«…А ещё вы узнаете о легендарной Соньке Золотой Ручке, умной, талантливой и красивой женщине, очаровывавшей своих тюремщиков, родной маме и покровительнице одесских жуликов и хулиганов, одном из символов нашего города!».
Невольно вслушиваюсь в особенный одесский говор и чарующие интонации торговки, назойливо рекламирующей свою книгу на протяжении вот уже получаса.
Видимо, скрытому обаянию поддаюсь не я одна: парочка впереди загипнотизированно протягивает гривны в обмен на книжку с автографом автора. Удивительно, как только покупка сделана, автобус трогается с места. Экскурсия начинается! Пусть не в сезон, но ближайшую неделю я проведу здесь, противостоя соблазнам и влюбляясь в Одессу.
Город, построенный французами для русских, в котором живут украинцы и евреи. Так говорят о прошлом и настоящем Одессы местные жители, скромно умалчивая о ее будущем. Что ж, вместе с одесситами не буду заглядывать в туманную даль: Одесса хороша сегодня. И так ли уж важно, чем сердце упокоится?
Говорят, что в Венеции есть определённое направление реставрации — памятникам архитектуры не дают разрушиться полностью, но и не более того. Никакого искусственного грима и подновления — только благородные морщины. Не знаю, задумывались ли над этим украинцы, но старина в Одессе торжественна и величава.
Городские улочки поражают не только замысловатостью архитектурных форм и пылью веков, прочно осевшей на домах. «Будь аккуратнее, проходя под балконами, — предупреждает меня приятельница, живущая в Одессе больше года. — Может рухнуть не только штукатурка». В сказанное верится, когда смотришь снизу вверх.
Не знаю, как живётся в таких хоромах, но внешнего вида Одессы это нисколечко не портит. Наоборот, в сочетании с массивными платановыми аллеями, сбросившими крупные листья на элегантно мощёные тротуары, и тонкими побуревшими акациями Одесса выглядит царством Спящей красавицы, уже не первый десяток лет ждущей своего сказочного принца. Резко диссонируют с нарисованной картиной идеально отреставрированное здание Оперы и балета, Литературный музей и другие достопримечательности в центре.
К стыду своему признаюсь, что ни знаменитая Дерибасовская, ни Потёмкинская лестница должного впечатления на меня не произвели. Первая запомнилась большим количеством уличных кафешек, громоздящихся друг на дружке, и одуряюще густым запахом табака. Вторая не идёт ни в какое сравнение хотя бы с подъёмом на гору Митридат в Керчи. Плюс к тому измученные отдыхом туристы всегда могут воспользоваться услугами фуникулёра, если сил на преодоление без малого двухсот ступеней у них нет. Кстати, на вершине Потёмкинской, прямо у подножия Дюка, вас встретят хваткие одесские фотографы. Поймают, увенчают орлом, обезьянкой или хорьком, сфотографируют, а потом вынудят приобрести фото. Впрочем, улизнуть от них совсем не сложно: квартал в сторону от проторенных туристами троп — и интимному диалогу с Одессой вообще никто не мешает.
Месту встречи изменить нельзя
Медленно путешествуя по Одессе на одном из многочисленных трамваев, вы наверняка удивитесь знакомому логотипу, украшающему одно из зданий Французского бульвара. Сердце ёкнет приязнью узнавания — Одесская киностудия.
Парадное крыльцо безусловной достопримечательности просто-таки вопит о процветании. Фотографироваться «на фоне» как-то не хочется, наугад я заглядываю внутрь и попадаю на бесплатную (что для Одессы равно невозможности) экскурсию по святилищу. Решение принимается без раздумий. Через 10 минут наша группа шуршит опавшей листвой по заброшенным тропинкам внутреннего двора киностудии и горбится под гнётом обрушившейся невесёлой информации.
— Вот в этом пустующем павильоне в своё время разместился двухэтажный дворец из фильма «Д’Артаньян и три мушкетёра», а по этим ступеням не раз взбегали ножки Веры Холодной, — рассказывает наш экскурсовод. — Одесская государственная киностудия уникальна тем, что появилась в СССР первой. Мосфильм открылся только через пять лет, и то создавал его одессит. В Киеве ждали все восемь. Что и говорить, Одесса всегда летела впереди паровоза.
Горечь в голосе гида объясняется просто: не так давно втайне от одесского отделения Союза кинематографистов Украины было создано ЗАО «Одесская киностудия». Коллективу новое руководство так и не представилось, зато сделало косметический ремонт фасада здания, организовало кружки для молодёжи и… успокоилось. «Беда в том, что их не интересует кино, только шесть с половиной гектаров земли в центре Одессы. Если можно так выразиться, то они попросту ждут, пока старожилы уйдут, — признаётся гид. — Ну а нам только и остаётся, что сражаться насмерть и рассказывать вам о настоящем положении дел».
После этих слов мы, экскурсанты, уже не удивляемся тишине и пустоте на территории студии, запрету фотографировать и крошечным комнатам, в которых экскурсоводу, по его очередному признанию, своими силами удалось собрать ценные экспонаты времён расцвета киностудии. В пухлом альбоме с фотографиями актёров, пробовавшихся на роль Д’Артаньяна, среди неизвестных лиц замечаю молодого Александра Абдулова, на стенде — портрет юного Михаила Ширвиндта, начинавшего актёрскую карьеру на Одесской киностудии.
— А здесь история подбора мальчиков на роль Сыроежкина и Электроника. Родители и близнецы съезжались со всей страны, — идет рассказ. — Знаете, в чём главная вина сегодняшних властей? За 20 лет в Украине не снято ни одного детского фильма…
Тут же на стене сиротливо висят кожаный плащ и шляпа грозы уголовников Глеба Жеглова из «Место встречи изменить нельзя». Вещи изрядно потёрты, но вызывают во мне буквально священный трепет.
— В жизни Одесской киностудии уже были очень тяжёлые периоды. Первый случился, когда Сталин услышал, что из 120 фильмов, снимающихся в СССР за год, только три-четыре получаются талантливыми. «Тогда зачем же делать так много?» — вслух подумал вождь. И началось… Второй удар пришёлся на начало эры телевидения. И всё же всякий раз киностудия выживала, надеюсь, так будет и сейчас, — пытается ободрить нас безвозмездный экскурсовод.
Но вернёмся к солнечной стороне путешествия. Удивительное это дело: собираться в отпуск, когда за окном от силы пять градусов тепла, моросит дождь, и при этом класть в чемодан купальник.
Критики любили отмечать, что, работая над «Каменным гостем», Пушкин настолько вжился в климат описываемой Испании, что вложил в уста Лауры такие строки: «Далеко на севере, в Париже». А сам при этом находился в Болдине…
Воображением русского гения я, к сожалению, не обладаю, поэтому, отправляясь в отпуск, всё же отказала себе в лёгких пляжных тапочках, а будущий отдых представляла в прогулках под большим зонтом. И абсолютно зря... Одесса в конце сентября — это бодрящая прохлада тенистых дворов и настойчивое тепло разогретого пляжа. И пусть местные жители с недоверием заявляют: «Купаться уже поздно, холодно!». В ответ на это мы, северяне, только смело идем в воду, ловя удивлённые взгляды одесситов пенсионного возраста, рыбачащих с пирса в куртках, кепках и сапогах.
Чуть в сторонке от нескольких мужчин сидит пожилая рыбачка. Ни дать ни взять Соня из знаменитой песни, изрядно постаревшая, но не предавшая любимое занятие.
* * *
Ручаться за каждый сентябрь не возьмусь. На прощание местные жители польстили моему самолюбию: «Ни одного холодного и пасмурного дня в конце сентября! Даже для солнечной Одессы это большая редкость. Город полюбил вас!». Спорить я не стала — почему бы и нет?!
Кстати, прогуливаясь по Одессе в первые дни отпуска, я то и дело «спотыкалась» на слоганах рекламных щитов, видимо, призванных повысить патриотизм одесситов. «Иш какое самомнение!» — недовольничала я. А потом огляделась, поразмыслила, поняла сказанное и полностью в нём растворилась. И теперь уже готова подписаться под прочитанным: «Одесса — это не совсем город, это улыбка Бога».
Мария КЛАПАТНЮК
Фото автора
Одесса любит вас
От французов — с любовью
Бархатный сезон Одессе только к лицу
