Благодаря семье бывших петербуржцев в глухой любытинской деревне теплится жизнь
Когда Виктор Тепляков уехал за козой, приехали мы, журналисты «НВ». Ну не знали, что у хозяина в субботу — такая забота. Его жена Марина прямо-таки озадачила: «Он сегодня виноватый!».
В чём тут семейный юмор? Оказывается, в Витином характере. Больно дотошный он человек. Иногда это хорошо, иногда — как бы не очень. Случись какая-нибудь неприятность — хотя бы кружка упала со стола — начинается следствие по делу. При том, что всем ясно, что, скорее всего, — кошачьих лап дело. Кто ещё? Не дети же — Вася, Тася и Матвей. Может, конечно, и они, но не специально же. Не лучше ли приступить к сбору осколков? Виновника же лучше не искать. Его надо назначать заранее. Во всём, что сегодня может произойти. И от этой ответственности не увильнуть. Даже тем, кому есть чем вилять, — кошке Симе, лошадке Вербе и прочим обитателям хутора Тепляковых в деревне Чадково.
Это мог бы быть и хутор Чадковых в деревне Тепляково. Ничего не меняется: они тут одни — постоянные жители. Считай, отшельники (хотя не так далеко до райцентра Любытино), если бы не железнодорожное сообщение.
Мини-перрончик, мини-остановочка. И по шпалам. До поворота к Тепляковым. Бояться нечего — полдня пройдёт, пока поезд обратным рейсом явится. Тут только три дня в неделю колёса стучат. Но разве это стук? Музыка!..
Между путями и медведями
Когда-то Чадково было станционным посёлком: несколько десятков домов, клуб, библиотека, маленький вокзал, три ветки путей. Ежедневно тут останавливались четыре пассажирских поезда. В том числе поезд дальнего следования. Сегодня, въезжая в Чадково, видишь сквозь лес доживающие свой век деревянные домишки. Их тут мало уже осталось.
Мы прибыли поездом Новгород — Окуловка, курсирующим по выходным. На неделе есть ещё рейс Неболчи — Окуловка. При новгородской посадке — это, конечно, тот ещё крюк. Для начала едешь в противоположную сторону — на Чудово. Потом — на Кириши, неплохо добавляющие трёхвагонному составу пассажиров. А сколько ещё вариантов? Ноль. Автомобильного сообщения с Чадковом нет. Грунтовка заканчивается в деревне Костино. Оттуда — только тропа. Довольно широкая — на санях проедешь, на телеге. Можно, конечно, преодолеть несколько километров и пешком. Исключительно ради острых ощущений. Таможня там, говорят. А чья? Да медвежья.
Железнодорожный билет до Чадкова — 775 рублей. В пути — около 5 часов. Ближе к финишу поезд вспоминает, что он — ещё и дизель. Электроход был гораздо тише. Что ещё? Лес, лес, лес. Местами деревья так близко к дороге, что достают ветвями вагоны.
Кроме нас с Алексеем ПАВЛУЦКИХ, в Чадкове сошли ещё двое. Лёша — фотожурналист, недавно переехал из уральского «миллионника». Ещё рассматривает Новгород, иногда Питер. Всё нравится. И глушь наша в любытинском исполнении тоже понравилась. Но перебраться туда из Северной столицы — нет, на такое он вряд ли бы решился. Пожалуй, как и автор этих строк. А Тепляковы именно так и сделали: скоро двенадцать лет, как переселились из Санкт-Петербурга в Чадково.
Нас встречают. Вернее, тех двоих — Елену с внуком Арсеном. Как своих. Они — питерские. Но с Тепляковыми познакомились здесь, в Чадкове. Знакомимся и мы. Марина сразу включает экскурсовода: «А вы видели наш мост?». Мы проехали и не поняли. Оказывается, небольшой частично деревянный мост через речку Отню — единственный в своём роде на всю Россию. Потому что из дерева и действует.
На солнечной стороне
Вот и поворот к дому.
— Так, тут у нас Верба неаккуратно погуляла, — предупредила Марина, переступая через конский навоз.
Опять маршрут без выбора: сойдёшь с «минного поля» — провалишься в снег. Оно, конечно, и в Новгороде его нынче богато, но тут — просто облюбованные им места.
Изучающе смотрит привязанная ближе к сену Верба. Сердится огромный Барон — это же из-за нас алабай нынче на цепи. А у него вообще-то дела, пограничником работает. Его метки, как контрольно-следовая полоса, держат зверьё на расстоянии.
Заходим в дом. Маловат, староват и приземист, но тёпл и обжит. В комнате — книжный стеллаж во всю стену. Проведён Интернет. Как без него — ребятишки же на домашнем обучении.
Хозяйка приглашает к столу. Ставит большой термос с приготовленным иван-чаем — свой, чадковский. Можно и поговорить. Конечно, вертятся на языке эти «что да как»? Что такое 2011 год, когда Тепляковы круто изменили свою судьбу? Это следующий год после урагана, наделавшего бед в Любытинском районе. Света нет. Нет, не так: света нет!!! Оставь горожанина без электричества — тут же бросится к телефону: когда дадите? А в умирающей деревне — хоть обзвонись. Ждать пришлось годы. И они к этому были готовы. Обзавелись генератором. Виктор установил солнечные батареи.
— Витя, конечно, мастер, — говорит Марина. — У него только подтверждённых документами 18 профессий!
Семейный очаг
Она — врач. По образованию. Ни врачом никогда не работала. Говорит, что лечить надо причины, а не симптомы. В общем, ещё на третьем курсе «разбила розовые очки об асфальт». Стажировалась за границей, ездила в Китай изучать традиционную народную медицину: «У них там интересно: в аптеке половина полок занята всякими панадолами, а половина — чисто китайскими препаратами. «Вам змеиный яд? — улыбаются. — А какой?». Что значит «какой»? У них его — 50 видов».
Они нашли друг друга в огромном городе. Интернет! Оба хотели жить в деревне, иметь свой дом, большую семью. Оба — не первые друг у друга. У Марины уже был сын от первого брака. Гоша теперь — взрослый парень. Выбирает свою колею. Захочет — сможет и в деревне. Ещё мальчишкой в Чадкове помогал по хозяйству, в строительстве хлева.
Васе было два месяца, когда семья уехала в деревню. Наверное, со стороны глядя, легко было сказать: «Вот же отчаянные!». Дом нуждался в ремонте: крыша течёт, окна без стёкол. Пока Виктор не переложил печь, готовить было не на чем. Первые две недели домашним очагом был костёр.
Для Матвея Чадково — это уже его малая родина. Тася — приёмная дочь. Её взяли из детдома, когда ей и полутора лет не было.
— На самом деле это она нас выбрала, — вспоминает Марина. — Я хотела девочку постарше. И вот звонят из детдома: приезжайте. Приносят Тасю, говорят, что она ещё не ходит. Да ну! Взяла её за два пальчика, и мы с ней пошли. Дошли до Вити, а он ей игрушку — хоп! — держи. И она меня бросает, берёт игрушку. А потом залезает к нему на руки и целует в бороду. Директор так удивилась: девочку и другие пары смотрели, но она всякий раз устраивала рёв.
У нас всё есть
Это к тому, что когда всё необходимое для жизни покупается в магазине и когда если не всё, то очень многое даёт домашнее хозяйство — разница очень велика. Можно жить при семейном бюджете меньше городского.
— Показать наш подвал? — спрашивает Марина.
Я доверяю словам её гостьи Елены:
— Оттуда можно год не вылазить. Я как впервые спустилась, говорю: всё, закрывайте!
Сад, огород, дары леса. Черника в двух шагах. И столько — не собрать. Вода — родниковая.
Хлев — с секретом. Внизу — лошадь, козы, свиньи, куры, а сверху — парник. Первый этаж дышит и греет второй, покрытый поликарбонатом. Скоро там рассада будет стоять.
Есть гостевой домик. Отдых на природе, массаж (Марина в этом деле — профессионал), иппотерапия (для этого приглашаются специалисты). Нередко так бывает, что гости становятся друзьями.
А их ещё и старые друзья не забывают. Прошлой зимой приезжали две семьи на «Паджеро».
— Витя впереди на санях едет, трубочку курит, — рассказывает Марина. — А они проедут немного и лебёдками себя тянут. Пять километров от Костина добирались чуть не пять часов. Ну, захотелось им такого экстрима.
В этой лесной деревне с видом на железную дорогу уже, наверное, со всех концов России перебывали. И из-за пределов её. Одесситка как-то приезжала. Надоедает же: всё море, море. То ли дело — новгородские леса.
Кто за впечатлениями, кто за здоровьем, кто не прочь получить навыки в пчеловодстве, в печном деле, а также в прядении или вязании. А кто — в поисках пути. Бывает, можно его обрести и там, где нет нормальных человеческих дорог.
Девочка из детдома однажды попросилась. Обжилась, избавилась от своих пирсингов. Перестала курить. Втянулась в простую жизнь. Полтора года жила у Тепляковых. Сейчас у неё — своя семья в соседней Тверской области. Живут в деревне.
Под Богом ходим
К слову, рядышком с усадьбой Тепляковых есть ещё и церковь. Домовая, но есть же. Пропадал дом. Отыскали наследницу, оказавшуюся в преклонных годах. Женщина не захотела оформлять собственность, а затем продавать. Сказала: «Мне уже пора подумать о душе. Берите так».
Теперь Тепляковы надумали строить себе новый дом. Долго согласовывали проект. Друг с другом, конечно. На первом этаже — большая кухня, столовая, две спальни. На втором — общая детская. Марину греет мысль, что будет небольшой салонный рояль — Виктор обещал. Можно будет заниматься с детьми.
До стройки надо было созреть, обдумать свои возможности. А ещё надо было, чтобы детишки подросли и смогли внести свой посильный вклад. Это важно. Как трудовое воспитание? Зачем так официально? Просто они тут живут. У каждого — своё послушание, своя зона ответственности. И все вместе сражаются сейчас с деревянным врагом — дрова колят — папа сделал им колунок под руку и силу.
Я всё-таки спросил, какие у них мысли о собственных силах. Годы, они же летят. Когда станет трудно, тогда что? Марина отнеслась к этому так, будто я спросил, почему ей тут не страшно.
— Витя сильный, я и сама тётка такая. Но с ним мне нравится быть второй. Я не замужем, а за мужем. Мы ценим ту независимость, которая у нас тут есть. А в остальном… Вы же понимаете: все ходим под Богом. Вы никогда не слышали, как в центре большого города кто-то умирает, потому что на него не обращают внимания — пробегают мимо? Или не успела «скорая» — пробки. Или ещё что-то. Какими вырастут наши дети, так с нами и будет. Что бы мы ни строили, это — для них. Жить надо там, где хочешь. И так, как хочешь. Только и всего.
Проверка на прочность
Подтверждением тому, что это не просто слова, — деревенский стаж семьи. И те испытания, которые они здесь выдержали. Про электричество мы уже сказали. Но когда железнодорожники стали «оптимизировать» рейсы… Тепляковы выбрали себе эту деревню, потому что она всё-таки при путях. И на тебе. Легко сказать: пересаживайтесь на автобусы. Не будете так любезны, чтобы показать то место, где можно сесть хоть на один? Районные власти дали тогда Тепляковым официальный ответ, что у них дороги нет. Автомобильной.
Тогдашний глава района Тимофей Гусев разговаривал с хуторянами накануне прекращения сообщения. Интересовался, не нужна ли помощь в переселении. Тепляковы твёрдо ответили, что их дом здесь. Попросили лишь помочь найти вариант с покупкой лошади. И что вы думаете — глава её подарил! Звонит как-то, просит Виктора прибыть в Костино, где встречает и без предисловий показывает лошадку: «Ну как, нравится? Забирай».
Через пару лет поезда всё-таки вернули.
А ещё несколько лет назад был поджог. Хозяева проснулись, когда уже крыша хлева стреляла шифером. Лошадь, тёлка, овцы, козы, кролики — все сгорели. Не пойман — не вор. Но Тепляковы полагают, что виновник им известен. Обычная человеческая зависть. Так бывает, что кому-то плохо, когда другому хорошо.
Уж не знаю, не спрашивал, имеет ли то ЧП отношение к семейному логотипу. А он у Тепляковых такой: пчёлка с ромашкой и почему-то автоматом Калашникова. Думаю, что это просто шутка. Они — люди с юмором. Из анкеты на страничке Марины ВКонтакте: «Место работы: у Тепляковых».
* * *
— Слушайте, там теперь такая метель, что обеденный град — это просто ни о чём, — докладывает обстановку на дворе Елена.
— И Интернет замело, — замечает Марина.
И вообще, нам пора собираться: поезд уже на обратном пути. Когда мы уезжали, приехали Виктор с сыном Васей. С той, за которой ездили. Животина, глянув из тамбура на окрестности, задумалась всеми четырьмя копытами. Определённо сегодня был её день — носят на руках.
— Здравствуйте, с приобретением! — поприветствовали мы Виктора Теплякова.
Тот улыбнулся в бороду:
— Спасибо!
Ну и попрощались тут же.
Мы никого не призываем бросить всё и начинать строить себе новую жизнь в деревне. Тем более — в такой особенной. Но какое будущее было бы у Чадкова? Лишь пара домов осталась, навещаемых иногда дачниками. А с Тепляковыми теплится жизнь.
