Мужскую исправительную колонию строгого режима № 7 УФСИН России по Новгородской области (за которой в народе закрепилось название «семёрка») в окрестностях Великого Новгорода построили 40 лет назад. Здесь отбывают наказание осуждённые, не в первый раз преступившие черту закона.
Свидание с особым бытом
За высокими стенами с колючей проволокой — другой мир. Жизнь протекает по строгому регламенту. Но всё же есть в ней место и творчеству, и моментам семейной радости, и размышлениям.
Знакомство с тем, как устроен быт в местах исполнения наказаний, врио начальника колонии капитан внутренней службы Константин ФРОЛОВ и заместитель начальника учреждения подполковник внутренней службы Сергей ТРОФИМОВ начинают с показа корпуса, где оборудованы помещения для свиданий осуждённых с родственниками. Проходя по длинному коридору, замечаю, как в кухне молодая женщина в длинном цветастом платье хлопочет у плиты. Рядом с ней стоит мужчина с коротко стриженными волосами и в спецодежде чёрного цвета.
— Свидание длится трое суток. Оно может предоставляться по заявлению и в качестве поощрения за хорошее поведение, участие в мероприятиях колонии, — уточняет Сергей Трофимов. — А здесь у нас игровая для детей.
Диваны, игрушки, телевизор — хоть и казённые, но должны создать домашнюю атмосферу.
Из-за родительского дня, который приурочен к юбилею колонии, комнаты, напоминающие номера недорогого хостела, не пустуют. Повидаться с осуждёнными имеют право их близкие родственники. Следит за порядком и чистотой дневальный 31-летний Руслан (имя изменено), отбывающий наказание за распространение наркотических веществ.
— Дали десять лет, здесь я нахожусь семь с половиной лет, — отвечает он на мои вопросы, в том числе и на касающийся того, не жалко ли ему, что свои лучшие годы он тратит в колонии. — Я совершил преступление и несу наказание.
Панковская колония рассчитана более чем на тысячу осуждённых. Попадают в неё не только рецидивисты, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, но и те, кто, прежде имея уголовный опыт, уклонялся от выплат алиментов, стал виновником пьяной аварии.
Рабочий день в «семёрке» такой же, как и на воле, — 8-часовой с перерывом на обед. За свой труд осуждённые получают зарплату, которая не может быть ниже МРОТ. Деньги перечисляются на их лицевые счета. Инвалиды от работы освобождаются.
— Зарплата поступает с учётом вычетов на содержание в колонии и возмещение ущерба, определённого судом, если такой имеется. У осужденных остаётся сумма на личные расходы. На территории учреждения есть магазин, деньги за товар списываются со счёта по заявлению, — рассказал Константин Фролов. — Основное производственное направление колонии — деревообработка. Несмотря на все сложности в организации она востребована и актуальна. Есть кузня, швейное производство, где шьётся одежда для медиков, военнослужащих, строителей, участок по сборке и упаковке термометров.
Как правило, с предложениями об открытии в «семёрке» новых производств обращаются в отдел маркетинга сторонние организации. Поступают госзаказы. Случается, что и осуждённые, обладающие определёнными знаниями, выступают с инициативами. Так в колонии когда-то появилась небольшая пасека. Мёд используют для приготовления пирогов на особые события.
Вежливо и не по фене
Впрочем, не надо думать, что в зоне мёдом намазано. Режим есть режим: необходимые меры безопасности и ограниченное пространство сами по себе морально давят. Осуждённые обязаны проводить дни по распорядку, на производстве выполнять план. За отказ от работы, нахождение на спальном месте в неположенное время, использование в разговоре тюремного жаргона следует административное взыскание, вплоть до отправки в камеру штрафного изолятора. Сотрудники колонии в общении со спецконтингентом всегда собраны и начеку. Вежливость и уважительное обращение на вы должны присутствовать в разговоре и с той, и с другой стороны.
Уже несколько лет в «семёрке» проводят турниры по футболу, волейболу, в которых состязаются три команды: сотрудников колонии, ветеранов УФСИН и осуждённых.
— Мы себя прежде всего чувствуем психологами, затем воспитателями и только потом исправителями, — улыбается Константин Фролов. — В обсервации многие осуждённые начинают вести себя как дети. Кому-то хочется получить дополнительную посылку, кому-то — семье позвонить, а на телефонной карточке средств не осталось. Увы, но часто осуждённые возвращаются обратно в колонию. Когда человек отсидит двадцать лет, у него потеряны жильё, семья, социальные навыки, она для него становится домом.
Словно подтверждение этих слов — пример осуждённого Виктора Алексеевича (имя изменено), присматривающего за приходом и помогающего в деревянной церкви, которую возвели в «семёрке» двадцать лет назад. Про возраст не спрашиваю, поскольку по его лицу, покрытому морщинами, он и так легко угадывается. Между тем по синим наколкам на пальцах становится понятно, что пожилой мужчина отбывает не первый свой срок. К слову, в «семёрке» есть оперативный отдел, специалисты которого по наколкам и татуировкам могут узнать о жизненном пути их носителя.
— Случайно попал, так обстоятельства сложились, сам себя виню. Этот раз — последний, всё, хватит, — говорит он. — Батюшка раз в неделю приезжает, службу проводит. Ребята приходят, всё хорошо.
По наблюдению руководителей колонии, если человек на свободе был верующим, то он и тут будет храм посещать. Но бывают случаи, когда люди начинают вспоминать Бога и маму в изоляции от общества.
«…твёрдые и весёлые»
— Нормальная работа, — смеётся медицинская сестра колонии Ирина БОРИСОВА. — Я сорок лет отработала в больницах, здесь — четыре года, и мне тут больше нравится. С контингентом умеем ладить. Если бы медиков уважали в городе так же, как в колонии, то порядка в медицине было бы гораздо больше.
Ирина Евгеньевна готовится к приёму осуждённых. Кому-то надо таблетки выдать, кому-то — сделать укол. Константин Фролов, сопровождающий меня в медицинский блок, уместно вспоминает высказывание Петра I о том, что «тюрьма — дело окаянное, и работать в ней должны люди твёрдые, но весёлые».
В «семёрке» работают вечерняя школа и училище. Утром я попала на урок математики, где за партами сидели ученики в возрасте примерно 40 плюс. Зрелые мужчины из первого отряда проходили тему «Теорема Пифагора». Ученики помоложе подтянутся после обеда.
— Школу посещают добровольно, по желанию, — сообщила учительница Валентина Николаевна ЗАХАРОВА. По правилам безопасности педагог отгорожен от класса решёткой. — Двоек не ставим, но и пятёрки бывают редко.
— У нас обучение строится как в обычной школе, — продолжил завуч Николай Васильевич УСТИНОВ. — Кто хочет поступить в институт, может сдать ЕГЭ. И наши результаты выше средних по области, поскольку здесь есть время читать и заниматься. В аттестате не указывается, что он выдан в колонии. А чтобы получить такую востребованную специальность, как газоэлектросварщик, необходимо иметь документ о среднем образовании.
Сотрудники колонии давно перестали удивляться тому, что некоторые осуждённые в силу разных причин не смогли окончить школу. А есть и такие, которые, только оказавшись в местах лишения свободы, учатся складывать буквы в слова, а слова — в предложения. Чтение книг из библиотеки — одно из немногих развлечений осуждённых «семёрки».
— Как правило, в неё поступают книги самих осуждённых, когда те ещё были в СИЗО. Поскольку запросы и предпочтения у всех разные, то у нас есть произведения разных авторов, от Дарьи Донцовой до Данте Алигьери, — поясняет осуждённый, библиотекарь Анатолий Андреевич (имя изменено). — У нас и Горький на отлично идёт, и Гоголь, и Достоевский большим спросом пользуются.
Кстати, два года назад осуждённые панковской колонии даже сыграли в спектакле по мотивам повести Фёдора Достоевского «Записки из мёртвого дома». Подобные эксперименты больше не устраивали. Но концерты самодеятельности осуждённых проводят регулярно…
