Гнев царя Фёдора

Прямо скажем, надежд на это было мало. На переговорах 1585 года русские послы предложили шведам за Иван-город, Ям, Копорье и Корелу 15 тысяч рублей. В ответ шведы выставили цену только за Ям и Копорье — 400 тысяч! Трудно найти общий знаменатель при такой-то разнице чисел!
Но переговоры, назначенные на июль 1586 года, не состоялись, скорее всего, по другой причине.

В этот период внимание Москвы было переключено на Турцию, точнее — на Оттоманскую империю, которая грозила России интервенцией. В конце концов к осени удалось-таки заключить договор о мирной и свободной торговле.

Тайны дипломатии

Кроме того, по просьбе грузинского царя Александра II, который «слезно молил Феодора взять древнюю знаменитую Иверию под свою высокую руку» (Карамзин), Грузия была присоединена к России. Пусть формально, ибо известный Георгиевский трактат, то есть договор о переходе Грузии под протекторат России был подписан только 200 лет спустя — 4 августа 1783 года, но с 1586 года русские цари включали в титул «государь Иверской земли и грузинских царей».
Повторюсь, 12 декабря 1586 года умер Стефан Баторий, и Швеция с Россией, забыв друг о друге, бросились в схватку за польский трон. В частности, Федор Иоаннович всерьез предлагал себя в качестве правителя Речи Посполитой. На это были направлены мощные дипломатические усилия, а также денежные ресурсы. Например, царь Федор обещал каждому члену польского сейма, который выбирает короля, по 20 тысяч рублей. Плюс 100 тысяч на нужды польской армии на случай, если поляки соберутся воевать со шведами за Ливонию.
Понятно, что шансы русского царя стать еще и польским королем были невелики. Но, как пишет Сергей Соловьев, «всего важнее для Москвы было то, чтоб Польша и Литва не действовали заодно с Швециею». Избрание поляками на трон Сигизмунда III отвело угрозу объединения противников, поскольку Сигизмунд нацеливался и на шведский престол. С этим категорически не согласен был король Юхан.
В течение трех лет Россия и Швеция не вспоминали про Плюсский мир. И каждый внимательно следил за другой стороной, надеясь улучить наиболее выгодный момент для нападения. Нервы не выдержали у короля Юхана, который в июле 1589 года вдруг потребовал от царя Федора, чтобы тот к 10 августа прислал послов для переговоров о вечном мире в Стокгольм, в противном случае будет война.
То, от чего мы отказались три года назад, было выполнено. Правда, Федор Иоаннович ответил шведскому королю довольно резко: Твоя грамота пришла к нам за день до св. Лаврентия, 9 августа. Мы грамоту твою выслушали и такому безмерному задору твоему подивились. Ты писал, что не хочешь ждать до срока мирного постановления: таких гордых слов тебе было писать непригоже. А у нас у великих государей благочестивых русских царей изначала ведется: где наши послы и посланники не только переговоры закрепят крестным целованием, а хотя бы слово молвят, то неизменно бывает. Если ты начнешь до срока войну, то кровь будет на тебе, а наши рати против тебя готовы. А что ты писал о послах: и нам было за такие задоры и за такие твои гордые письма ссылаться с тобою непригоже; но мы государи христианские, за челобитьем бояр наших и чтоб разлития крови христианской не было, послов своих великих на съезд, на реку Нарову, к устью Плюсы послали.
Отправились на переговоры князь Федор Хворостинин и думный дворянин Дементий Черемисинов. Однако в податливости русского царя было больше лукавства, чем робости. Инструкции послы получили те же, что и три года назад: требовать возвращения Нарвы, Иван-города, Яма, Копорья, Корелы, заплатив за них 20 тысяч рублей (без Нарвы — 15 тысяч). А еще была секретная ремарка: если шведы согласятся отдать только Ям, Копорье и Корелу, договор подписать.
Однако инструкция была ужесточена через несколько дней после начала переговоров. Царь распорядился потребовать от шведов, чтобы Нарву, Иван-город, Ям, Копорье и Корелу они отдали «без наклада». То есть — без выкупа. Или — война. Парадоксальная складывалась ситуация: стороны вступали в переговоры, угрожая друг другу войной!

Третья война

Причина состояла в том, что и Россия, и Швеция обвиняли один другого в нарушении перемирия. В «Повести о житии царя Федора Ивановича», написанной первым русским патриархом Иовом в 1598—1605 годах, об этом говорится следующее: Шел седьмой год, как занял богохранимый престол благочестивый царь и великий князь всея Руси Федор Иванович; тогда некоторые города Корельской земли, исконного царского достояния, притеснялись и оскорблялись нечестивыми латынянами, что из германского племени. Благочестивый царь, чьим достоянием и отеческим наследием долгие годы обладали иноверцы, решил вернуть его, а врагов, этих волков, губящих стадо Христово, отогнать подальше. Особенно же сам искусный правитель Борис Федорович ревностно воспылал о защите благочестия. По благому изволению благочестивого царя он быстро собирает большое христолюбивое войско и посылает его в немецкие пределы не для того, чтобы пленить их или до основания разрушить города, но для того, чтобы привести супостатов в страх и трепет, дабы они, испугавшись нашествия такого множества ратников, отеческое наследие благочестивого царя и захваченные города вернули без кровопролития. Но злочестивые германцы завязали с христолюбивым войском благочестивого царя упорную войну.
Швеция, естественно, наши предложения о безвозмездном возврате оккупированных городов отвергла: «Где слыхано, чтоб города отдавать даром? Отдают яблоки да груши, а не города. Если отдавать города, то лучше отдать их литовскому: он присылал просить у нашего государя с большим челобитьем, и денег дает за них много, хочет помириться с нашим государем вечным миром и стоять заодно на вашего государя, да он же государю нашему в свойстве» (Соловьев). Русские не настаивали, а предложили продлить перемирие на один год. Но и тут получили отказ, который их не очень-то и огорчил.
Почему же представленный в нашей истории чуть ли не блаженным царь вдруг стал похож на своего грозного отца? Объясняется все весьма просто. Федор не только пугал шведов войной, он реально к ней готовился.
Согласно Разрядной книге 1550—1636 гг., в августе (1589 года. — Г.Р.) послал государь в Новгород бояр и воевод, чтоб узнали новости шведские. И в Новгороде велел государь оставаться воеводам князю Ивану Ивановичу Голицыну да князю Григорию Петровичу Рамадановскому, да Григорию Ивановичу Чудо-Морозову. Осенью постановил государь с патриархом, со всем освященным собором и с боярами: быть его государеву походу по зимнему пути в Великий Новгород, а из Новгорода идти ему, государю, под Ругодив и под Иван-город, чтобы очищать свои государевы вотчины. И велел государь разрядным дьякам про свой государев поход сказать дворянам и стольникам и всяким людям с осени. А по городам велел послать свои государевы грамоты, чтобы дворяне и дети боярские были вступить на его государеву службу готовы, а срок учинен — явиться в Новгород к Рождеству Христову.
В декабре царь Федор с царицею Ириной были в Новгороде. Патриарх Иов так описывает прибытие царственных особ: Когда он пришел в отчину свою, Новгород Великий, там его с великой радостью встретил митрополит Александр, в чьих руках находилось тогда кормило новгородской соборной церкви Софии Премудрости Божией, а с ним освященный собор и весь народ, воздавая достойную царского величества честь и раболепное поклонение. Тут благочестивый царь и великий князь всея Руси Федор Иванович окончательно приводит в порядок христолюбивого своего войска многотысячные полки, назначает опытных воевод и призывает всех в поход и на подвиг, повелевает сражаться до смерти во имя Христа, обещая всем свое царское пожалование. С ними же он приказывает послать много пушек для разрушения стен, всякие искусно сделанные машины, предназначенные для взятия крепостей, — не с той целью, чтобы пролить больше крови, а чтобы обратить к благочестию неверных. Сам царь в своей отчине, Новгороде Великом, пробыл недолго, все время воссылая непрестанные молитвы и, воздев руки к небесам, призывая на помощь всесильного Бога, пречистую же Богородицу, как непобедимого воеводу, почитая пособницей ратников, а великих чудотворцев постоянно умоляя, дабы помогли справиться с противником и добиться победы без кровопролития.
Если от высокохудожественной прозы перейти к хронике, то следует сказать, что главнокомандующий, царь Федор, собрал под свои знамена в Новгороде 35-тысячное войско. Вместе с царем в поход выступили Борис Годунов и Никита Романов в качестве ближних воевод (говоря современным языком — заместители главкома). Командиром Большого полка (главных сил) был назначен князь Федор Мстиславский; Передовым (авангардом) командовал князь Дмитрий Хворостинин.

Ошибка Карла Хорна

Шведы, не ожидавшие, видимо, такой наглости от нас, сумели выставить лишь 20 тысяч бойцов под командованием начальника эстляндского гарнизона Густава Баннера и наместника Нарвы Карла Хорна.
Дальше снова читаем Разрядную книгу: И пошел государь из Новгорода на свое государево дело в Немецкую землю в январе. А перед собою государь послал посыльных воевод с тремя полками. И пришел государь сперва под город Ям, назавтра город взял. А как государь пришел под Иван-город и под Ругодив, то из-под Ругодива посылал в Немецкую землю для войны воевод с татарами. И немцы государю били челом: Иван-город и Копорье отдали... И взяв три города: Иван-город, Ям да Копорье, — государь пошел к Москве.
Дополним, что сражения шли в непосредственной близости от Нарвы, и русские войска даже предприняли попытку взять город штурмом. Но уж слишком мощными были стены этой крепости, слишком сильно был вооружен гарнизон, пополнившийся бежавшими под натиском нашего войска шведами. Нарва устояла.
Тем не менее 25 февраля 1590 года в русском лагере близ Иван-города был подписан договор о перемирии на один год. Швеция официально подтвердила, что уступает России три города в Ижории: Ям, Иван-город и Копорье. Однако вторым пунктом значилось, что условия эти — предварительные. Вслед за ними должен состояться съезд для окончательного решения территориальных проблем.
Но царь Федор не стал ждать новых переговоров. Вот то, о чем свидетельствует патриарх Иов в своей высокопарной повести: Благочестивый самодержец приказал Иван-город от нечестивых избавить и от всяких богомерзких нехристианских гнусностей очистить, повелел возвести православные церкви, назначил одного из бояр своей царской думы воеводой для управления городом. В Копорье и Ям также послал он лучших своих воевод, а с ними большое войско, чтобы и эти города очистить от нечестивцев. Сам же благочестивый царь спустя некоторое время с великой и славной победой возвратился в свою державу и прибыл в свою отчину, Новгород Великий.
Преосвященный митрополит Великого Новгорода Александр и весь освященный собор с честными и животворящими крестами и чудотворными иконами во главе множества народа вышли царю навстречу, вознося хвалу богу и благодарственные песнопения о победе его, распевая: «Господи, пособивший кроткому Давиду победить чужеземцев, ты и благочестивому царю нашему победу над противниками и одоление даровал». Благочестивый же царь и великий князь всея Руси Федор Иванович, пробыв там недолгое время, свое христолюбивое войско частью распустил, частью оставил в Новгороде Великом, а сам отправился в свой царственный город Москву.
Что касается шведов, то, как и следовало ожидать, этот договор цены для них не имел никакой. Король Юхан III его без колебаний дезавуировал, а подписавшего документ фельдмаршала Хорна казнил.
Перемирие закончилось раньше, чем истек установленный срок. Уже в ноябре шведы напали на Иван-город, однако встретили достойный отпор и вынуждены были убраться восвояси. В декабре они пожгли села близ Яма и Копорья. Причем войско под командованием князей Петра Шереметева и Владимира Долгорукого было разбито, а Долгорукий попал в плен. Снова запахло войной.

Вместо эпилога

В канву сегодняшнего рассказа не ложится еще одно важное событие, произошедшее в 1589 году. 26 января в России была введена патриархия и учреждены две митрополии: Новгородская и Ростовская.
Вообще, история введения патриаршества очень занятная. Учредил ее у нас константинопольский патриарх Иеремия, который прибыл в Москву в июле 1588 года, но вовсе не для этого. В Константинополе несколько лет было двоевластие — за главный пост в православной церкви боролись Иеремия и Феолипт. В итоге первый взял верх, но получил полностью разоренную патриаршую казну. С целью пополнить ее он и отправился по городам и весям.
В Москве Иеремию взяли в крутой оборот, посадив на полгода фактически под домашний арест на подворье Рязанского архиепископа. До января 1590 года царь Федор и Борис Годунов уговаривали его поставить в России патриарха. Спутник Иеремии митрополит Ерофей Моневамсийский писал: Русские придумали хитрую уловку и говорят: «Владыко, если бы ты захотел и остался здесь, мы имели бы тебя патриархом». И эти слова не царь сказал, не кто-либо из бояр, а только те, которые стерегли их. А Иеремия неосмотрительно и неблагоразумно, ни с кем не посоветовавшись, отвечал: «Остаюсь!». Такой имел нрав, что никогда не слушал ни от кого совета. В конечном счете это оказалось блефом, и патриарх был выбран из Русского собора.