Почти до самой отправки на фронт он умело скрывал, что на правой руке у него всего три здоровых пальца
Алексей Бажин родился в Ленинградской области, в Киришском районе. Но мостоотряд, в котором работали родители, переехал в Новгородскую область, в Подберезье. Там в нескольких бараках и разместились строители. А вот семье Бажиных повезло: им выделили квартиру в областном центре. Так Алексей стал новгородцем.
Окончил школу. Пробовал учиться на автомеханика, но не понравилось. Устроился на мебельный комбинат. Подошел и армейский срок. Попал на Западную Украину. Есть под Львовом небольшой городишко Винники. А там — военный узел связи.
— Вот никогда не думал, что через 30 лет вернусь на Украину. Хотя… Я служил как раз в период распада СССР. Самостийность расцветала вовсю. В целях безопасности выход в город допускался только в составе подразделения, строем. Уволен в запас я был уже приказом президента Украины Кучмы. А на плацу части другие принимали присягу на верность новому государству. Священник с кадилом ходил вдоль строя — благословлял.
Приехал Алексей в Новгород и опять пришёл на мебельный комбинат. Но ненадолго. Решил всё-таки в армию вернуться. Подписал контракт и очутился на нашей военной базе в грузинском Ахалкалаки. Стал бойцом самоходного артиллерийского дивизиона. Потом из этого российского контингента в Закавказье сделали контингент миротворческий под эгидой ООН. Бажин приобрёл специальность снайпера.
— Служба нравилась. Обеспечение по тем временам было превосходное. Кроме оружия, всё от натовских партнёров. Даже денежное довольствие: одна часть — в рублях, другая — в валюте на карту. Но тогда и первая чеченская началась. Некоторые, как и я, писали рапорты о переводе в наши воюющие части. Отказали. Вы теперь — миротворцы ООН.
Через некоторое время политики прикрыли и этот проект. Алексей опять вернулся в Новгород. Несколько раз менял работу: во вневедомственной охране даже стал кинологом, потом — опять мебельное производство, пилорамы. Так неспешно, через пандемию, дотянулась жизнь до 2022 года.
— Да понятно было, что ситуация назревает, и мы всё равно туда пойдём, и быстро и легко это не закончится. У нас с севера до юга вся граница «друзьями» облеплена. В общем, после объявления о частичной мобилизации в военкомат я позвонил сам. Причем поздно вечером. К моему удивлению, трубку подняли. Объяснил, что имею категорию А, снайпер, живу по месту регистрации жены. Типа, повесточку не забудьте. Говорят: приезжайте — разберёмся. Я носки надеть не успел, перезванивают: завтра с комплектом зимнего белья к нам.
На следующий день в военкомате начал оформление, когда на плацу услышал свою фамилию. Что случилось?
— Пойдемте. Снимать с учёта будем. Вам уже 50.
— Никуда я не пойду, не для этого сюда пришёл.
— Ничего не знаю, порядок есть порядок. Разговаривайте с военкомом.
Военком посмотрел на Бажина: «Что ж ты ко мне месяц назад не пришёл? Я бы тебя сам отвёз». В общем, сговорились. Через две недели от псковских десантников приехал сержант со списком и забрал своих новгородцев. Алексей подсмотрел в документ — там ему было 49 лет. Так он попал в «новгородский» батальон 234-го гвардейского десантно-штурмового полка.
— Назначили старшим снайпером во взводе. Сначала получил прямо со склада СВД (снайперская винтовка Драгунова. — Прим. авт.). Но она была почти моей ровесницей. Хоть и только из ящика, но время с ней безжалостно обошлось. Привезли новую, моложе — 1985 года выпуска. Вот с ней потом и ушёл на фронт. Готовили нас каждый день: стрельбы чередовались с тактикой. Штурмовке зданий и зачистке обучали омоновцы и собровцы. Инструкторы-десантники были офицерами с боевым опытом. Одели, обули. Периодически созванивались со своими товарищами из тверского полка и лужского артдивизиона. Ждали отправки в зону СВО.
Как-то после стрельб в минуты короткого отдыха мимо покуривающего Бажина проходил замкомбата. Что-то привлекло в Алексее его внимание. Подошёл: «Старый, а ну, правую руку покажи». Бажин спрятал её за спину. «Давай, доставай». Пришлось предъявить. На руке Алексея отсутствовали фаланги указательного и среднего пальцев — итог производственной травмы двадцатилетней давности. «Ничего себе у меня старший снайпер!» Офицер обратился к инструктору: «Как старый работает?» — «На отлично» — «Всё, Дед, иди в казарму».
— Обошлось без последствий. Да никто раньше и не видел, что у меня двух пальцев на рабочей руке нет. Я скрывал. Обрубки, но работают же. Потом только от профессионального взора командира медвзвода утаить тоже не удалось. Ну так, опытный питерский нейрохирург, 57 лет.
Полк закрепился у города Счастье в ЛНР. И в начале ноября снайпер Алексей Бажин с позывным «Дед» сел в воинский эшелон. Выгрузили где-то под Луганском. Далее — на машинах. Тенты простреленные, на улице — минус 14. Пока добрались до места, примёрзли друг к другу. Темень, но армейскую палатку ставить надо. С матерщинкой, но сладили. Утром проснулись: батюшки святые, палатку-то кверху утеплением поставили!
Несли караульную службу, оборудовали позиции, продолжали обучение. Присматривались к местным. Там тоже люди разные. Украинской речи почти не слышно, а пирожком с крысиным ядом могли и угостить. При сильных звуках обстрелов, бывало, спрашивали: «А что это?» — «Бомбят» — «Нас?» — «Нет, нас» — «А, ну ладно, раз так».
Алексея прикомандировали к полковой разведке. Выходили малыми группами к передовой на несколько дней. Первый такой выход прошёл без ЧП, а во время второго их обнаружила ДРГ противника. Обстреляли. Уходили ночью кое-как.
— Вот на втором выходе я, наверное, и застудился. Хотя мужики и про ковид поговаривали. Не знаю. Тогда много больных было, словно мор какой-то. Официальный диагноз — воспаление легких. Я даже спать лежа не мог. Температура под 40. Из платки выползал на карачках. Говорят: «Дед, выпей водки с мёдом». Какая водка, когда дышишь через раз?
В итоге эвакуировали сначала в Луганск, потом — вертолётом в Ростов-на-Дону. Далее санитарным поездом по многим городам России развозили больных и раненых. Алексей попал в госпиталь в Ейске. Там в медицинских документах он увидел третий вариант своего возраста — 27 лет. М-да, явный перебор.
Подлечили. Отправили в отпуск на реабилитацию. В общем, снова оказался Бажин в своей части в Пскове.
— А там мне опять старый вопрос задают: «Лет тебе сколько?» 51. Иди, говорят, в штаб, рапорт на увольнение подписывай. Воспользовался тем, что увольняли только опять через отпуск. Думаю, отгуляю, потом приеду, может, лазейку остаться найду. Не получилось в итоге. Сказали, приказ есть приказ. Игорь Ялышев, Фергана, тогда сказал, что судьба мне третий шанс дала.
Пробовал Алексей и в четвёртый раз судьбу испытать. Надоело дома сидеть. Связался с ЧВК. В Питер съездил, документы оформил, физо сдал. Уже и электронные билеты на поезд до Краснодара ему прислали. Вещи собрал. А за несколько часов до отправления билеты аннулировали: «Извините, но мы в вас не нуждаемся». Пришлось обратно все баулы разбирать. Опять не судьба. А может, судьба?
— Кто же меня всё за хвост-то держит, чтобы не пустить? Самое тяжёлое было с женой. Она никак не могла понять, почему я туда ушёл. Я ей говорю: «Посмотри в окошко — у тебя детский городок напротив, ребятишки гуляют. Я хочу, чтобы и там тоже дети гуляли, а не по подвалам шхерились, чтобы в школу ходили». Не сразу, но потом она мне сказала: «Я тебя поняла».
Сегодня Алексей Бажин — один из активистов Ассоциации ветеранов СВО в Новгородской области. Тут помогать своим тоже можно и нужно. Работают в тесной связке с фондом «Защитники Отечества». Есть много вопросов по выплатам, лечению, реабилитации. Но все они, как говорит Алексей, не системные, носят технический характер. В основном из-за ошибок в документах.
— Усилия дают результат, сегодня у нас уже есть возможность общими усилиями отслеживать судьбы каждого новгородца, прошедшего СВО. И заниматься его проблемами.
Публикации спецпроекта можно найти по хештегу «солдатский орден» внизу страницы.
Теги: Солдатский орден, СВО, Новгородская область, общество
