— Извини, ребята заехали. Наши, с передка. Давай позже.
Ладно, давай. Через паузу снова набираю его номер:
— Как отпуск?
— Да всё уже. Машину жду. Обещал пораньше вернуться, денька на три.
Юрий ОТИЕВ до мобилизации был сотрудником компании газовой отрасли. Теперь лейтенант, командир разведывательной роты. У него позывной с говорящим названием Валдай.
Повестку из военкомата воспринял как должное: «Я в десанте служил. По сумме знаний и опыта мог быть полезен». Кроме Юрия, в 1008-м полку есть ещё двое парней, получивших офицерское звание, минуя военные училища. Образованием для них стала СВО. Командование знает, кому можно доверить личный состав.
Из-за них, своих ребят, он и торопится на фронт. Вернётся — и кто-то другой сможет съездить домой. Ребята устали. Многие уже побывали в госпиталях. Кто не был на их месте, тому трудно понять, какие нужно иметь нервы и жилы для такой работы, как у них.
Дома по пояс
— Это самая горячая точка на планете, — говорит Юрий. — В Работине могут со мной не согласиться. Хорошо, пусть у нас будет вторая такая. Клещеевка — это село. И довольно не маленькое. С церковью. Так было, когда я там оказался впервые. Тогда там можно было ещё ходить без бронежилета. Сейчас это населённый пункт, который мне по пояс. Там груды кирпичей вместо домов. Низина между двух высот. Серая зона. Мы работаем из разрушенного Бахмута по разрушенной Клещеевке.
И вот туда, не догуляв отпуска?! Он говорит: лично ответственен. И всё. И не надо ничего усложнять. Это как первое боевое задание: надо просто сделать первый шаг. А дальше — только цель, только достижение. И, конечно, очень хотелось бы, чтобы обошлось без потерь. По возможности без потерь…
Пополнение сейчас — из добровольцев, контрактников. Да, их готовят. Да, у кого-то, может быть, имеется ценный армейский опыт. Но комроты знает, что никто из них долго не продержится без «мобика», который уже год живёт на войне.
— Кто-то строит из себя крутого, — продолжает Юрий, — но, оказавшись на передке, смотрит глазами виноватой собаки: помоги, проведи. А наши молчаливые «мобики», попав в разведроту, вдруг так выстреливали, что диву даёшься. Это просто бомба!
Другая война
При слове «разведка» воображение рисует рейды по тылам, но картинка здорово устарела. А кино про СВО, как говорится, ещё в проекте.
В составе роты есть отдельный взвод беспилотных летательных аппаратов — как разведывательных, так и ударных. Сутками ведётся наблюдение за своим сектором. Не упуская ни минуты. Отслеживая манёвры противника. Корректируя огонь. И тоже ведя огонь.
— У нас есть спецы — легенды! — рассказывает Юрий. — Позывной «Мастер», его в группировке «Бахмут» знают все — от рядового до генерала. Парень поначалу не хотел иметь никаких дел с БПЛА. Но я видел: вот он сможет! Развитый, умный, с хитрецой. Результат превзошёл все ожидания. Ему без разницы, по кому работать — миномёты, гаубицы, танки… Научился изготавливать боеприпасы для дронов, сам же их сбрасывал. Точнёхонько! Потом возглавил отделение этих коптеров. Он сутками висит в воздухе. Его в любом подразделении рады были бы видеть. Но у него — свой полк, новгородский.
Юрий не хочет говорить о себе. Просит выделить Малую Вишеру и Боровичи — это костяк. Любые задачи по плечу. Парни знали его обычным бойцом, потом приняли как командира. Благодарен им за то, что рота не завалила ни одной серьёзной задачи. За то, что, услышав дрожь в голосе командира, а он не может хладнокровно подталкивать на геройство, скажут: «Успокойся, всё нормально, сделаем». И за то, что иногда могут не выполнить приказ. «Отход!» — но разведчик будто не слышит. Любой разведчик — это самостоятельная единица. Там, на месте, он знает обстановку лучше кого бы то ни было.
Разведрота — это такое подразделение, куда примут не всякого. Единый организм, семья. И даже близкие разведчиков — жёны, родители — знают наших бойцов по позывным.
Комроты во время отпуска навестил семьи погибших товарищей. И был искренне удивлён, как тепло ребята при жизни отзывались «за свою разведку».
Арахис и Адмирал
— Можно, я про ребят? Они — настоящие герои…
Лейтенант вспоминает, как на одном направлении «просела» наша пехота. Выдвинулись четырьмя взводами, чтобы помочь. Когда нужно было оставлять «ложные позиции», прикрывать общий отход остался Арахис — Виктор Рягузов. Заслуженный парень, орденоносец. Погиб от шального снаряда. Витю несли шесть километров. Под обстрелом.
В разведроте он будто заново обрёл себя. Он матери говорил: «Мама, несмотря ни на что именно здесь я чувствую себя человеком. Здесь я по-настоящему нужен».
Позывной «Адмирал» был у Александра Ушакова. Саша командовал разведгруппой. Их было трое — уничтожили восемь боевиков, погасили пулемётную точку, но все получили ранения. Адмирал остался прикрывать отход товарищей. Сутки держал линию. Его вынесли, но он умер на операционном столе в Луганске.
Про них
Укрофашисты, нацики. Иногда кажется, что самое ласковое название для противника у нас — боевик. Так, Юрий Юрьевич?
— И так, и не так. Во-первых, посторонних много. Когда мы были на линии Кременная — Сватово, то там много было поляков. Приехали в Бахмут, в той стороне откуда ни возьмись афроамериканцы. Я политкорректно выразился? Они как-то быстро закончились. Наёмники, они же не умирать приехали. Сейчас, когда берём языка или он сам к нам напрашивается, то обычно это нормальный мужичок, который ещё пару недель назад рулил по Одессе или по Львову. «Меня забрали, а что я мог сделать?» Воевать ему неохота, а сбежать трудно. За спиной — «айдаровцы» и «азовцы». Нам редко удаётся довести сдающихся в плен до «ноля» (то есть в безопасное место. — Прим. авт.). А реальные фашики, в наколках с нацистской символикой, — да, видали и таких, конечно. Без них-то и война не война.
Кто сказал «паляниця»?
За неполный год, проведённый в зоне СВО, лейтенант Отиев неплохо освоил мову. Говорит: языки же похожие, что тут такого? По долгу службы смотрел «их каналы», читал «их паблики», вот и нахватался. Какое-то время находился в территориальной обороне, надо было отслеживать информацию, выявлять ДРГ.
— Я даже в тыловых районах заговаривал с местными по-украински. Но там «шо трэба зробити?» как-то не приветствуется. Оттого, что их «робили» с 2014 года. Да и вообще это наши люди. Они уже совершенно адаптированы к России. Конечно, пока идёт война, всегда найдётся предатель, готовый за деньги навести смерть на земляков. Но они есть не только в «новых регионах», разве не так? В абсолютном большинстве мы, и старые, и новые россияне, представляем себе окончание СВО одинаково. Скажу за общее настроение своих боевых товарищей: все хотят идти вперёд!
Так и будет. Вот только поменьше бы игр в сломанный телефон, как сказал мне Валдай. Когда видишь в СМИ, скажем так, не вполне достоверную информацию, то понимаешь, что она не сразу, а поэтапно приобретала «товарный» вид. Те, кто на передовой, этого не любят.
А что будет, когда наступит мир? Командир разведроты не станет продолжать карьеру военного. Он вернётся в «любимую организацию».
Как стало известно «НВ», лейтенант Юрий Отиев представлен к ордену Мужества. Ранее его ратный труд уже был отмечен двумя медалями «За отвагу». На снимке губернатор Андрей Никитин вручает Юрию Отиеву областную награду — орден «За честь и мужество».
Теги: солдатский орден, Новгородская область, СВО
