Корреспондент «НВ» побывала в зоне отчуждения
Возможность увидеть своими глазами результаты той страшной трагедии, и как после неё живет республика, российским журналистам была предоставлена в ходе пресс-тура по Беларуси.
В период распада плутония
Полесский радиационно-экологический заповедник. Это уникальное место. Возможно, ничего подобного нет нигде в мире. Здесь одновременно проводят комплекс защитных мероприятий, препятствующих выносу радионуклидов за пределы зоны отчуждения, и исследуют радиобиологическое состояние флоры и фауны, лишённое присутствия человека.
Наш автобус на территорию заповедника въезжает со стороны Хойникского района Гомельской области. Контрольно-пропускной пункт. Колючая проволока. Люди в камуфляже. Попасть сюда можно только по специальным пропускам. Нам открывают шлагбаум. Пейзаж резко меняется с ухоженных сельскохозяйственных полей на заросшие лесом. Едем до научной базы. Вдоль дороги, которую, кстати, периодически асфальтируют, стоят заброшенные, разрушающиеся хатки и фермы. Жизнь в них в одночасье остановилась четверть века назад.
Всего весной 1986 года с заражённой белорусской территории были эвакуированы более 22 тыс. человек из 92 населённых пунктов. Из них 13 деревенек как самые загрязненные были полностью разрушены и захоронены. Об их существовании напоминают лишь специально установленные придорожные камни с точным указанием количества проживавших там людей, и даты, когда они покинули деревню.
Нас довозят до населённого пункт Бабчин, в котором проживали до аварии более тысячи человек. Сегодня его считают главными белорусскими воротами чернобыльской зоны. Отсюда до злополучной АЭС 50 километров. Дальше в глубь заповедника журналистов не пустят, боясь за их здоровье. Да и время пребывания гостей строго ограничат. Радиоактивная опасность неслышно и незаметно продолжает существовать на всей зоне отчуждения площадью 215 тыс. гектаров. В лесах, ставших девственными благодаря техногенной катастрофе, запрещено охотиться на зверей, собирать ягоды и грибы. Водный отряд охраны не допускает браконьерства на реке Припять.
По словам сотрудников заповедника, на его территорию выпало до 97% плутония, 70% стронция и 30% цезия чернобыльского происхождения. И даже спустя годы при сильных порывах ветра радионуклиды в заповеднике могут быть перенесены из особо загрязнённых площадей на относительно чистые.
Естественно, что первый вопрос, который был задан журналистами директору заповедника Петру КУДАНУ, касался того, насколько безопасно в том месте, где они сейчас находятся. Пётр Михайлович успокоил. По показаниям прибора уровень радиационного фона в норме. Однако гарантировать, что в данный момент времени также благополучно в нескольких сотнях метров от базы, здесь не могут.
Радиационный дозор
В заповеднике вахтовым методом трудятся 740 сотрудников. На каждого прикреплён дозиметр-накопитель, ежеквартально индивидуальные показания по облучению отправляются в санэпидстанцию. Данные заносятся в медицинскую карту. Но сведения о состоянии здоровья коллектива заповедника не афишируются. До пенсионного 60-летнего возраста, несмотря на профилактические и реабилитационные меры, доживают далеко не все. Страшно ли при этом персоналу и что именно держит его в зоне, мне попытался объяснить Пётр Кудан, родную деревню которого во время чернобыльских событий подвергли отселению:
— По образованию я агроном. В прошлом руководил колхозом. С первого дня аварии я на этой территории. Переселение стало для нас большим горем. У каждого из нас вот здесь (показывает на сердце. — А.М.) боль. На новом месте всё было незнакомо. Когда нас отселяли, мы думали, что через некоторое время вернёмся. Сейчас поняли, что стресс от переселения оказался больше, чем от радиационного воздействия. Многих моих коллег, друзей, которых переселили, уже нет на этом свете. Хотя им было по 45–50 лет. А те, которые старше по возрасту, работают в заповеднике. Кроме того, радиация сказывается не на всех одинаково.
В зоне отчуждения бывают не только по службе. В паре-тройке деревней сейчас проживают от трёх до шести стариков, спустя время вернувшихся обратно в свои дома. Местная районная администрация заселению не мешает. Напротив, к пенсионерам регулярно присылают фельдшера, а также автолавку.
Кроме того, в заповеднике следят за благоустройством всех кладбищ. По распоряжению правительства раз в год на Радоницу население имеет возможность свободно посетить могилы своих родственников. И тогда день поминовения усопших становится днём встречи бывших односельчан.— Встреч радостных и одновременно горьких, — расчувствовался директор.
Однако непрошеным лицам вход в заповедник стараются воспретить. Его работники припомнили два случая, когда к ним проникли туристы-экстремальщики. Их быстро вычислили и сопроводили в компетентные органы, а после отправили на родину.
— Согласно белорусскому законодательству всякая туристическая деятельность в заповеднике запрещена. Принимаем представителей научных учреждений, чтобы они использовали эту территорию как полигон для своих экологических исследований, — рассказывает Петр Кудан. — Кроме того, к нам часто стали приезжать делегации из Японии. В данный момент времени ждём представителей их СМИ. Японцы поражены тем, что прошло 25 лет, а для нас эта тема остаётся по-прежнему актуальной. Здесь наработан тот опыт, который им сейчас необходим.
Не было бы счастья,
да несчастье помогло
Полесский заповедник — крупнейший природоохранный объект. Отселение людей, строгий охранный режим создали условия для развития животного мира. Нет. Мутанты здесь не водятся. Как рассказал заместитель директора заповедника по научной работе Юрий БОНДАРЬ, птицы и млекопитающие за свою жизнь, продолжительность которой значительно короче, чем у человека, не успевают накопить в организме достаточного количества радионуклидов, вызывающего мутационные процессы у их детёнышей. Возможно, лет через сто в результате естественного отбора и появятся особи, способные переносить радиацию. Биологам сейчас интереснее проследить, как проходит круговорот радиоактивных атомов в природе. Их содержание в мясе дичи, которую специально отстреливают для контроля, превышают норму в сотни раз.
На заражённую территорию стали мигрировать дикие птицы и животные. Значительно возросли популяции некоторых зверей, например, таких, как медведей, лосей, волков. Про последних белорусы совместно со специалистами трёх телеканалов Австрии, Германии и США сняли в прошлом году полнометражный фильм «Радиоактивные волки Чернобыля». В этих лесах появились исчезающие растения, в том числе включенные в Красную книгу. А белый аист, символ Беларуси, уступил своё место редкому чёрному. Отлично прижились табун лошадей Пржевальского и зубры.
Признаюсь, что ничего из живности нам увидеть не удалось. Слишком скоротечным был визит в Бабчин. Научно-экспериментальная база, музей и короткая прогулка по крохотной улице, если так можно выразиться о тротуаре, соединяющем базу с мемориалом, которым стало бывшее здание управления колхоза.
В природе моё внимание привлекли лишь нехарактерная кустистость хвойных пород деревьев и вдруг поднявшийся ветер. Помня о том, какую зловредную роль он может сыграть в заповеднике, мне стало не по себе.
* * *
Возвращаясь обратно, мы благополучно миновали КПП. Если бы проверяющие зафиксировали повышенный радиационный фон от нашего транспорта, нас бы сразу отправили на дезактивацию. К счастью, проблем не возникло. Мы поехали в недалеко расположенные Хойники, небольшой городок, также пострадавший от Чернобыльской катастрофы. Благодаря государственной программе он облагораживается и отстраивается. Туда едут. Жизнь продолжается.
Анна МЕЛЬНИКОВА
Фото автора
