Почему тяжелобольным приходится рассчитывать только на себя и семью?
В редакцию «НВ» пришло письмо из Панковки Новгородского района, которое больше похоже на крик о помощи. Станислав ШУБИН рассказал, как три года ухаживает за прикованной к постели после инсульта супругой и что за всё это время не получил помощи ни от одной официальной структуры, в обязанности которой входит забота об инвалидах с тяжёлыми диагнозами.
Не быстро дело делается
Станиславу Константиновичу — 73 года, его жене, Вере Михайловне, — 72. Когда три года назад в результате удара у нее полностью отказала одна половина тела, пропала речь, он сразу решил, что станет за ней ухаживать сколько будет нужно и постарается создать максимально комфортные условия. В прошлом инженер-конструктор завода «Планета», сам переделал полквартиры, чтобы можно было супругу в кресле вывозить на балкон. Перешел на режим жесткой экономии — с двух пенсий умудряется не только содержать семью, платить за ЖКУ, но и дорогие лекарства для жены приобретать, а также технические средства реабилитации: специальную кровать с устройством переворота человека с боку на бок, подъемник, позволяющий переносить больного с кресла на кровать, устройство для помещения в ванну.
— Чтобы продлить Вере инвалидность, обратился в расположенную в Панковке клинику «Полимедика». Мое заявление приняли, жену как пациентку приписали к данному лечебному учреждению. Заверили, что на дом пришлют всех врачей, нужных для оформления направления на комиссию по инвалидности. И процесс действительно идет, правда, уже больше двух месяцев! На днях пакет документов поликлиника наконец отправила в бюро медико-социальной экспертизы (МСЭ), но его вернули назад, так как оказались просроченными какие-то диагностические исследования. И всё это время, а предыдущий срок инвалидности прошел, супруге не выделяются гигиенические средства ухода, без которых нам просто не обойтись, — поделился с «НВ» своими переживаниями Станислав Константинович.
Правда, признался, что за хлопотами по уходу сам забыл про то, что инвалидность жене МСЭ назначила не бессрочную и что справку нужно продлевать. В общем, пропустил он дату окончания действия документа, понял это, лишь когда ему отказали в выдаче бесплатных памперсов.
— Как только осознал свою ошибку, сразу же кинулся в поликлинику, где мне сказали, что если хочу, чтобы супруга была быстро осмотрена специалистами и прошла необходимые исследования, то тогда нужно обратиться платно в частное лечебное заведение. Учреждение же, обслуживающее пациентов по полисам ОМС, будет присылать специалистов на дом к лежачей больной по мере возможности. Пришлось согласиться на эти условия, поскольку лишних денег у меня нет, — уточнил ситуацию Шубин.
В заключении говорится
И хотелось бы этот случай назвать исключением из правил, да не получается. Потому что в социальных сетях довольно часто появляются рассказы про то, как люди с ограниченными возможностями не по своей вине попадают на медико-социальную экспертизу с запозданием, а это для них чревато перерывом в выдаче бесплатных лекарств, технических средств реабилитации.
Но вернемся к ситуации Шубиных. Главный врач «Полимедики» Михаил СМИРНОВ подтвердил, что имела место задержка по оформлению документов Веры Михайловны на МСЭ.
— Я об этом узнал, когда Станислав Константинович три недели назад пришел ко мне на прием с претензиями, — объяснил Смирнов. — После моего вмешательства дообследование лежачей пациентки провели быстро. И на прошлой неделе отправили в бюро МСЭ документы. Однако их нам вернули, указав, что не хватает еще одного ультразвукового исследования и осмотра уролога. В ближайшие дни эти данные будут. Но возникла другая проблема. Бюро выставило требование представить еще и медико-логопедическое заключение. Подобный запрос поступил впервые, и что с ним делать, пока не очень понятно, потому как единственный в регионе специалист такого профиля работает в Областной клинической больнице и только на внутренних приемах. Буду с ним созваниваться и пытаться договориться — тем более что и еще одному нашему больному, которому оформляем сейчас документы на получение инвалидности по слуху, тоже необходимо экспертное мнение логопеда.
Спасение утопающего...
При общении со Станиславом Константиновичем Шубиным выяснилось, что он знать ничего не знает про то, что его жена-инвалид имеет право на набор социальных услуг, в который, как известно, входят и бесплатные лекарственные препараты. То есть все эти годы врач, наблюдавший пациентку, исправно выписывал рецепты на таблетки и ни разу не обмолвился о том, что за те или иные наименования либо их аналоги семья может и не платить.
Не знал Шубин и о развивающейся в нашем регионе паллиативной службе, которая как раз и призвана помогать людям, у которых не наблюдается положительной динамики по основному заболеванию.
Впервые от «НВ» он услышал, что может пройти бесплатное обучение по уходу за тяжелыми больными, которое организуют социальные службы.
Кто-то скажет, мол, сам виноват, так как не бил во все колокола о своей беде. Наверное, оно и так: Станислав Константинович, пожимая плечами, говорит, что не до хождения по кабинетам ему было, сосредоточился на главном — на достойном уходе за женой. Но в прошлом году супруга лежала в больнице. Так почему там не объяснили, куда обратиться за помощью? Медики говорят, что подобное консультирование не входит в их обязанности. Но, возможно, стоит к лежачим больным приглашать тех же работников социальных учреждений области, которые второй год уже применяют практики федеральной программы по долговременному уходу за инвалидами? О них «НВ» рассказывают на соседней газетной полосе.
Рассуждая о создании условий для граждан с ограниченными возможностями, люди, облеченные властью, как правило, говорят о комплексном подходе. Но на деле нередко происходит обратное: пенсионный фонд, больницы, соцслужба информируют в общем всех потенциальных клиентов, а не конкретных людей, попавших в беду. А Станислав Шубин очень хотел бы, чтобы ему кто-нибудь из уполномоченных лиц разложил по полочкам все сведения о том, где, когда и чем его жене могут помочь.
В Новгородской области на начало 2019 года проживало 62,3 тысячи инвалидов, в том числе 2,6 тысячи детей-инвалидов. То есть фактически каждый десятый житель региона — инвалид.
