или Которыми реками память ходит
«Омск» ждёт помощи от «Новгорода» («НВ», 13. 02. 2019 г.) — в этой публикации было рассказано о том, что подводные археологи нашли на дне Волхова буксир, принадлежавший Новгородской речной пристани и попавший под обстрел при эвакуации в августе 1941 года в Новую Ладогу.
Кроме темы поиска, мы вкратце затронули исторический аспект: что это за судно (построенный до революции буксир изначально назывался «Усердным»), при каких обстоятельствах затонуло — приводились выдержки из архивных справок, добытых заместителем руководителя областной федерации подводных видов деятельности Алексеем Ивановым. Что дальше — в этом был главный посыл материала. Ведь поднимать вопросы хорошо, но лучше бы поднять судно.
На нашу публикацию откликнулся Игорь Кузьмин — новгородец, водник во втором поколении. Его отец, Виссарион Петрович незадолго до войны, в марте 1941 года, был назначен заместителем начальника Новгородской пристани. С детских лет Игорь Виссарионович знаком с новгородскими судами и капитанами. В 1956-м, закончив Ленинградское речное училище, начал с должности третьего помощника командира земснаряда в Новгородском техническом участке. Уже в конце первой навигации ему пришлось исполнять обязанности командира.
.jpg)
Словом, в его лице мы встретили внимательного читателя. И, надо заметить, строгого.
«В 2014 году мы с коллегами и единомышленниками выпустили основательный труд — книгу «А которыми реками суда ходят...», — пишет Игорь Кузьмин. — У нее почти полтора десятка авторов, непосредственных участников событий минувших лет. Там есть в фотографиях полная галерея новгородцев — участников Дороги жизни и много другого».
Напоминает он и о предыдущих изданиях, приводит выдержки из книги «Память о былом» В.П. Кудряшова и В.С. Крестьянинова.
Страница 113: «Во время эвакуации под бомбежкой был потоплен в местечке Грузино пароход «Усердный». Часть команды погибла».
«Название «Омск» здесь не упоминается, да и мне не попадалось, — отмечает Игорь Виссарионович. — Думаю, что споры насчет «правильного» названия не имеют смысла. Вообще, параметры буксиров тех времен укладывались примерно в одни и те же рамки: длина — от 18 до 22 метров при мощности около 150 лошадиных сил. При этом, наверное, двух одинаковых пароходов не было: все они были построены в разных местах».
Понимая, насколько ценны в историческом контексте письменные воспоминания ветеранов, в свою очередь, заметим, что и они не всегда совершенно точны в деталях. Хотя бы по той причине, что черпали информацию не только из личных наблюдений. Так и с упомянутой стр. 113. В книге «Усердный» погиб в Грузине. А подводные археологи нашли затонувший буксир в районе Селищ. И утверждают, что более никакого судна на дне нет — от Великого Новгорода до границы с Ленобластью. Всё просканировано, всё проверено.
А вот с рассуждением уважаемого Игоря Виссарионовича о том, что в «нашей прессе неоправданно много бодрячества и мало искренности», согласимся, пожалуй. И даже в части не только военной тематики, куда его упрек вроде не нацелен.
«Вот и у вас написано: «Суда Новгородской пристани были эвакуированы в Новую Ладогу и уже там работали на победу». Конечно, можно считать, что поспешно покидать город под бомбами, чтобы потом спасать ленинградцев — это тоже работа на победу... Мы уже в шаге от того, чтобы дать понять, что и блокада Ленинграда, и голодная смерть сотен тысяч ленинградцев, и Дорога жизни, тоже унесшая немало жизней, в том числе наших водников, осуществлялись по некоему плану».
Хотя с нашей точки зрения можно было бы иронизировать не столь жестко. Напомним, мы писали материал о судьбе судна, найденного спустя много лет, а не об эвакуации и последующей деятельности.
Игорь Кузьмин пишет, что «новгородские водники оказались очень кстати при организации водной части Дороги жизни. Новгородская пристань стала основным предприятием, к которому был приписан почти весь речной флот, обслуживающий ее. Почему? Так сложились обстоятельства. В связи с захватом врагом Шлиссельбурга соответствующая пристань была изрядно потрепана. Свирицкая находилась несколько в стороне. Тогда как основные силы и управление Новгородской пристани оказались в Новой Ладоге».
При этом к Новгородской пристани были прикомандированы некоторые другие суда. В том числе знаменитые озерные пароходы «Орел», «Морской лев», «Буй», «Никулясы».
«Именно «Орел» буксировал баржу № 752, гибель которой стала основой для сюжета недавно вышедшего фильма», — отмечает Игорь Виссарионович. Добавим, что фильм снимался на Ильмене, сыгравшем роль Ладоги.
Прокомментировал наш рецензент и упоминание о «боевой странице в истории речфлота» — Ильменской флотилии, созданной для охранных функций: «Просуществовала она 10 дней, и после падения Новгорода была передана Ладожской военной флотилии. Каких-либо сведений о военных успехах, например, сбитых вражеских самолетах, у нас нет».
По мнению И.В. Кузьмина, есть в истории нашего речфлота страницы, более достойные описания. И люди, капитаны — наши, новгородские. Например, Иван Васильевич Савин: в войну — краснофлотец, в мирное время — капитан «Ижорца-9»...
«Я всегда высказывал сожаление о том, что, стремясь сохранить память о событиях многовековой давности, мы спокойно взираем на то, что из памяти людской исчезают целые пласты недавнего прошлого, современности. Ведь даже судьба «Усердного»-«Омска» выясняется в результате подводных исследований, догадок, поисков в архивах, и пока она так и не стала полностью очевидной. А ведь капитан этого парохода был коллегой и, по-видимому, почти ровесником Родионова, Фролова, Наумова, Носова, Басковничева и многих других, оставивших личные воспоминания».
Неудивительно, отмечает далее Игорь Кузьмин, что возникают искажения, отступления от правды. Например, «сейчас часто встречаются утверждения о том, что в первые годы после освобождения в Новгороде действовал понтонный мост. «Понтонщиков» не смущает даже такой аргумент, как судоходство по Волхову. Еще в апреле 1944 г. пароход «Ульяновск», ведомый капитаном Родионовым, совершил разведывательный рейс из Ладоги в Новгород и далее через озеро в заильменские реки. Понтонный мост через Волхов был возведен саперами только при и для освобождения Новгорода, а также в зиму 1952 года на время ремонта деревянного».
Как избежать забвения и разнотолков? Мы совершенно согласны с И.В. Кузьминым: наше сравнительно недавнее прошлое не должно приноситься в жертву специализации Великого Новгорода на изучении и показе Средних веков. Одно другому не мешает. И хотелось бы, чтобы в городе Воинской славы появился-таки достойный музей, посвященный истории Великой Отечественной войны. А в этой истории есть, должна быть, и «водная» страница — Новгородская пристань. Медленно догнивающий на речном дне «Усердный»-«Омск» мог бы стать символом этой страницы, стимулом к систематизации картины прошлого. Ведь есть же пока кому рассказать. Ну и подсказать, не без этого.
В главном Игорь Виссарионович Кузьмин с нами солидарен: «Конечно же, я за то, чтобы найденный пароход поднять и поставить в качестве памятника в сквере Водников. Верно, в Новой Ладоге подобные памятники есть: на центральной площади — тральщик Щ-100, на «носке» — путейский пароход «Харьков» (в нашей книге есть его фотография).
Подготовил Василий ДУБОВСКИЙ
