В седьмом «БАРСе» Андрей КРИКУНЕНКО был военной редкостью, поскольку служил в двух армиях — и в украинской, и в российской. Вроде ещё один такой парень был. Но тот — крымчанин. Там всегда смотрели в сторону России. Андрей же — кировоградский. Это центральная Украина. Там по-разному было.
— Я в самый первый самостийный призыв попал, — рассказывает Андрей. — Годом раньше ещё присягали СССР.
Дослужился до сержанта. Был оператором РЛС. Мониторил украинское воздушное пространство на турецком направлении. Сказал бы кто тогда, что украинцы и русские будут смотреть друг на друга через прицел! Как же так вышло, что через 30 лет он стал участником СВО? Говорит, что в двух словах не опишешь.
В России он — с 2012-го. Так сложилось: предложили хорошую работу. Он вообще-то строитель. Зарплата высокая. Валдай понравился. Принял российское гражданство. Переехал, кстати, не один, а с женой Ларисой. Сын Павлик родился уже здесь.
Но дело было не в одной только экономике.
— У меня дед участвовал в Великой Отечественной. Кадровый офицер, майор, больше 20 лет отдал армии. Я ещё пацанёнком ездил с ним в
Херсон на встречи ветеранов.
Помнит он с тех же лет и Западную Украину. Магазин в Тернополе. Продавца, не замечавшего ребёнка, обратившегося по-русски. Ему продали хлеб последнему.
И вот эта зараза у него на глазах стала растекаться по всей Украине.
Сейчас там всё русское под запретом. Улицы переименованы, памятники снесены, дети воспитаны во вражде, народ поделён на патриотов и сепаров. За георгиевскую ленточку вообще убьют — легко и просто. Но это же не сегодня началось!
Его родной брат, когда виделись последний раз, заявил, что считает себя украинским националистом. Спорить бесполезно.
— Я говорил им: не верьте! Не будет у вас зарплат и пенсий, как в Европе! Дешёвая замануха. И вы так дёшево ведётесь. На меня смотрели, как на дурачка. Мол, ты ничего не понимаешь. Вступим в Евросоюз — всё будет. Да если б и дали, как можно за всё это изменить самим себе, предать наших дедов?!
Когда началась специальная военная операция, Андрей решил, что должен в этом участвовать. Брат, узнав, что он ушёл на войну, пытался уговорить его сдаться в плен, прислал даже что-то вроде инструкции с описанием маршрута и действий. В итоге сам уехал за границу. Не российскую, конечно. Время рассудит.
А ведь мог оказаться на Донбассе. Как Андрей. Только по другую сторону от линии фронта.
— Конечно, я думал об этом. Вспоминал друзей, одноклассников, ребят, с которыми играл в футбол…
Играл он в спортшколе. Кировоградский тренер дал ему прозвище Комар. Невысокий, юркий. Крутанулся и уколол — забил. Так по жизни и полетел. И в «БАРСах» тоже был Комаром. Только у монитора, как когда-то в украинской армии, уже не сидел. Рисковая была работа — миномётчик. Ты ищешь цель, а цель ищет тебя. Не раз случалось откапывать ребят.
— Был случай — разбирали блиндаж. Прямое попадание из танка — без шансов для тех, кто там находился. Три часа откапывали — сапёрными лопатками, вёдрами. Пехота к нам присоединилась. Достали, не бросили их там на полгода или неизвестно на сколько ещё. Родные их хотя бы похоронят по-человечески.
Ему вспомнился этот блиндаж, когда сам находился в укрытии, обнаруженном врагом.
— Удар был такой силы, что стена подвала не выдержала. Она будто сошла с места. В пролом полетели осколки. Казалось, что это — всё. Могила. Завалит, смешает с обломками и пылью…
Почему ему всё же везло?
— Не знаю. И везение ли это? Нет у меня другой силы, кроме веры в Господа Бога нашего. Сказано в Евангелии: «Нет большей любви, чем положить душу за други своя». С тем и на СВО ехал. Морально я был готов. Всё может быть. Но надо просто делать свою работу.
10–14 дней на передовой — передышка — и снова в пекло. Приход-уход — по сумеркам. 120-й калибр бьёт по живой силе и огневым средствам противника. Миномётчик — не из тех, кто видит врага в лицо. Но он знает, как стреляет. По донесениям, по рассказам.
— Рассказывали, как после нашего выстрела из окопа вылетел человек. Метров на десять вверх его подбросило. Я — Комар не кровожадный. Мне чужая смерть не доставляет радости. Это война. Или мы их, или они нас. В бою солдата любого надо уважать. Кроме насильников и мародёров.
Говорит, что на самом деле мы всё ещё ходим «на цыпочках». При том оружии, что есть у России. Меньше смертей, меньше разрушений. Чтобы народ, который никуда не собирается бежать, не потерял веры в Россию. Не надо кричать в соцсетях: «Сколько можно?! Давайте уже разбомбим их всех!» Потерпите. Люди не такое терпят.
В насквозь простреливаемой Шепиловке — это на Луганщине, в других регионах за полгода участия в СВО он не был – всё ещё оставались старики. Скрывались по подвалам. Бабушка приходила к солдатикам — то воды попросит, то еды. Её, бывает, поторопят: «Бабуль, быстрее заходи, сейчас прилетит». А она: «Не-а, ещё далеко!»
— Те, кто против нас — они другие. Они же хорошие, поэтому им можно всё. Я уверен, что если, не дай Бог, они зашли бы к нам сюда, был бы беспредел. Причём в приказном порядке. Если сверху вниз такая политика, как остаться нормальным человеком? Тебя будут переламывать в преступника. То, что они сейчас творят с мирным населением в Курской области, — это ровно то, за что я их ненавижу. Ничего нового. И у нас нет иного выхода, кроме как идти до конца.
Очень хотелось бы Андрею однажды вернуться на родину и вдохнуть полной грудью воздух мира и свободы.
— Когда нас привезли в зону боевых действий, первое, что я почувствовал: здесь другой воздух. Я даже крикнул об этом, спрыгнув с машины. Ты будто вдыхаешь какое-то напряжение. Это, ребята, война.
А если придётся снова воевать за эти мир и свободу?
— Думал об этом. Что сказать? Я готов! Если понадоблюсь, то пойду. Никто, кроме нас!
Хотя кажется, что всё только начинается. Сын пойдёт в школу. И дом растёт.
На работе подарили сруб. Ценят!
Ещё в понедельник я звонил Андрею, кое-что надо было уточнить.
— Можно чуть позже? — попросил он. — А то я сейчас высоко.
Собирает, значит, свой сруб. Место замечательное. У озера. В деревне с легендами. Короче, давным-давно там обитала родня новгородского коркодела. Хорошо, когда пугает нас — немножко и больше в шутку, чем всерьёз, — только прошлое.
Публикации спецпроекта можно найти по хештегу «солдатский орден».
Теги: Солдатский орден, СВО, Новгородская область, общество
