Трезво глядя на вещи, надо переезжать в деревню Хмели
Это Александр Карпов для себя так решил. Дело было несколько лет назад: взял и съехал из Новгорода в эти самые Хмели. А теперь, представьте, ему себя одного уже мало. Мечтатель? Ну кто станет думать, что, будь деньжат побольше, скупил бы пустующие дома, отремонтировал и сагитировал бы людей на жизнь в деревне? Причём без всякой корысти. Чтобы были односельчане, этого достаточно.
И ведь не просто фантазирует, что-то и делает. Восстановил, приспособил под современные стандарты дедов дом — свидетеля революции. «Да он нас ещё переживёт! Поглядите на сруб — как новенький». Пчеловодством занялся: «Соты берём, мёд льём». Через дорогу и чуть поодаль — стройку с товарищем затеял. Кооперация там у них: внизу — на трактор, вверху — на бильярд. На окраине деревни — горка рукотворная. Мало того, что там от природы скат для саней хороший, так Карпов со товарищи ещё и повысил горку, построив на старте подъёмчик. Впрочем, там был лёгкий недодел. Так что лично мне Александр рискнуть не предлагал.
На обратном пути показал на автобусную остановку: «Будем ремонтировать». Интересно, а автобусы здесь ходят? «Нет, — говорит, — но если ничего не делать, то ничего и не будет!»
По образованию он учитель физкультуры, тренер. По жизни — много кем был. Окна устанавливал. Бахилы делал даже. Вот вы пришли в поликлинику — цап! А откуда они там? Но вся эта «непедагогическая» деятельность — от необходимости как-то кормить себя и семью. Да и в Новгород из района уехал потому же. Вроде нормально было, прижился. Что случилось?
«Владей с Богом»
— Внезапно и безвременно ушёл отец. Стали думать, как быть с наследством. А как? Продать, да и всё, — рассказывает Александр. — Дал объявление. Приезжает священник. Посмотрел: «Сын мой, купил бы я у тебя пасеку за…» — «Нет, батюшка, — отвечаю, — за такие деньги я её, пожалуй, оставлю себе». — «Уверен?» — «Да!» — «Ну, ладно тогда». Облачился в рясу, стал кадить и молиться. Подходит: «Целуй крест». — «А теперь что, батюшка?» — «Ну и владей с Богом!» На следующее утро мы с женой проснулись с одной и той же мыслью: дом с пасекой не продаются!
И вот ещё что потом было: сын у Александра с Натальей родился. Поздний ребёночек. Как дар Божий. Малыш в коляске, под навесом, надёжно укрыт от дождя, а папа с мамой, промокнув до нитки, сажают малину. «Я разве такой душ просила тебя сделать?» — улыбалась Наталья.
Почему малина? Пришло понимание, что на одних пчёлках хозяйство не поднимешь. База мала — это про медоносы. А малина на удивление пошла. Начали с соток за забором, сейчас уже больше гектара посадок имеется. И уже в планах — увеличить свою сладкую поляну гектаров до десяти и даже более. Правда, часть площадей предполагается занять смородиной. Разнообразия ради и страховки для.
Кстати, сорта новоиспеченный фермер Карпов предпочитает сугубо отечественные: «Считайте, что я патриот». Причём патриот он нижегородской селекции. Показывает фото: «Мой урожай. Август месяц. Сорт «Похвалинка», 15 граммов ягода. Берёшь одну — просто взрыв вкуса».
В общем, нынче он нацелен на агростартап. Нужны площади, нужен тракторок, нужен пикапчик с холодильничком — ягоду развозить.
Хочу колхоз!
Это не про стиль и способ хозяйствования. Это про то, чтобы поля были полями. Стада паслись. И речка Пола была не за кустами, а как на ладони. И деревня на другом берегу. И можно было с нею поговорить. На повышенных, конечно, чтобы услышала. Было б с кем — вот что главное. Люди были бы, дети, жизнь.
Александра с Натальей радует, что их Дима на деревенских продуктах растёт крепышом.
— Мне бы очень не хотелось, — говорит Александр, — услышать от сына, когда он вырастет, вопрос, как я допустил, чтобы тут ничего не стало, и что сделал, чтобы что-то изменить. Что я тогда скажу? Я сам не любитель слушать объяснения: «Ты понимаешь…» И то нам мешает, и это. Место — шикарное. В сезон — белых грибов косой коси. В лесу — поле черники. А клюквы на болоте!.. Местные так и живут: заработают на дикоросах тысяч 200–300 — и всё, отдых. В деревне можно прожить недорого. Только сама она так жить не сможет. Дед у меня хороший был. Мне лет семь было, когда он принёс простые инструменты, гвозди, деревянные заготовки: «Хочешь игрушки? Смотри. Понял? Теперь сам». Здесь я сам, понимаете? От деда, от отца. Обыкновенный русский мужик. И мне это нравится.
