлениям, которые с точки зрения церкви можно расценить как язычество или ересь, добавлялись личные взгляды людей, их религиозные переживания. Такой уровень религиозности называют вернакулярной, частной. Народная религия может иметь массу местных вариаций. Так, в одной из деревень Мошенского района был записан обряд «Закликание Христа в Великий четверг к вересковому кусту». Там сложилось представление о том, что в этот день Христос, которого никто не видит, спускается к кусту, и люди, находящиеся рядом с ним, получают благодать. Хотя по церковной традиции ничего подобного быть не должно.
— Но человек современный, рациональный может спросить: зачем подобного рода суеверия анализировать, делать их предметом изучения?
— Рациональность мышления большинства современных людей — это большой миф. Французский философ Ролан Барт полагал, что современный человек склонен создавать мифы ничуть не меньше, чем предшествующие поколения, к ним относятся политические и исторические мифы, реклама и так далее. Другой пример: все на уроках физики изучали электромагнитные волны, но как работает мобильный телефон, большинство людей в точности сказать не сможет. Если все эти платы и микросхемы в мобильнике — тайна за семью печатями, то телефон — не более чем магическая коробочка, позволяющая быстро и оперативно беседовать с нужными людьми. А по мнению этнолога Леви-Строса, принцип бинарных оппозиций при объяснении мира: жизнь-смерть, небо-земля, счастье-несчастье и так далее используют как представители цивилизованного, так и первобытного общества, а это в свою очередь свидетельствует, что между их типами мышления не существует качественных различий. Поэтому и нельзя говорить, что мы, современные люди, «рациональнее», а значит, «лучше». Нам до рациональности еще как пешком до Луны, и от народных верований мы ушли не так далеко, как думаем. В их изучении есть еще и сугубо практический момент: знание народных преданий может стать полезным при составлении программ экскурсионного тура, модном нынче брендировании региона.
— На территории Новгородской области встречаются разные народные верования и легенды. А каким в вашем исследовании было уделено повышенное внимание?
— В Валдайском, Хвойнинском, Любытинском, Пестовском, Мошенском районах до сих пор сохранилось почитание жальников — сопок или курганов. В народном сознании они часто не что иное, как следы минувшего шведского нашествия, битвы с «литвой». Причём в устах самих информантов, как правило, старожилов это, возможно, и не государство вовсе, а обобщенное название захватчиков, которым дали отпор. Нам называют деревни, до которых литва дошла и где она остановилась. Существует легенда, согласно которой происхождение топонима «Ягайлово» (название деревни в Мошенском районе) связано с битвой, якобы произошедшей между Великим князем литовским Ягайло и местным князем Глебом. Жальник в народном представлении — братская могила павших, на которую оставшиеся в живых воины шлемами нанесли земли для насыпи, а вместо крестов насадили сосен. Плохо будет тому, кто разорит жальник или будет рубить эти сосны. Но на самом деле жальники — это археологический памятник, средневековые захоронения, которые относятся к культуре длинных курганов. Никакого отношения к нашествию шведов они не имели. Кстати, в некоторых деревнях и археологи, которые делали там шурфы или проводили раскопки, после становились героями местных преданий. В народе с жальниками связана масса поверий и легенд, на них приходили люди «по завету», попросить что-либо у Бога. Да и современного человека они не оставят равнодушным, есть в этих соснах тайна — своими корнями деревья тесно переплетены с прахом наших предков, их судьбой и дальней историей.
— Но мифотворчество, как вы сказали, продолжается. И современные легенды тоже фиксировали?
— Сколько угодно. Пример, не относящийся к народному христианству: от жителей Ямника Демянского района мы услышали историю о том, что именно находящаяся в советское время в их деревне локационная точка по отслеживанию вражеских самолётов смогла засечь самолёт немца Матиаса Руста, приземлившегося на Красной площади в Москве. Об этом говорил нам почти каждый в Ямнике, однако от человека, служившего на точке, выяснили, что радары часто даже не включали. Зато появился рассказ, ставший результатом коллективного фольклорного творчества. Современные мифы формируются по схожим принципам, по которым формировались и мифы прошлого. И для исследователя важно их выявить, описать, расшифровать и осознать. Поэтому не случайно, что вторая часть нашего проекта называется «Динамика развития народного христианства в ХХ–ХХI веках».
— Вы — один из немногих, кто занимается изучением феномена юродства. Как думаете, почему сегодня блаженные не встречаются?
— Блаженный появляется там, где в него есть вера. Юродство — это особая практика народной религиозности. Именно в среде традиционной русской деревни мог сформироваться «спрос» на юродивых. Угасает традиционная культура русских (и это нормальный процесс) — исчезает и вера в «блаженных Христа ради». В Новгороде почитание юродивых сохранялось и в советское время, до начала 80-х годов, до тех пор, пока был жив известный новгородский юродивый Василий Барин, ходивший по улицам города в драном пальто и долгое время эпатировавший послевоенную публику ношением немецкой каски. В классическом, древнерусском понимании юродивый — это человек, который добровольно взял на себя подвиг самоуничижения, изображая безумство. Между тем, опрашивая людей, в том числе и в деревнях во время экспедиций нашего проекта, можно сделать вывод, что блаженным, «дурачком» в современную эпоху считался человек, который действительно выпадал из нормы, имел какие-то отклонения в развитии. При этом считалось, что он обладал прозорливостью. Юродивого уважали и даже боялись. Одна бабушка в Демянском районе со страхом вспоминала, как местный дурачок из её маленькой деревни перед войной «пророчил» жителям скорую погибель. Собственно, так и произошло.
— В поиске фольклорного материала, к которому относится и народное христианство, важно найти человека, который мог бы что-то рассказать о знаниях, представлениях своих предков. Исчезают деревни, а вместе с ними и носители традиций. Сейчас народную культуру можно сохранить только в музейном виде?
— Живое бытование традиций встречается всё меньше и меньше. Но этим летом в экспедиции, в которой, к слову, приняла участие и руководитель фольклорного ансамбля «Круговина» Инна Фарафонова, удалось записать рождественскую колядку, которую пела 12-летняя девочка. Выучила её она не в фольклорном коллективе и не по книжке, а от своей же бабушки, и эта колядка до сих пор «работает» — дети ходят с нею по дворам на Святки.
— Как думаете, почему фольклорная тема становится в современном обществе популярной?
— ХХ век — это индустриальная эпоха, когда всех ровняли под одну гребёнку, а старые традиции объявлялись пережитком. ХХI век — время постмодерна, где каждый должен выделяться, чтобы оставаться в тренде. Эта потребность особо ощутима в больших городах. Образцы традиционной культуры дают современному человеку как раз возможность её удовлетворить, обрести яркую самоидентичность, не подвергаясь при этом рискам, которые существовали в традиционном обществе: голод, нищета, болезни, произвол высших сословий. Другими словами, это своеобразная игра в традиционную культуру, которая помогает найти свой стиль жизни в обществе, в котором этих стилей огромное количество.
— Какая следующая цель проекта?
— Отдельная тема исследования — народная культура новгородского старообрядчества. Надеемся, что материал удастся собрать в Холмском районе. Старообрядцев в Новгородской области было очень много, в некоторых районах — до трети населения. И сейчас это активно развивающаяся конфессия. Также нас интересует культура пашковцев. О них знают немногие. В конце ХIХ века петербургский аристократ, полковник Василий Пашков стал проповедовать религиозное учение, в корне противоречившее официально-церковной доктрине. В Новгородской области крестьяне называли пашковство «питерской верой», а самих пашковцев — «мировыми евангелистами», поскольку в их учении были протестантские нотки. В том же Демянском районе их потомки и ныне живут и поддерживают традицию предков. А завершить проект планируем через три года, в идеале — публикацией коллективной монографии.
